По-прежнему дергало колено, но боль казалась вполне терпимой, когда на лбу лежала его рука.
– Макки! – Он взял ее ладони и вложил и них свою руку. – Я не хочу, чтобы меня отправляли в больницу.
– Тс-с. Все будет хорошо.
– Я не хочу…
– Доктор поможет вам. Вам станет лучше.
Она всматривалась в его лицо, но очертания расплывались. Может быть, потому, что ей трудно все время держать глаза открытыми?
– Нет, он сделает мне больно, – сказала она, еле ворочая разбухшим языком.
– Не волнуйтесь, не сделает. Я останусь с вами и буду следить…
Горячие слезы обожгли ей щеки, но у нее не было сил вытереть их.
Он сжал ей руку и приложил прохладный носовой платок к ее лицу.
– Никто и никогда больше не причинит вам боли, Кэтрин. Клянусь вам, никто!
Когда Кэтрин снова открыла глаза, то увидела перед собой лишь задернутую занавеску. Из-за темноты она не могла понять, какое время суток на дворе. Она лежала на спине, на больничной койке со специальными приспособлениями, так что ее ноги были согнуты в коленях. Как только она пошевелилась, боль от колена со скоростью молнии распространилась до паха. Она застонала.
– А?! Что?!
Голос Алекса заставил ее повернуться. Алекс спал в кресле, положив голову на руки. Тут он окончательно очнулся и начал так неистово тереть глаза, что она испугалась.
Кэтрин была потрясена его видом: взлохмаченные волосы, темная с проседью щетина на щеках и подбородке, глаза красные от недосыпа. Вместе с тем она так обрадовалась, что он здесь, что чуть не заплакала.
Алекс встал, шагнул к ней и встал сбоку от койки.
– Чик-чирик, – прошептал он. Это шутливое приветствие было для нее лучше любых других слов.
– Ку-ку, – в тон ему сказала она, не удержавшись от улыбки.
– Как вы себя чувствуете?
Она выждала секунду, пытаясь совладать с кузницей в голове, пустыней во рту и адом в колене.
– Спасибо. Со мной все в порядке. Немного болит колено.
– Доктор Гиллард сказал, что вы порвали связки и повредили спину, не говоря уж о легком сотрясении мозга. Если верить его словам, то это должна была быть ужасная боль.
– Врачи всегда все знают лучше других. Я себя чувствую просто отлично!
– Оно и видно. Вон и нос сразу вытянулся на целый дюйм.
– Перестаньте шутить. – Она поморщилась. – Лучше дайте таблетку аспирина. Дадите?
Он сдвинул брови.
– Вы сейчас стали белее, чем эта простыня, – заметил он с тревогой. – Я пойду позову доктора.
– Не нужен мне никакой доктор. Дайте мне аспирин.
– На этот раз вы не сможете убежать от меня. Так что лежите тихо и расслабьтесь. Я сейчас вернусь.
С этими словами он отодвинул край занавески и исчез.
В соседней кабинке послышались стон и шелест простыней. И тут же раздался женский голос:
– Ты проснулась, мама?
– Проснулась.
Судя по голосу, эта женщина чувствовала себя так же, как Кэтрин.
– Хочешь чаю? Или давай позвоню сестре.
Кэтрин с удивлением прислушивалась к разговору незнакомых людей за занавеской, как к радиотрансляции какого-нибудь ток-шоу.
В это время она услышала справа от себя гулкие шаги. Это не Алекс. По шлепанью толстых резиновых подошв она догадалась, что к ней шла медсестра.
– Здравствуйте, Кэтрин. Меня зовут Хетэр. На кокарде написано «Сестра Грегори», но вы не обращайте внимания. Меня все называют Хетэр.
Это была невысокая женщина в сестринской униформе ослепительной белизны. Самое удивительное, что не только ее накрахмаленный халат, носки и туфли были белыми, но и кожа также имела цвет слоновой кости. Даже волосы, во всяком случае те, которые выглядывали из-под шапочки, были очень светлыми. Макияж тоже очень шел ей и, казалось, подчеркивал дружелюбие голубых глаз.
– Ну как вы тут? – продолжала Хетэр, нагнувшись к ней. – Наверное, чертовски болит спина? Я знаю. Потерпите, милая. – Она взяла ее одной рукой за запястье, а другой принялась стряхивать градусник.
– Хетэр? Это вы?
Занавеска, отделявшая Кэтрин от ее соседки по палате, приоткрылась, и в щель заглянула высокая худощавая женщина в юбке из грубой хлопчатобумажной ткани и блузке из шотландки.
– Привет, дорогуша. – Незнакомка улыбнулась Кэтрин. – Меня зовут Эвелин. Вы, должно быть, и есть та самая девушка, что остановилась у Макки?
Кэтрин открыла рот, так что градусник вывалился ей на грудь, однако Хетэр водрузила его на прежнее место.
– Не пугайтесь, душечка, – сказала Эвелин. – Я услышала о вас от Бениты. Это мать Никки. Она сказала, что вы присматриваете за домом и помогаете Алексу по хозяйству. Неплохая работенка, если вас интересует мое мнение. – Она добродушно засмеялась.
