Будда советует молодому человеку разделить его прибыль на четыре части. И инвестировать две четверти в дело, одну четверть отложить на будущее, а использовать другую четверть для ежедневных расходов. Тогда не придется занимать деньги у ростовщиков и выплачивать высокие проценты, которые порабощают человека. Будда также советует ему не преступать норм морали в силу жажды гнева и неведения. «Кто ведет себя безнравственно, тот умаляется как убывающая луна. Напротив, кто придерживается нравственных правил, тот увеличивается как растущая луна» - вот так говорит Будда. Что ты скажешь? Разве это не мудро?!
- Очень! – согласился я и с Буддой, и с Рахни.
Потом, уже поздним вечером мы вернулись в отель. Последним местом, которое я увидел в тот вечер, был парк под названием Малайа. Он, как и все в Калапе восторгал своей красотой. В нем росли сандаловые деревья с переплетенными ветвями и листьями. Красивые вечерние облака, плавали наверху над парком, отбрасывая загадочные тени и наполняя воздух влагой. Изредка начинался сильный и прохладный дождь, мне показалось, что он был с ароматом камфары. Я испытывал такое чувство, будто его капли, падающие на меня, как бы смывали все страдания с моего существования.
Я обнял Рахни, как прежде. Она не отстранилась, а только сильно прижалась, как при последнем прощании.
- Милая, ты много мне рассказывала о буддизме, о Шамбале, я слышал практически обо всем. Вот только не слышал о тебе, о том, как ты сюда попала! Расскажи!
- Я тебе говорила кто я и откуда. Моя прежняя жизнь не отличается от миллионов других, таких же рядовых и несчастных. Детство, отрочество, юность. Смерть отца, которого я сильно любила – первые страдания. Учеба в школе, где меня невзлюбили, называя грязнулей и нищенкой, – новые страдания. Затем смерть матери и опять страдания. Одиночество, поиски работы, голод, дурные люди, избиения, рабство – все новые и новые страдания. Жизнь мне казалось одной огромной болью. Я не верила, что возможно не страдать и быть счастливой. Мои походы в церковь не облегчали жизнь. Конечно, не стоило ждать от православия каких-то результатов. Я ведь не американка, которая в обмен на свое благочестие требует от Господа всех жизненных благ, а если они не падают, как манна небесная, начинает проклинать бога. Мне предлагалось только терпеть. Ведь «Господь терпел и нам велел». Я молилась, думала о монашестве, но вовремя отказалась. И это, надо сказать, благодаря православному батюшке. Именно он остановил меня от пострига. Я благодарна ему.
В один, не могу сказать прекрасный, день, я тогда работала официанткой в дешевой забегаловке, ко мне обратился незнакомый мужчина, по внешности монгол. Он зашел к нам перекусить. Когда я его обслужила и выложила чек, он, достав из бумажника деньги, сказал:
- Почему ты здесь? Разве тебе нравится страдать?
- Откуда вы знаете, что я страдаю? – спросила я его.
- Это не сложно понять. Даже если бы ты была богата, жила бы в роскоши, имела все, что необходимо и тогда бы я спросил тебя, отчего ты страдаешь. Любой человек страдает. Богатый или бедный. Сегодня ты, кажется, счастлива, а завтра ты плачешь! Ну, а про тебя мне сказали твои красные заплаканные глаза, уставший вид и синяки на руках.
Он расплатился и ушел. Потом он пришел еще один раз, чтобы предложить мне работу у него. Он оказался настоятелем буддийского монастыря, затерявшегося где-то в горах Алтая. В Москву приехал на встречу с буддистами России.
Это был серьезный шаг, поэтому я не сразу дала согласие. Перед этим мне захотелось увидеть своего батюшку, к которому я ходила. Тот внимательно выслушал меня и сказал:
- Иди! Если ты найдешь там свое счастье, то Господь не осудит тебя! Даже в буддизме есть истины, которые близки православию. Служение людям не может быть признано грехом! Сохрани свою чистую душу! Я благословляю тебя! Видимо, сам Господь подготовил для тебя этот путь!
Я пришла к монголу, и он отвез меня в свой монастырь. Не скажу, что я стала счастлива. Жизнь там была тяжелее, чем в Москве. Но эта была другая жизнь. Трудности быта компенсировались учением, которое я начала постигать.
