Ю. Витте, в своих «Мемуарах» писал[18]: «Позже слышали о ней в Одессе. В это время вся наша семья переехала в этот город (мои дедушка и отец умерли в Тифлисе), и мы с братом учились там в университете…
Литературным талантом она обладала без сомнения. Московский издатель Катков, прославляя эту русскую журналистку, в самых лестных словах отзывался о ее литературном даровании, подтверждая свои слова ее рассказами «Из пещер и дебрей Индостана», которые она присылала в издававшийся им журнал «Русский вестник».»
Она поселилась в одном маленьком поселке (Озургетти в Мингрелии), совсем еще глухом месте, куда не было никаких дорог и которое почти не имело связей с миром. Там она купила себе домик.
В этом домике она тяжело заболела. Об этом Желиховская писала Синнету следующее:
«Это была одна из тех таинственных нервных болезней, которые ставят науку в тупик. Своим друзьям она рассказывала, что «живет двойной жизнью». Что она под этим подразумевала, никто из известных тогда в Мингрелии людей понять не мог.
Сама она свое состояние описывала так: «Когда меня называют по имени, я открываю глаза и являюсь сама собой, но только меня оставляют в покое, я опять погружаюсь в свое обычное дремотное состояние полусна и становлюсь кем-то другим (кем именно, она не говорила). Это была болезнь, которая медленно, но непреложно, убивала меня. Аппетит был потерян полностью, я не ощущала жажды и часто неделями ничего не ела, выпивала лишь немного воды. Так за четыре месяца я превратилась в живой скелет.
Иногда, когда меня звали по имени, а я в то время была в своем другом «Я» и беседовала с кем-то в этой своей жизни сна, я сейчас же открывала глаза и разумно отвечала, ибо я никогда не бредила, но только я затем закрывала глаза, то это «другое я» продолжало фразу с того слова или полуслова, на котором меня прервали. Когда я бодрствовала и была сама собой, я хорошо помнила все что было, когда я была другой сущностью, но когда я была другой, я никакого представления не имела о Елене Петровне Блаватской, я находилась в другой далекой стране и была совсем иной индивидуальностью, и у меня не было ни малейшей связи с моей теперешней жизнью». [20, с.115, 116]
Может быть следующее, что Е.П.Б. писала несколько лет спустя, в какой-то мере осветит это трудно понимаемое состояние: «Такая способность скрыта в каждом человеке, не только у особых людей, но в 99 случаях из 100 тайна двойной жизни остается для них неизвестной и это незнание создает образ жизни западных людей…
Кто из нас знает или способен познать свое «Я», пока он живет в условиях жизни «высшего общества» или в тяжелейших условиях жизни пролетариата?
Нас с детства обучили, что человек погрязает в грехах, что он бессилен, как побег камыша, среди внутренних человеческих объективных и субъективных обстоятельств. Но хотя человек пассивно отдается всему, его Высшее Я так же свободно в течение жизни, как оно будет в тот день, когда покинет тело. (Однажды она писала: «Да, во мне две сущности. Но что это значит? И в вас две, только мои сознательные, а ваши нет.» [19, июль, 1892])
Существуют люди, которых скрытое веление Кармы приводит к тому, что они рождаются с этим дарованием, и в которых их внутреннее Я настолько сильно, что они к минимуму сокращают свою личную жизнь и желания своего тела». [23, май, 1887]
Продолжим рассказ о болезни Е.П.Б.: «Единственный врач этого маленького городка, военный врач, ничего не смог понять в ее болезни, но так как состояние ее здоровья быстро ухудшалось, то он решил послать ее в Тифлис к своим коллегам. Она была слишком слаба, чтобы ехать верхом, опасна была также и поездка в телеге, поэтому решили отправить ее в лодке по реке. За четыре дня можно было ее так довести до Кутаиси.
Такое путешествие в лодке по узкой реке, протекающей в девственном лесу, было далеко не безопасным. Хотя эта речка и была вообще судоходной, но по ней никто до этого таких путешествий не совершал. Когда в течение трех ночей лодка медленно проплывала по узкому руслу среди покрытых лесом скал, слуги были в чрезвычайном испуге. Они клялись потом, что видели свою госпожу, вышедшей из лодки и прошедшей через воду в лес, а тело ее в это же время оставалось вытянутым на кровати, которую устроили для нее на дне лодки.
