Конан все еще боролся с желанием отделаться от старика. Но — три тысячи золотых!
— Конечно, за такую сумму можно нанять двух, и даже трех людей, — небрежно бросил чародей. — А еще говорят, что в Шадизаре появился знаменитый Соркат из Аренджуна, так что, если ты по каким-то причинам…
— Соркат проспал свою удачу! — рявкнул Конан.
— К несчастью, он произнес эти слова слишком громко.
Шуметь в зале вдруг перестали, и это уже Конану не показалось. В самом воздухе таверны повеяло чем-то недобрым.
Из-за соседнего стола поднялся изящный молодой человек лет тридцати с волнистыми белокурыми волосами до плеч, изысканно одетый. Мягко ступая высокими, начищенными до блеска сапогами по грязному полу, он подошел к Конану и слегка поклонился.
— Соркат — это я, — негромко произнес он, положив руку на эфес длинной зингарской ламиры.
Конан почувствовал, что багровеет. Плохое настроение и винные пары сыграли с ним дурную шутку: он попал в глупейшее положение. Обычно его ответ, словом или мечом, не заставлял себя ждать, но сейчас киммериец молчал, судорожно сжимая и разжимая свинцовые кулаки.
Сорката это видимо забавляло.
— Мы ведь не знакомы? — учтиво спросил он у варвара.
— Нет, — выдавил из себя Конан, искоса поглядывая на Гонзу.
Колдун с большим интересом слушал их содержательную беседу. Его маленькие глазки так и поблескивали от удовольствия.
— Оскорбить незнакомого человека, к тому же за его спиной — весьма недостойный поступок, — назидательно произнес аренджунец. — Скажем больше — это свинский поступок? — продолжал он, и это было его ошибкой, не стоило перегибать палку.
Бешенство, клокотавшее в груди киммерийца, выплеснулось наружу.
Варвар встал. Он был на голову выше Сорката, которого никак нельзя было назвать низкорослым. Аренджунец слегка нахмурился, но не отступил.
— По-моему, тебе лучше убраться на место, — прорычал Конан.
На лице вора пробежала легкая тень досады. Видимо, так просто поставить на место этого неотесанного верзилу ему не удастся. Что ж…
— Юноша, — вкрадчиво произнес он. — Хорошим манерам тебя может научить лишь хорошая трепка.
В следующий момент медвежья лапа Конана легла на плечо зарвавшегося вора, и Соркат очень удивился, почувствовав, что его ноги отрываются от пола. Удивление длилось недолго — ровно столько времени, сколько потребовалось ему, чтобы долететь до ближайшего окна. После встречи белокурой головы с оконной рамой — на счастье аренджунца, ставни из-за духоты были распахнуты настежь, — а чуть позже — с мягкой после недавнего дождя улицей, удивление на его лице сменилось умиротворением, и Соркат без чувств рухнул в грязь.
После гробовой тишины таверна взорвалась диким шумом. Кто орал, кто стучал кулаками по дубовым доскам столов, кто топал ногами.
— Блестяще, мой юный друг! Потрясающе! Великолепно! — Старый Гонза хлопал в ладоши и захлебывался своим хихиканьем.
Разъяренный Конан схватил колдуна в охапку и швырнул его вслед за Соркатом, сопроводив полет не слишком изысканным, зато крепким и точным выражением на родном языке.
Все-таки Конан не любил чародеев и ничего не мог с этим поделать.
Четверо угрюмого вида мужчин в серых туниках, сидевших за одним столом с аренджунцем, вскочили с мест и бросились к киммерийцу. Блеснула сталь.
Конан обернулся к нападавшим, но кинжал одного из них успел задеть плечо варвара. Киммериец перехватил запястье, сжал его, и человек издал дикий вопль, заглушивший хруст сломанной кости. Крик тут же прервался, так как Конан успокоил бедолагу кулаком по голове. Подручный Сорката мешком свалился на пол.
Меч висел у киммерийца за спиной. Миг — и стальной вихрь заставил податься назад остальных менее расторопных — или более осторожных — противников.
Конан издал боевой клич, тот самый, который рвался из сотен киммерийских глоток чуть больше года назад, заставляя в ужасе разбегаться закаленных аквилонских солдат в Венариуме.
Дикий рык варвара ударился в низкий закопченный потолок, вырвался в разбитое окно и был услышан нарядом городской стражи.
Тем временем Конан перешел в наступление, прыгнув следом за пятившимися бандитами. Киммериец был в своей стихии: ноздри бешено раздувались, голубые глаза метали молнии. Он двигался с таким проворством, что его противники, а их оставалось трое, оказались бессильны противостоять неистовому напору. Когда упал еще один, пронзенный мечом насквозь, двое чудом уцелевших решили спасаться бегством и бросились к двери.
