Виземан ощупал предплечье и кисть Алена. Кожа была теплой, кровообращение нормальным.
– Во всяком случае, сейчас вы, судя по всему, поступили правильно, – признался он. – Вы прекрасно знаете, что не имеете права лечить ранения, не являясь членом нашей гильдии. Но так как я давно вас знаю и вы лечили друга и члена гильдии, не преследуя цели обогащения, позабочусь о том, чтобы вас не тронули. Жаль, что вы в полной мере не применяете свои способности. Поскольку вы изучали медицину, вы могли бы ходатайствовать о приеме в Королевскую коллегию врачей и сделать себе имя, обслуживая богатых горожан. Но, полагаю, вы знаете, что делаете. В ближайшие дни я еще загляну к мастеру Риджуэю. В зависимости от того, как у него пойдут дела, гильдия возьмет на себя урегулирование некоторых вопросов.
Виземан не хотел говорить об этом вслух, но Иеремия понял, что он имеет в виду. В случае смерти Алена подмастерью и ученику нужно будет подыскать место. А если не хватит денег, то гильдия возьмет на себя расходы на похороны. Если же цирюльник выживет, ему будут помогать, пока он снова не сможет работать.
– Благодарю вас от его имени, сэр, – сказал Иеремия. – Но одна состоятельная дама уже согласилась принять на себя все расходы, которые превосходят возможности мастера Риджуэя.
Джон уже говорил иезуиту, что не хватает денег для уплаты в начале года аренды дома на шесть месяцев. Даже если Ален оправится, несколько месяцев он не сможет зарабатывать. Но Аморе, присутствовавшая при разговоре, успокоила их. Она вызвалась оплачивать расходы, пока Ален не поправится, так как по-прежнему была убеждена в том, что он выживет.
Ричард Виземан понимающе улыбнулся:
– Состоятельная дама, говорите? Да, мастер Риджуэй всегда славился своими любовными похождениями, но то, что они еще и приносят ему пользу, меня несколько удивляет. Не оставляйте его, доктор Блэкшо. До скорой встречи, и храни его Господь.
После обеда Аморе отдыхала в комнате Иеремии, а после ужина спустилась к больному. Она хотела было послать слугу, утром вернувшегося из дома судьи, в Уайтхолл, но потом передумала и оставила его при себе. Неплохо иметь в доме вооруженного мужчину, когда рядом бродит убийца. Несомненно, мастер Риджуэй все еще находился в опасности.
– Как у него дела? – сочувственно спросила Аморе, присев рядом с иезуитом на сундук.
– Я волнуюсь, он слишком долго не приходит в себя, – мрачно ответил Иеремия. – Может быть, у него внутреннее кровоизлияние, которое я не могу обнаружить.
Аморе с тревогой всмотрелась в изможденное после бессонной ночи лицо священника:
– Вы должны немного поспать. Рухнув от усталости, вы никому не сможете помочь.
Он подчинился ей почти без сопротивления и удалился в свою комнату. Аморе подложила себе под спину подушку и прислонилась к стене – так ей было удобнее. Через какое-то время тихонько открылась дверь и на пороге появился Бреандан. В нерешительности он остановился в дверном проеме, как будто опасаясь зайти.
Аморе требовательно протянула руку:
– Почему так робко, любимый? Иди ко мне.
Когда он подошел к ней, она схватила его за руку и притянула к себе на сундук. Она подозревала, что он ревнует ее к Алену, считает, что она проводит слишком много времени у его постели. Он не мог понять, что она делает это исключительно из дружеских чувств к патеру Блэкшо и мастеру Риджуэю.
– Почему ты мне не веришь? – тихо спросила она.
– Потому что я никому не верю, – огрызнулся Бреандан. Но тут же прижался к ней и опустил голову ей на плечо. Пальцы Аморе ласково перебирали его густые волосы. Так они долго сидели, почти не двигаясь, но вдруг еле слышный звук заставил их вздрогнуть. Аморе повернула голову и увидела устремленные на нее глаза Алена. На губах у него блуждала слабая улыбка.
– Быстрее позови патера Блэкшо, – сказала она Бреандану.
Когда ирландец вышел, она радостно подошла к кровати и взяла руку Алена:
– Какое счастье снова приветствовать вас среди живых.
Она видела, что он хочет что-то сказать, но лицо его исказилось от боли.
– Нет, ничего не говорите, – приказала ему она. – Вы прокусили себе язык, и рана еще не зажила.
Вскоре в комнате появился Иеремия и склонился над другом.
– Благодарение Пресвятой Деве. Мы опасались худшего. Как вы себя чувствуете? Мне важно знать, есть ли у вас боли.
– Дышать... больно, – пробормотал Ален, которого не слушался язык.
– У вас сломано несколько ребер и рука. Еще где-нибудь болит? – Иеремия еще раз ощупал его живот и неповрежденную сторону груди. При этом он внимательно наблюдал за лицом своего пациента, но тот только легонько качал головой.
– Что... это было? – с трудом спросил Ален.
– На вас наехала коляска. Но не думайте пока об этом. Вам нужен уход, и скоро вы встанете на ноги.
Иеремия налил в стакан вина из стоявшего наготове графина и поднес его к губам Алена, другой рукой придерживая голову.
Аморе вернулась из кухни с чашкой разогретого молока. Иеремия с благодарностью принял ее и очень терпеливо помог больному выпить. Тепло начало клонить Алена в сон. Он закрыл глаза и медленно повернул голову набок.
– Идите спать, – попросила Аморе иезуита. – Эту ночь я пробуду с ним.
На следующий день Алену говорить было уже легче. Иеремия несколько раз давал ему настой для полоскания рта. Он уменьшал отек и притуплял боль.
– Я кое-что должен вам сказать, Ален, – серьезно произнес священник. – Вы исповедуете католическую веру? Вы не хотите исповедаться?
На губах цирюльника промелькнула улыбка.
– Да! Не правда ли, вас тревожила мысль, что я попаду в ад?
– Признайтесь, моя тревога имела некоторые основания, – ответил Иеремия.
Исповедь Алена потребовала времени. Прочитав разрешительную молитву, иезуит спросил, не хочет ли он принять Святые Дары.
– Если я этого достоин, – смиренно сказал цирюльник.
Очутившись на пороге смерти, он решил исправиться и в будущем вести менее греховную жизнь.
Затем священник дал ему отдохнуть. Только после обеда Иеремия решился заговорить о покушении. Он рассказал все, что узнал от мистрис Блаундель, Мэлори и других свидетелей о том, что произошло до трагедии, и попросил своего друга дополнить недостающее. Ален рассказал о незнакомце, преследовавшем его в тумане и ударившем ножом.
– Так вот откуда рана на предплечье, – задумчиво заметил Иеремия.
– Но почему? – простонал Ален. – Кто же меня так ненавидит, что хочет убить?
Его голос задрожал, глаза увлажнились. Он еще не оправился от ужаса и снова с не меньшей силой переживал события того вечера. Желая успокоить его, Иеремия положил ему руку на плечо.
– Вы ошибаетесь, мой друг. Преступник пытался вас убить не из ненависти. Ведь он не мог смотреть вам в глаза. Я предполагаю, он считает вас опасным только потому, что вы знаете или видели что-то, что может его разоблачить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106