Она смотрела на соревнования с интересом, но мало что понимала. Энн приблизилась к группе зрителей, надеясь хоть чуть разобраться в том, что происходит.
– Добрый день, дочка, – сказал ей пожилой человек в клетчатом берете. – Нравятся испытания?
– Да, – ответила она. – А могу я вас спросить кое о чем? Почему здесь нет больше ни одной женщины?
– А, это не их чашка чаю. Слишком утомительно, на их взгляд. – Старик широко ухмыльнулся, показывая редкие зубы. – Они уже тянут жребий, кому бежать в буфет, под тент.
Энн угрюмо кивнула. Это было очень похоже на Рори – втравить ее во что-нибудь вроде этого. Интересно, он удивится, когда узнает, что его план не сработал? Она не собирается сдаваться.
– Да, мне нравятся испытания, хотя я не понимаю большей части происходящего.
Шотландец наклонился поближе к Энн.
– Вот идет мой внук Иэн. Парень может ответить на все ваши вопросы.
Иэн, симпатичный рыжий парень примерно одного возраста с Рори, оказался очень любезным. Он объяснил, что два человека, сидящих в машине перед самым полем, – судья и его секретарь, которые не только засекают время, но еще учитывают допущенные ошибки и ведут подсчет очков. Высокий человек в дождевике был распорядителем испытаний и занимался всеми организационными вопросами – записывал номера участников, относил заполненные бланки судье и проводил дисквалификацию. Каждой собаке давалось пятнадцать минут на то, чтобы прогнать четырех овец через трое ворот в загон. Уже собранные в загон овцы затем отпускались на свободу, и собака должна была отогнать двух из них в сторону и не пускать обратно. Все это делалось с помощью свистков и команд хозяев, которые не должны были слишком приближаться ни к овцам, ни к собакам.
Энн поразила точность, с которой работали небольшие черно-белые колли. Они были быстры и проворны и кружили возле овец, бросаясь вперед, чтобы подогнать их, или двигаясь рядом с ними, направляя их туда, куда хотел пастух.
Ее интерес усилился, когда она посмотрела в программку и увидела, что наступил черед Джоко. Энн отыскала взглядом Рори, который перехватил поудобнее свой посох и занял позицию на старте. Джоко сидел спокойно, устремив взгляд на хозяина. Когда на дальнем краю поля выпустили овец, Рори издал серию коротких свистков, и Джоко сорвался с места. Как черно-белая молния, он носился по пастбищу, сразу дав несчастным овцам понять, кто здесь командует. Но Энн предпочитала смотреть на хозяина собаки.
Рори сбросил свой тяжелый плащ и остался в светлом свитере и коричневых вельветовых брюках, заправленных в видавшие виды высокие ботинки. Энн подумала, что он выглядит просто потрясающе, когда вот так шагает по влажной траве, отдавая команды своей собаке.
Он был в своей стихии среди зеленых полей, каменных стен и окутанных туманом холмов. Рори так хорошо понимал своего пса, что вдвоем они могли бы быть единым целым, преследующим одну цель. Энн ощутила что-то вроде благоговения – сцена, разворачивающаяся перед ней, была так прекрасно поставлена и эмоциональна, что могла сравниться с пьесой или балетом.
Постепенно до нее дошло, что она стала свидетельницей того, что составляет саму суть Шотландии, часть сельской жизни, которую редко видят чужестранцы. Здесь не было ничего от показухи, устроенной по заказу туристического бюро. Это была настоящая, неотделимая часть досуга шотландцев, и однако все это было жизненно необходимо для их повседневного существования.
Энн извлекла из своей сумки камеру, купленную для этого путешествия, и поймала Рори в видоискатель. Она хотела запечатлеть этот момент.
– Ну вот, они загнали овец, – пояснил стоящий рядом Иэн. – Лэрд производит впечатление, а? Его собаки всегда хорошо показывают себя на испытаниях.
Энн щелкала камерой направо и налево – пастухи и их собаки, терпеливо дожидающиеся своей очереди, зрители, обступившие букмекера, Фиви и другие дамы возле буфетного тента с горячим супом, сандвичами и бутылками шотландского виски.
Энн убрала камеру и пошла помогать женщинам, чувствуя, что этот дождливый день стал для нее чем-то особенным.
Несколько часов спустя Рори стоял у окна в своей комнате. Было так ясно, что он мог видеть огни в деревне на Арране, через всю Данрэйвенскую бухту. Как и предсказывала Фиви, после полудня показалось солнце, и остаток дня был воистину чудесным.
Он взглянул на трофей, завоеванный в сегодняшних состязаниях. Джоко и Кап получили приз как лучшая пара, и Энн вручила его, сердечно поздравив, как будто на самом деле желала ему всего наилучшего.