Человек, который тянул эту лодку бечевой, дважды в ужасе крича, убегал, увидев перед собой это «существо». Если бы не старый верный слуга, лодку оставили бы посреди реки. Слуга этот рассказывал, что в последний вечер он видел две фигуры, в то время, как третья – его госпожа – продолжала лежать перед его глазами на дне лодки. Как только путешественники прибыли в Кутаиси, где жили дальние родственники Блаватской, все слуги, за исключением этого старого лакея, покинули их и больше не возвращались.
С большими трудностями Блаватскую отправили из Кутаиси в Тифлис. Ее встретил в карете старый друг семьи. В дом этого друга Блаватскую внесли, как умирающую. Об этом случае она потом ни с кем не говорила…
Однажды после обеда, все еще слабая после перенесенной болезни, Блаватская зашла в комнату своей тетки Н. А. Фадеевой. После короткой беседы, тетка ее, увидев, что Блаватская устала и выглядит сонной, предложила ей прилечь на диван, и только голова ее коснулась подушки, она погрузилась в глубокий сон. Тетка спокойно продолжала работу. Вошла в комнату ее племянница. Внезапно обе они услышали за стулом тетки чьи-то шаги, но, повернувшись, тетка никого не увидела. Звук тяжелых шагов продолжался и пол под ними продолжал скрипеть. Шаги приблизились к дивану и смолкли. Затем они обе услышали какой-то шепот у дивана Блаватской, раскрылась книга, которая лежала вблизи на столике; казалось, что какая-то невидимая рука перелистывает ее страницы. Затем еще одна книга поплыла по воздуху в том же направлении.
Скорее удивленная, чем испуганная, – в доме уже привыкли к подобным явлениям, – Н. А. Фадеева встала со своего откидного кресла, чтобы разбудить Блаватскую и тем самым остановить эти феномены. В то же время на другом конце комнаты задвигалось тяжелое кресло и кто-то потихоньку направился от окна в сторону дивана. Блаватская проснулась и спросила у невидимого существа, что это значит? Опять в комнате зашептались и вскоре все стихло». [20, с. 117—119]
Глава 19
Психические проявления в России
«В то время спиритизм (или спиритуализм) только лишь начинал развиваться в Европе. Необыкновенные психические способности Блаватской, проявленные ею еще в детские и юношеские годы, за время ее путешествий значительно возросли и определились, и она вернулась в Россию, обладая многими оккультными способностями, которые в то время приписывали медиумам».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Литературным талантом она обладала без сомнения. Московский издатель Катков, прославляя эту русскую журналистку, в самых лестных словах отзывался о ее литературном даровании, подтверждая свои слова ее рассказами «Из пещер и дебрей Индостана», которые она присылала в издававшийся им журнал «Русский вестник».»
Она поселилась в одном маленьком поселке (Озургетти в Мингрелии), совсем еще глухом месте, куда не было никаких дорог и которое почти не имело связей с миром. Там она купила себе домик.
В этом домике она тяжело заболела. Об этом Желиховская писала Синнету следующее:
«Это была одна из тех таинственных нервных болезней, которые ставят науку в тупик. Своим друзьям она рассказывала, что «живет двойной жизнью». Что она под этим подразумевала, никто из известных тогда в Мингрелии людей понять не мог.
Сама она свое состояние описывала так: «Когда меня называют по имени, я открываю глаза и являюсь сама собой, но только меня оставляют в покое, я опять погружаюсь в свое обычное дремотное состояние полусна и становлюсь кем-то другим (кем именно, она не говорила). Это была болезнь, которая медленно, но непреложно, убивала меня. Аппетит был потерян полностью, я не ощущала жажды и часто неделями ничего не ела, выпивала лишь немного воды. Так за четыре месяца я превратилась в живой скелет.
Иногда, когда меня звали по имени, а я в то время была в своем другом «Я» и беседовала с кем-то в этой своей жизни сна, я сейчас же открывала глаза и разумно отвечала, ибо я никогда не бредила, но только я затем закрывала глаза, то это «другое я» продолжало фразу с того слова или полуслова, на котором меня прервали. Когда я бодрствовала и была сама собой, я хорошо помнила все что было, когда я была другой сущностью, но когда я была другой, я никакого представления не имела о Елене Петровне Блаватской, я находилась в другой далекой стране и была совсем иной индивидуальностью, и у меня не было ни малейшей связи с моей теперешней жизнью». [20, с.115, 116]
Может быть следующее, что Е.П.Б. писала несколько лет спустя, в какой-то мере осветит это трудно понимаемое состояние: «Такая способность скрыта в каждом человеке, не только у особых людей, но в 99 случаях из 100 тайна двойной жизни остается для них неизвестной и это незнание создает образ жизни западных людей…
Кто из нас знает или способен познать свое «Я», пока он живет в условиях жизни «высшего общества» или в тяжелейших условиях жизни пролетариата?