Прочие посетители таверны только сейчас поняли, что на их глазах происходит смертоубийство — так быстро события сменяли друг друга, — и в панике бросились кто куда. Визг женщин, грохот опрокидываемых столов и бьющейся посуды, всеобщая давка и сумятица не дали возможности Конану покончить с удиравшими ворами. Пока юный варвар раскидывал толпу, они успели выскочить за дверь. А когда Конан с окровавленным мечом выбежал в ночную духоту улицы, его ожидал неприятный сюрприз в виде нацеленных в грудь наконечников копий.
Однако остановить разбушевавшегося киммерийца таким пустяком было трудно. Конан широко взмахнул мечом, превращая копья в весьма удобные ручки для метел — наконечники с мелодичным звоном посыпались на землю — и с ревом бросился на опешивших стражников.
Командир отряда поднял над головой саблю, пытаясь отразить удар огромного меча, но он не учел гигантской силы варвара: клинок разлетелся на куски, а лезвие из синеватой стали разрубило шлем и погрузилось в череп заморийца.
Высвободив оружие, Конан бросился бежать. У него не было никакого желания драться со стражниками. Их командира он даже пожалел мимоходом — попался же под руку… А ведь все из-за колдуна, чтоб он свернул себе шею!
Настроение у киммерийца испортилось окончательно.
* * *
К великому сожалению Конана, старый Гонза не сломал себе шею. Колдун вообще себе ничего не сломал, так как приземлился на отдыхающего под окном Сорката. Знаменитый вор, уже собиравшийся очнуться, снова погрузился в блаженный сон, из которого его не вывела ни яростная ругань чародея, ни боевой клич киммерийца, ни погром учиненный в таверне.
Устав ругаться, Гонза устроился поудобнее на постанывающем аренджунце и прислушался.
— Ушел, паршивец. Хвала Сету, цел остался. Дорого бы я дал, чтобы этот щенок уже завтра болтался в петле, но он мне нужен! Именно он, проклятье! Жаль, что сегодня не получилось, придется хорошенько подумать, как подступиться к нему снова. И почему это он меня так сразу невзлюбил?! Еще этот аренджунский петух не вовремя оказался рядом!
Колдун со злостью ткнул несчастного Сорката кулаком под ребра.
— А может, он… Нет, звезды ясно сказали! Мне нужен Конан, разорви его Сет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
— Конечно, за такую сумму можно нанять двух, и даже трех людей, — небрежно бросил чародей. — А еще говорят, что в Шадизаре появился знаменитый Соркат из Аренджуна, так что, если ты по каким-то причинам…
— Соркат проспал свою удачу! — рявкнул Конан.
— К несчастью, он произнес эти слова слишком громко.
Шуметь в зале вдруг перестали, и это уже Конану не показалось. В самом воздухе таверны повеяло чем-то недобрым.
Из-за соседнего стола поднялся изящный молодой человек лет тридцати с волнистыми белокурыми волосами до плеч, изысканно одетый. Мягко ступая высокими, начищенными до блеска сапогами по грязному полу, он подошел к Конану и слегка поклонился.
— Соркат — это я, — негромко произнес он, положив руку на эфес длинной зингарской ламиры.
Конан почувствовал, что багровеет. Плохое настроение и винные пары сыграли с ним дурную шутку: он попал в глупейшее положение. Обычно его ответ, словом или мечом, не заставлял себя ждать, но сейчас киммериец молчал, судорожно сжимая и разжимая свинцовые кулаки.
Сорката это видимо забавляло.
— Мы ведь не знакомы? — учтиво спросил он у варвара.
— Нет, — выдавил из себя Конан, искоса поглядывая на Гонзу.
Колдун с большим интересом слушал их содержательную беседу. Его маленькие глазки так и поблескивали от удовольствия.
— Оскорбить незнакомого человека, к тому же за его спиной — весьма недостойный поступок, — назидательно произнес аренджунец. — Скажем больше — это свинский поступок? — продолжал он, и это было его ошибкой, не стоило перегибать палку.
Бешенство, клокотавшее в груди киммерийца, выплеснулось наружу.
Варвар встал. Он был на голову выше Сорката, которого никак нельзя было назвать низкорослым. Аренджунец слегка нахмурился, но не отступил.
— По-моему, тебе лучше убраться на место, — прорычал Конан.
На лице вора пробежала легкая тень досады. Видимо, так просто поставить на место этого неотесанного верзилу ему не удастся. Что ж…
— Юноша, — вкрадчиво произнес он. — Хорошим манерам тебя может научить лишь хорошая трепка.