Я стала осознавать, что прошлое и будущее существуют только в моем уме, а настоящее не имеет собственной реальности. Ужасное вчера осталось в памяти, завтра, мое будущее, принадлежит воображению, а сегодня скоро пройдет. При осмыслении своей жизни мне стало открываться, что время, казавшееся столь ощутимым и реальным, самой основой существования, растворяется в пустоте, а вместе с ним и все, к чему я стремилась и надеялась найти, все вещи и события, которые в происходят в жизни. Я стала понимать, что каждая вещь и каждое событие, даже если обретает материальную форму, длится лишь краткое время, а затем исчезает, затухая в памяти. Как можно схватить и удержать то, что неизбежно превратится в наших руках в туман?
Мы стараемся избежать этого осознания, потому что оно угрожает лишить нас всех богатств, которые мы имеем, включая жизнь и самих себя. Мы ищем в будущем момент, который будет длиться вечно, или стараемся сохранить настоящее в воспоминаниях прошлого. Но мы не сможем избежать старости, и по мере старения начинаем чувствовать, что пойманы в ловушку времени и обречены на уничтожение. Столкнувшись с преходящей и непрочной природой времени я, однако, открыла, что вместо того, чтобы держать его в плену, время в действительности может освободить меня от его нынешнего состояния обусловленности. Я увидела, что все, и даже то, чего я больше всего желала, если будет длиться достаточно долго, неизбежно станет для меня цепями, будь то железными или золотыми. Однако, поскольку ничто не постоянно, ко мне пришло осознание, что и все вещи, которые сейчас связывают меня, все заботы и ограничения нынешней ситуации, в конце концов, уйдут прочь. Страх потерять все, даже то, что причиняет страдания, заставляло меня и большинство людей цепляться за что-то, будь то старое или новое, что лишь продолжает рабство. Поняв этот процесс, я напротив прекратила добавлять звенья к своим цепям и позволила времени разрушить те, которые уже сковали меня.
Когда поступая так, я прекратила цепляться за прошлое и стремиться к будущему, мои ощущения времени тоже исчезли. Я больше не беспокоилась о том, что будет, и не тосковала по тому, что было — я приобрела полное сознание того, что переживала в тот час. Эта осознанность преобразила восприятие настоящего так, что я уже не видела его кратким мигом, проносящимся мимо меня из будущего в прошлое. Вместо этого мне открылось глубокое ощущение вневременности каждого проходящего момента. Моменты продолжали приходить и уходить — время не замораживалось, но осознанность, через которую они проходили, пребывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
- Очень! – согласился я и с Буддой, и с Рахни.
Потом, уже поздним вечером мы вернулись в отель. Последним местом, которое я увидел в тот вечер, был парк под названием Малайа. Он, как и все в Калапе восторгал своей красотой. В нем росли сандаловые деревья с переплетенными ветвями и листьями. Красивые вечерние облака, плавали наверху над парком, отбрасывая загадочные тени и наполняя воздух влагой. Изредка начинался сильный и прохладный дождь, мне показалось, что он был с ароматом камфары. Я испытывал такое чувство, будто его капли, падающие на меня, как бы смывали все страдания с моего существования.
Я обнял Рахни, как прежде. Она не отстранилась, а только сильно прижалась, как при последнем прощании.
- Милая, ты много мне рассказывала о буддизме, о Шамбале, я слышал практически обо всем. Вот только не слышал о тебе, о том, как ты сюда попала! Расскажи!
- Я тебе говорила кто я и откуда. Моя прежняя жизнь не отличается от миллионов других, таких же рядовых и несчастных. Детство, отрочество, юность. Смерть отца, которого я сильно любила – первые страдания. Учеба в школе, где меня невзлюбили, называя грязнулей и нищенкой, – новые страдания. Затем смерть матери и опять страдания. Одиночество, поиски работы, голод, дурные люди, избиения, рабство – все новые и новые страдания. Жизнь мне казалось одной огромной болью. Я не верила, что возможно не страдать и быть счастливой. Мои походы в церковь не облегчали жизнь. Конечно, не стоило ждать от православия каких-то результатов. Я ведь не американка, которая в обмен на свое благочестие требует от Господа всех жизненных благ, а если они не падают, как манна небесная, начинает проклинать бога. Мне предлагалось только терпеть. Ведь «Господь терпел и нам велел». Я молилась, думала о монашестве, но вовремя отказалась. И это, надо сказать, благодаря православному батюшке. Именно он остановил меня от пострига. Я благодарна ему.