Эвелин обошла койку Кэтрин, встала у нее в ногах и внимательно посмотрела на нее.
– Жаль, что вам нездоровится. Но вы не волнуйтесь, я и о вас позабочусь. Сейчас я пойду на кухню и скажу девочкам. Мы принесем вам замечательный суп.
Кэтрин не выдержала и выплюнула градусник.
– Нет! – Эвелин и Хетэр с удивлением воззрились на нее. – Я хотела сказать – спасибо, – поправилась Кэтрин, – не надо. Я скоро уйду. Но это очень мило с вашей стороны.
– Уф-ф, – вздохнула Эвелин и многозначительно посмотрела на медсестру.
Кэтрин с нетерпением ждала, когда непрошеная гостья наконец уйдет на кухню.
Хетэр записала температуру в карту на спинке кровати.
– Вы зря на нее обиделись. Она предложила это из самых добрых побуждений.
– Как она узнала, кто я такая?
– Милая, вы, должно быть, никогда не жили в таких городках. Да будет вам известно, что в тот день, когда вас привезли сюда, в Кингсбурге уже не было человека, который бы не знал цвета ваших глаз… Сейчас я вам сделаю укол. Это должно помочь, деточка. – Сестра Грегори стояла рядом с кроватью со спокойной улыбкой на устах и огромным шприцем в руках. – Вы ничего не почувствуете.
Сестра Грегори, конечно же, обманула ее.
– Ой! – Кэтрин растирала руку, чтобы уменьшить жжение. – Что это?
– Это лекарство. От него вам станет легче. Ну как, уже лучше?
Кэтрин покорно вздохнула:
– Да. Лучше.
– Ну и хорошо. Сейчас вы уснете. Немного погодя я зайду проведать вас.
С этой минуты Кэтрин больше не нуждалась в успокоении. У нее уже закрылись веки, и она медленно погрузилась в царство сна.
– Кэтрин! – Это был голос Алекса. – Как вы себя чувствуете? С ней все в порядке?
Он стоял рядом с ее кроватью, все еще всклокоченный и небритый. Ему не мешало бы вздремнуть и передохнуть, подумала она.
– Я полагаю, что все идет хорошо. Она просто спит.
Голос с другой стороны кровати заставил ее открыть левый глаз. Она увидела второго мужчину, ростом ниже Алекса, с блестящей лысиной, очками в золотой оправе и фонендоскопом. Трубки аппарата были засунуты в уши, и, поскольку они были такого же цвета, как и шея, при беглом взгляде казалось, что у доктора из ушей растут щупальца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Макки! – Он взял ее ладони и вложил и них свою руку. – Я не хочу, чтобы меня отправляли в больницу.
– Тс-с. Все будет хорошо.
– Я не хочу…
– Доктор поможет вам. Вам станет лучше.
Она всматривалась в его лицо, но очертания расплывались. Может быть, потому, что ей трудно все время держать глаза открытыми?
– Нет, он сделает мне больно, – сказала она, еле ворочая разбухшим языком.
– Не волнуйтесь, не сделает. Я останусь с вами и буду следить…
Горячие слезы обожгли ей щеки, но у нее не было сил вытереть их.
Он сжал ей руку и приложил прохладный носовой платок к ее лицу.
– Никто и никогда больше не причинит вам боли, Кэтрин. Клянусь вам, никто!
Когда Кэтрин снова открыла глаза, то увидела перед собой лишь задернутую занавеску. Из-за темноты она не могла понять, какое время суток на дворе. Она лежала на спине, на больничной койке со специальными приспособлениями, так что ее ноги были согнуты в коленях. Как только она пошевелилась, боль от колена со скоростью молнии распространилась до паха. Она застонала.
– А?! Что?!
Голос Алекса заставил ее повернуться. Алекс спал в кресле, положив голову на руки. Тут он окончательно очнулся и начал так неистово тереть глаза, что она испугалась.
Кэтрин была потрясена его видом: взлохмаченные волосы, темная с проседью щетина на щеках и подбородке, глаза красные от недосыпа. Вместе с тем она так обрадовалась, что он здесь, что чуть не заплакала.
Алекс встал, шагнул к ней и встал сбоку от койки.
– Чик-чирик, – прошептал он. Это шутливое приветствие было для нее лучше любых других слов.
– Ку-ку, – в тон ему сказала она, не удержавшись от улыбки.
– Как вы себя чувствуете?
Она выждала секунду, пытаясь совладать с кузницей в голове, пустыней во рту и адом в колене.
– Спасибо. Со мной все в порядке. Немного болит колено.
– Доктор Гиллард сказал, что вы порвали связки и повредили спину, не говоря уж о легком сотрясении мозга. Если верить его словам, то это должна была быть ужасная боль.
– Врачи всегда все знают лучше других. Я себя чувствую просто отлично!
– Оно и видно. Вон и нос сразу вытянулся на целый дюйм.
– Перестаньте шутить. – Она поморщилась. – Лучше дайте таблетку аспирина. Дадите?
Он сдвинул брови.