Нас с детства обучили, что человек погрязает в грехах, что он бессилен, как побег камыша, среди внутренних человеческих объективных и субъективных обстоятельств. Но хотя человек пассивно отдается всему, его Высшее Я так же свободно в течение жизни, как оно будет в тот день, когда покинет тело. (Однажды она писала: «Да, во мне две сущности. Но что это значит? И в вас две, только мои сознательные, а ваши нет.» [19, июль, 1892])
Существуют люди, которых скрытое веление Кармы приводит к тому, что они рождаются с этим дарованием, и в которых их внутреннее Я настолько сильно, что они к минимуму сокращают свою личную жизнь и желания своего тела». [23, май, 1887]
Продолжим рассказ о болезни Е.П.Б.: «Единственный врач этого маленького городка, военный врач, ничего не смог понять в ее болезни, но так как состояние ее здоровья быстро ухудшалось, то он решил послать ее в Тифлис к своим коллегам. Она была слишком слаба, чтобы ехать верхом, опасна была также и поездка в телеге, поэтому решили отправить ее в лодке по реке. За четыре дня можно было ее так довести до Кутаиси.
Такое путешествие в лодке по узкой реке, протекающей в девственном лесу, было далеко не безопасным. Хотя эта речка и была вообще судоходной, но по ней никто до этого таких путешествий не совершал. Когда в течение трех ночей лодка медленно проплывала по узкому руслу среди покрытых лесом скал, слуги были в чрезвычайном испуге. Они клялись потом, что видели свою госпожу, вышедшей из лодки и прошедшей через воду в лес, а тело ее в это же время оставалось вытянутым на кровати, которую устроили для нее на дне лодки.
Человек, который тянул эту лодку бечевой, дважды в ужасе крича, убегал, увидев перед собой это «существо». Если бы не старый верный слуга, лодку оставили бы посреди реки. Слуга этот рассказывал, что в последний вечер он видел две фигуры, в то время, как третья – его госпожа – продолжала лежать перед его глазами на дне лодки. Как только путешественники прибыли в Кутаиси, где жили дальние родственники Блаватской, все слуги, за исключением этого старого лакея, покинули их и больше не возвращались.
С большими трудностями Блаватскую отправили из Кутаиси в Тифлис. Ее встретил в карете старый друг семьи. В дом этого друга Блаватскую внесли, как умирающую. Об этом случае она потом ни с кем не говорила…
Однажды после обеда, все еще слабая после перенесенной болезни, Блаватская зашла в комнату своей тетки Н. А. Фадеевой. После короткой беседы, тетка ее, увидев, что Блаватская устала и выглядит сонной, предложила ей прилечь на диван, и только голова ее коснулась подушки, она погрузилась в глубокий сон. Тетка спокойно продолжала работу. Вошла в комнату ее племянница. Внезапно обе они услышали за стулом тетки чьи-то шаги, но, повернувшись, тетка никого не увидела. Звук тяжелых шагов продолжался и пол под ними продолжал скрипеть. Шаги приблизились к дивану и смолкли. Затем они обе услышали какой-то шепот у дивана Блаватской, раскрылась книга, которая лежала вблизи на столике; казалось, что какая-то невидимая рука перелистывает ее страницы. Затем еще одна книга поплыла по воздуху в том же направлении.
Скорее удивленная, чем испуганная, – в доме уже привыкли к подобным явлениям, – Н. А. Фадеева встала со своего откидного кресла, чтобы разбудить Блаватскую и тем самым остановить эти феномены. В то же время на другом конце комнаты задвигалось тяжелое кресло и кто-то потихоньку направился от окна в сторону дивана. Блаватская проснулась и спросила у невидимого существа, что это значит? Опять в комнате зашептались и вскоре все стихло». [20, с. 117—119]
Глава 19
Психические проявления в России
«В то время спиритизм (или спиритуализм) только лишь начинал развиваться в Европе. Необыкновенные психические способности Блаватской, проявленные ею еще в детские и юношеские годы, за время ее путешествий значительно возросли и определились, и она вернулась в Россию, обладая многими оккультными способностями, которые в то время приписывали медиумам».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98