В один, не могу сказать прекрасный, день, я тогда работала официанткой в дешевой забегаловке, ко мне обратился незнакомый мужчина, по внешности монгол. Он зашел к нам перекусить. Когда я его обслужила и выложила чек, он, достав из бумажника деньги, сказал:
- Почему ты здесь? Разве тебе нравится страдать?
- Откуда вы знаете, что я страдаю? – спросила я его.
- Это не сложно понять. Даже если бы ты была богата, жила бы в роскоши, имела все, что необходимо и тогда бы я спросил тебя, отчего ты страдаешь. Любой человек страдает. Богатый или бедный. Сегодня ты, кажется, счастлива, а завтра ты плачешь! Ну, а про тебя мне сказали твои красные заплаканные глаза, уставший вид и синяки на руках.
Он расплатился и ушел. Потом он пришел еще один раз, чтобы предложить мне работу у него. Он оказался настоятелем буддийского монастыря, затерявшегося где-то в горах Алтая. В Москву приехал на встречу с буддистами России.
Это был серьезный шаг, поэтому я не сразу дала согласие. Перед этим мне захотелось увидеть своего батюшку, к которому я ходила. Тот внимательно выслушал меня и сказал:
- Иди! Если ты найдешь там свое счастье, то Господь не осудит тебя! Даже в буддизме есть истины, которые близки православию. Служение людям не может быть признано грехом! Сохрани свою чистую душу! Я благословляю тебя! Видимо, сам Господь подготовил для тебя этот путь!
Я пришла к монголу, и он отвез меня в свой монастырь. Не скажу, что я стала счастлива. Жизнь там была тяжелее, чем в Москве. Но эта была другая жизнь. Трудности быта компенсировались учением, которое я начала постигать.
Я стала осознавать, что прошлое и будущее существуют только в моем уме, а настоящее не имеет собственной реальности. Ужасное вчера осталось в памяти, завтра, мое будущее, принадлежит воображению, а сегодня скоро пройдет. При осмыслении своей жизни мне стало открываться, что время, казавшееся столь ощутимым и реальным, самой основой существования, растворяется в пустоте, а вместе с ним и все, к чему я стремилась и надеялась найти, все вещи и события, которые в происходят в жизни. Я стала понимать, что каждая вещь и каждое событие, даже если обретает материальную форму, длится лишь краткое время, а затем исчезает, затухая в памяти. Как можно схватить и удержать то, что неизбежно превратится в наших руках в туман?
Мы стараемся избежать этого осознания, потому что оно угрожает лишить нас всех богатств, которые мы имеем, включая жизнь и самих себя. Мы ищем в будущем момент, который будет длиться вечно, или стараемся сохранить настоящее в воспоминаниях прошлого. Но мы не сможем избежать старости, и по мере старения начинаем чувствовать, что пойманы в ловушку времени и обречены на уничтожение. Столкнувшись с преходящей и непрочной природой времени я, однако, открыла, что вместо того, чтобы держать его в плену, время в действительности может освободить меня от его нынешнего состояния обусловленности. Я увидела, что все, и даже то, чего я больше всего желала, если будет длиться достаточно долго, неизбежно станет для меня цепями, будь то железными или золотыми. Однако, поскольку ничто не постоянно, ко мне пришло осознание, что и все вещи, которые сейчас связывают меня, все заботы и ограничения нынешней ситуации, в конце концов, уйдут прочь. Страх потерять все, даже то, что причиняет страдания, заставляло меня и большинство людей цепляться за что-то, будь то старое или новое, что лишь продолжает рабство. Поняв этот процесс, я напротив прекратила добавлять звенья к своим цепям и позволила времени разрушить те, которые уже сковали меня.
Когда поступая так, я прекратила цепляться за прошлое и стремиться к будущему, мои ощущения времени тоже исчезли. Я больше не беспокоилась о том, что будет, и не тосковала по тому, что было — я приобрела полное сознание того, что переживала в тот час. Эта осознанность преобразила восприятие настоящего так, что я уже не видела его кратким мигом, проносящимся мимо меня из будущего в прошлое. Вместо этого мне открылось глубокое ощущение вневременности каждого проходящего момента. Моменты продолжали приходить и уходить — время не замораживалось, но осознанность, через которую они проходили, пребывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55