В следующий момент медвежья лапа Конана легла на плечо зарвавшегося вора, и Соркат очень удивился, почувствовав, что его ноги отрываются от пола. Удивление длилось недолго — ровно столько времени, сколько потребовалось ему, чтобы долететь до ближайшего окна. После встречи белокурой головы с оконной рамой — на счастье аренджунца, ставни из-за духоты были распахнуты настежь, — а чуть позже — с мягкой после недавнего дождя улицей, удивление на его лице сменилось умиротворением, и Соркат без чувств рухнул в грязь.
После гробовой тишины таверна взорвалась диким шумом. Кто орал, кто стучал кулаками по дубовым доскам столов, кто топал ногами.
— Блестяще, мой юный друг! Потрясающе! Великолепно! — Старый Гонза хлопал в ладоши и захлебывался своим хихиканьем.
Разъяренный Конан схватил колдуна в охапку и швырнул его вслед за Соркатом, сопроводив полет не слишком изысканным, зато крепким и точным выражением на родном языке.
Все-таки Конан не любил чародеев и ничего не мог с этим поделать.
Четверо угрюмого вида мужчин в серых туниках, сидевших за одним столом с аренджунцем, вскочили с мест и бросились к киммерийцу. Блеснула сталь.
Конан обернулся к нападавшим, но кинжал одного из них успел задеть плечо варвара. Киммериец перехватил запястье, сжал его, и человек издал дикий вопль, заглушивший хруст сломанной кости. Крик тут же прервался, так как Конан успокоил бедолагу кулаком по голове. Подручный Сорката мешком свалился на пол.
Меч висел у киммерийца за спиной. Миг — и стальной вихрь заставил податься назад остальных менее расторопных — или более осторожных — противников.
Конан издал боевой клич, тот самый, который рвался из сотен киммерийских глоток чуть больше года назад, заставляя в ужасе разбегаться закаленных аквилонских солдат в Венариуме.
Дикий рык варвара ударился в низкий закопченный потолок, вырвался в разбитое окно и был услышан нарядом городской стражи.
Тем временем Конан перешел в наступление, прыгнув следом за пятившимися бандитами. Киммериец был в своей стихии: ноздри бешено раздувались, голубые глаза метали молнии. Он двигался с таким проворством, что его противники, а их оставалось трое, оказались бессильны противостоять неистовому напору. Когда упал еще один, пронзенный мечом насквозь, двое чудом уцелевших решили спасаться бегством и бросились к двери.
Прочие посетители таверны только сейчас поняли, что на их глазах происходит смертоубийство — так быстро события сменяли друг друга, — и в панике бросились кто куда. Визг женщин, грохот опрокидываемых столов и бьющейся посуды, всеобщая давка и сумятица не дали возможности Конану покончить с удиравшими ворами. Пока юный варвар раскидывал толпу, они успели выскочить за дверь. А когда Конан с окровавленным мечом выбежал в ночную духоту улицы, его ожидал неприятный сюрприз в виде нацеленных в грудь наконечников копий.
Однако остановить разбушевавшегося киммерийца таким пустяком было трудно. Конан широко взмахнул мечом, превращая копья в весьма удобные ручки для метел — наконечники с мелодичным звоном посыпались на землю — и с ревом бросился на опешивших стражников.
Командир отряда поднял над головой саблю, пытаясь отразить удар огромного меча, но он не учел гигантской силы варвара: клинок разлетелся на куски, а лезвие из синеватой стали разрубило шлем и погрузилось в череп заморийца.
Высвободив оружие, Конан бросился бежать. У него не было никакого желания драться со стражниками. Их командира он даже пожалел мимоходом — попался же под руку… А ведь все из-за колдуна, чтоб он свернул себе шею!
Настроение у киммерийца испортилось окончательно.
* * *
К великому сожалению Конана, старый Гонза не сломал себе шею. Колдун вообще себе ничего не сломал, так как приземлился на отдыхающего под окном Сорката. Знаменитый вор, уже собиравшийся очнуться, снова погрузился в блаженный сон, из которого его не вывела ни яростная ругань чародея, ни боевой клич киммерийца, ни погром учиненный в таверне.
Устав ругаться, Гонза устроился поудобнее на постанывающем аренджунце и прислушался.
— Ушел, паршивец. Хвала Сету, цел остался. Дорого бы я дал, чтобы этот щенок уже завтра болтался в петле, но он мне нужен! Именно он, проклятье! Жаль, что сегодня не получилось, придется хорошенько подумать, как подступиться к нему снова. И почему это он меня так сразу невзлюбил?! Еще этот аренджунский петух не вовремя оказался рядом!
Колдун со злостью ткнул несчастного Сорката кулаком под ребра.
— А может, он… Нет, звезды ясно сказали! Мне нужен Конан, разорви его Сет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14