– Вы сейчас стали белее, чем эта простыня, – заметил он с тревогой. – Я пойду позову доктора.
– Не нужен мне никакой доктор. Дайте мне аспирин.
– На этот раз вы не сможете убежать от меня. Так что лежите тихо и расслабьтесь. Я сейчас вернусь.
С этими словами он отодвинул край занавески и исчез.
В соседней кабинке послышались стон и шелест простыней. И тут же раздался женский голос:
– Ты проснулась, мама?
– Проснулась.
Судя по голосу, эта женщина чувствовала себя так же, как Кэтрин.
– Хочешь чаю? Или давай позвоню сестре.
Кэтрин с удивлением прислушивалась к разговору незнакомых людей за занавеской, как к радиотрансляции какого-нибудь ток-шоу.
В это время она услышала справа от себя гулкие шаги. Это не Алекс. По шлепанью толстых резиновых подошв она догадалась, что к ней шла медсестра.
– Здравствуйте, Кэтрин. Меня зовут Хетэр. На кокарде написано «Сестра Грегори», но вы не обращайте внимания. Меня все называют Хетэр.
Это была невысокая женщина в сестринской униформе ослепительной белизны. Самое удивительное, что не только ее накрахмаленный халат, носки и туфли были белыми, но и кожа также имела цвет слоновой кости. Даже волосы, во всяком случае те, которые выглядывали из-под шапочки, были очень светлыми. Макияж тоже очень шел ей и, казалось, подчеркивал дружелюбие голубых глаз.
– Ну как вы тут? – продолжала Хетэр, нагнувшись к ней. – Наверное, чертовски болит спина? Я знаю. Потерпите, милая. – Она взяла ее одной рукой за запястье, а другой принялась стряхивать градусник.
– Хетэр? Это вы?
Занавеска, отделявшая Кэтрин от ее соседки по палате, приоткрылась, и в щель заглянула высокая худощавая женщина в юбке из грубой хлопчатобумажной ткани и блузке из шотландки.
– Привет, дорогуша. – Незнакомка улыбнулась Кэтрин. – Меня зовут Эвелин. Вы, должно быть, и есть та самая девушка, что остановилась у Макки?
Кэтрин открыла рот, так что градусник вывалился ей на грудь, однако Хетэр водрузила его на прежнее место.
– Не пугайтесь, душечка, – сказала Эвелин. – Я услышала о вас от Бениты. Это мать Никки. Она сказала, что вы присматриваете за домом и помогаете Алексу по хозяйству. Неплохая работенка, если вас интересует мое мнение. – Она добродушно засмеялась.
Эвелин обошла койку Кэтрин, встала у нее в ногах и внимательно посмотрела на нее.
– Жаль, что вам нездоровится. Но вы не волнуйтесь, я и о вас позабочусь. Сейчас я пойду на кухню и скажу девочкам. Мы принесем вам замечательный суп.
Кэтрин не выдержала и выплюнула градусник.
– Нет! – Эвелин и Хетэр с удивлением воззрились на нее. – Я хотела сказать – спасибо, – поправилась Кэтрин, – не надо. Я скоро уйду. Но это очень мило с вашей стороны.
– Уф-ф, – вздохнула Эвелин и многозначительно посмотрела на медсестру.
Кэтрин с нетерпением ждала, когда непрошеная гостья наконец уйдет на кухню.
Хетэр записала температуру в карту на спинке кровати.
– Вы зря на нее обиделись. Она предложила это из самых добрых побуждений.
– Как она узнала, кто я такая?
– Милая, вы, должно быть, никогда не жили в таких городках. Да будет вам известно, что в тот день, когда вас привезли сюда, в Кингсбурге уже не было человека, который бы не знал цвета ваших глаз… Сейчас я вам сделаю укол. Это должно помочь, деточка. – Сестра Грегори стояла рядом с кроватью со спокойной улыбкой на устах и огромным шприцем в руках. – Вы ничего не почувствуете.
Сестра Грегори, конечно же, обманула ее.
– Ой! – Кэтрин растирала руку, чтобы уменьшить жжение. – Что это?
– Это лекарство. От него вам станет легче. Ну как, уже лучше?
Кэтрин покорно вздохнула:
– Да. Лучше.
– Ну и хорошо. Сейчас вы уснете. Немного погодя я зайду проведать вас.
С этой минуты Кэтрин больше не нуждалась в успокоении. У нее уже закрылись веки, и она медленно погрузилась в царство сна.
– Кэтрин! – Это был голос Алекса. – Как вы себя чувствуете? С ней все в порядке?
Он стоял рядом с ее кроватью, все еще всклокоченный и небритый. Ему не мешало бы вздремнуть и передохнуть, подумала она.
– Я полагаю, что все идет хорошо. Она просто спит.
Голос с другой стороны кровати заставил ее открыть левый глаз. Она увидела второго мужчину, ростом ниже Алекса, с блестящей лысиной, очками в золотой оправе и фонендоскопом. Трубки аппарата были засунуты в уши, и, поскольку они были такого же цвета, как и шея, при беглом взгляде казалось, что у доктора из ушей растут щупальца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37