Водитель "опеля" и его сосед не спеша доели обед и спустя пятнадцать минут поехали в обратном направлении, словно гнали сюда машину исключительно ради фирменного ресторанчика Утенфорда.
В город автобус вернулся точно по расписанию, в 18.00. Турецкий без труда отыскал на полупустой стоянке свой автомобиль и повел его назад к отелю. Серый "опель", дремавший в стороне, ожил и тенью последовал за ним.
В жидком транспортном потоке машины следовали на приличной дистанции друг от друга. Потеряться здесь было практически невозможно. Турецкий подумал, что закрой он глаза, и тогда смог бы уверенно и без риска для жизни вести автомобиль. Вспомнились запруженные галдящими машинами разных мастей московские трассы, улицы, переулки все, где только можно проехать на четырех колесах. Еще припомнился собственный доходяга "жигуленок". Тихо, едва слышно урчащий "гольф" с непривычки даже начал убаюкивать.
Не доезжая трехсот метров до отеля, он затормозил у какого-то кафе.
В этот раз "опель" нагло пристроился вплотную сзади. Его передний бампер едва не касался бампера "гольфа".
Спустя считанные минуты сюда же подкатил бежевый "мерседес" и припарковался перед машиной Турецкого, в метре от нее. Таким образом, оставалось совсем небольшое пространство, чтобы вырулить на дорогу, но даже водителю-асу потребовалось бы сдать немного назад. "Опель" напрочь лишал такого маневра.
Из прибывшего "мерседеса", со стороны шофера, появилась молодая женщина. Следом за ней выбрался наружу ее спутник, взял даму под руку. И они прошествовали в кафе, в котором совсем недавно скрылся Турецкий. Мужчина заметно припадал на левую ногу. По всей видимости, она у него была короче, во всяком случае, он слегка опирался на деревянную трость.
Парочка заняла столик рядом с выходом и, в отличие от сиротливой чашки кофе Турецкого, сидевшего в противоположном углу, заказала кроме кофе бутерброды с сыром и минеральную воду. Дама сделала глоток из стакана с минералкой и откусила бутерброд. Ее спутник ни к чему не притронулся.
Помещение было небольшим, уютным, отделанным в современном стиле, что нисколько не вязалось с самим старинным домом, где оно находилось, да и со всей атмосферой города.
Турецкий не спеша пил кофе и листал путеводитель по Швейцарии.
- Желаете что-нибудь еще? вежливо поинтересовался официант.
- Нет, спасибо. Турецкий не собирался рассиживаться тут.
Завтра следовало чувствовать себя бодрым, выспавшимся. День обещал быть напряженным и долгим. Он отдавал себе в этом полный отчет, но и сразу возвращаться в отель не хотелось. На пять, на двадцать минут продлить приятное, спокойное безделье.
Когда все же Турецкий расплатился и прошел к выходу, женщина достала из сумочки телефон, непринужденно набрала номер и, бросив одну лишь фразу, убрала трубку обратно. Мужчина между тем подзывал официанта, чтобы расплатиться.
Все это происходило уже за спиной Турецкого, а немногочисленные посетители были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на вещи в общем-то обычные.
Оказавшись на улице. Турецкий в первую очередь отметил неудобное положение, в каком оказалась его машина. "Гольф" стоял зажатым с двух сторон. В подпиравшем его сзади сером "опеле" сидели двое, и Турецкий решительно направился к "опелю", чтобы попросить водителя сдать назад. Словно угадывая его намерение, боковое стекло со стороны пассажира поползло вниз.
Темнеть только начинало. Уличные фонари еще не зажглись, и в надвигающемся сумраке зловеще сверкнул срез удлиненного глушителем ствола.
Турецкий среагировал мгновенно. За долю секунды до выстрела он уже падал на тротуар.
Глухой хлопок, и стеклянная дверь, находившаяся позади него, зашлась в истеричном звоне. Одинокие прохожие шарахнулись в стороны. Кто-то громко закричал. Турецкий еще не успел извлечь из наплечной кобуры пистолет, когда в десяти сантиметрах от его головы в камень впился вжикнувший, словно оса, кусочек свинца. Турецкий лежа выстрелил два раза подряд. Пули продырявили полуопущенное стекло и исчезли в салоне "опеля".
Водитель резко дал задний ход и стал выруливать на дорогу.
Турецкий прицелился в колесо и вдавил спусковой крючок. Выстрел заглушила пронзительная полицейская сирена. Турецкий нажал на спуск еще раз.
"Опель" выскочил на обочину дороги со спущенным задним правым. Прямо на него, мигая синими огнями сирены, неслась полицейская машина. Водитель "опеля" круто заложил влево, пытаясь развернуться и уйти, но автомобиль уже не был так послушен. "Опель" опрокинулся набок и заскользил к противоположной стороне улицы. По дороге он стал на крышу и, не сбавляя скорости, впечатался в массивный фонарный столб, который наверняка простоял здесь никак не меньше двух столетий.
Турецкий зажмурился, представил, во что превратились водитель и пассажир, если последний был еще до этого жив. "Опель" напоминал гармошку.
Поднявшись на колени, Турецкий огляделся. Из-за угла выезжала вторая патрульная машина. Она еще только начинала тормозить, а из нее уже выскакивали полицейские.
Сзади, совсем рядом, один за другим раздались выстрелы. Один из полицейских упал. Одновременно что-то с силой опустилось Турецкому на голову. Тупая боль штопором вонзилась в мозг. Падая, Турецкий все же успел повернуться. Незнакомый мужчина нависал сверху с занесенной для удара тяжелой тростью. За его спиной стояла молодая женщина с маленьким дамским пистолетом, опущенным в землю.
Струйка крови набежала Турецкому на глаза, и он провалился в темноту.
Дальнейшие события проходили мимо него. Он не видел, как, не успев ударить повторно и размозжить ему череп, неуклюже взмахнул руками и повалился на землю незнакомец. Как, отбросив далеко в сторону пистолет, скрылась, игнорируя свой "мерседес", в проходном подъезде женщина. Как на носилках его вкатили в фургон "скорой помощи" и мчали в ближайшую больницу.
Чье- то лицо, похожее на хорошенькую инопланетянку, склонилось над ним и доброжелательно произнесло:
- Как вы себя чувствуете, господин Турецки? Меня зовут Беата. Сейчас я позову доктора Райцингера…
Сознание, начало постепенно возвращаться. Память посылала первые крохотные импульсы. Турецкий огляделся. Пошевелил забинтованной головой.
Н- да. Так превосходно начинался день. А закончился больничной койкой. Привет, Швейцария!…
За столом секретарши, где в прошлый приход Турецкий разговаривал с пожилой женщиной, теперь сидела яркая пышечка-блондинка, ну прямо вся из себя. И нарочно тесное зеленое платье на ней было призвано, по всей видимости, не скрывать, а именно подчеркивать ее откровенную сексуальную озабоченность.
Увидев входящих, она тут же сделала большущие глаза, не потерявшими еще хорошего летнего загара шоколадными ручками талантливо изобразила свой восторг и только после этого задала наиболее уместный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128