Рори не знал точно, как это случилось, но Энн прекрасно провела время на испытаниях. В самом начале она сидела в «лендровере», явно оскорбленная его грубым обращением, а в следующий момент, как раз после первого выступления Джоко, он обернулся и увидел ее среди толпы, окружавшей букмекера. Она держала пари за Иэна Мак-Ферсона только потому, как она объявила, что ей понравилось имя его пса – Негодник. Все присутствующие мужчины пялились на нее так, будто никогда раньше не видели женщины.
Их можно было понять – Энн затмевала всех женщин их округи. Волосы выбились из-под капюшона, глаза блестели, на тонком лице запечатлелось радостное возбуждение.
Исподтишка он наблюдал, как Энн помогала дамам в буфете, подавая кофе и виски. Она добыла бутыль чистейшего данрэйвенского виски и пустила ее по кругу среди зрителей. Она была очаровательна, и все просто были сражены наповал. И конечно же, подумал он, она ясно дала понять – никуда она не сбежит.
Воспоминание об одном происшествии вызвало у Рори улыбку. Камерон Дэвис показывал свою взбалмошную собаку, и та повела себя так, что овцы бросились врассыпную, по всему полю. Перепуганные животные подбежали к тенту и опрокинули его. Из-под тента донеслось испуганное блеяние овец и гневные крики дам, накрытых отяжелевшей от дождя тканью. Рори вместе с другими мужчинами оттаскивал в сторону тяжелый холст, страшась того, что увидит там.
Местные женщины ухитрились уберечь оставшиеся бутылки виски и встретили своих спасителей торжествующими улыбками. А вот на Энн пришелся основной удар. Она сидела в грязи, кастрюля с соусом опрокинулась ей на колени, а суп выплеснулся на ботинки. Рори приготовился к самому худшему и просто не мог поверить своим глазам, когда увидел, что она смеется. Без лишних слов Энн схватилась за камеру, висевшую у нее на шее и вручила Иэну, продолжая сидеть в прежней позе, чтобы он ее сфотографировал.
Рори тряхнул головой при этом воспоминании. Кто бы мог подумать? Несмотря на все его усилия устроить ей ужасный денек, Энн наслаждалась каждой его минутой. По пути домой, сидя в машине рядом с ним, она не сказала ему ни слова, но все время улыбалась своим мыслям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Добрый день, дочка, – сказал ей пожилой человек в клетчатом берете. – Нравятся испытания?
– Да, – ответила она. – А могу я вас спросить кое о чем? Почему здесь нет больше ни одной женщины?
– А, это не их чашка чаю. Слишком утомительно, на их взгляд. – Старик широко ухмыльнулся, показывая редкие зубы. – Они уже тянут жребий, кому бежать в буфет, под тент.
Энн угрюмо кивнула. Это было очень похоже на Рори – втравить ее во что-нибудь вроде этого. Интересно, он удивится, когда узнает, что его план не сработал? Она не собирается сдаваться.
– Да, мне нравятся испытания, хотя я не понимаю большей части происходящего.
Шотландец наклонился поближе к Энн.
– Вот идет мой внук Иэн. Парень может ответить на все ваши вопросы.
Иэн, симпатичный рыжий парень примерно одного возраста с Рори, оказался очень любезным. Он объяснил, что два человека, сидящих в машине перед самым полем, – судья и его секретарь, которые не только засекают время, но еще учитывают допущенные ошибки и ведут подсчет очков. Высокий человек в дождевике был распорядителем испытаний и занимался всеми организационными вопросами – записывал номера участников, относил заполненные бланки судье и проводил дисквалификацию. Каждой собаке давалось пятнадцать минут на то, чтобы прогнать четырех овец через трое ворот в загон. Уже собранные в загон овцы затем отпускались на свободу, и собака должна была отогнать двух из них в сторону и не пускать обратно. Все это делалось с помощью свистков и команд хозяев, которые не должны были слишком приближаться ни к овцам, ни к собакам.
Энн поразила точность, с которой работали небольшие черно-белые колли. Они были быстры и проворны и кружили возле овец, бросаясь вперед, чтобы подогнать их, или двигаясь рядом с ними, направляя их туда, куда хотел пастух.
Ее интерес усилился, когда она посмотрела в программку и увидела, что наступил черед Джоко. Энн отыскала взглядом Рори, который перехватил поудобнее свой посох и занял позицию на старте. Джоко сидел спокойно, устремив взгляд на хозяина. Когда на дальнем краю поля выпустили овец, Рори издал серию коротких свистков, и Джоко сорвался с места. Как черно-белая молния, он носился по пастбищу, сразу дав несчастным овцам понять, кто здесь командует. Но Энн предпочитала смотреть на хозяина собаки.
Рори сбросил свой тяжелый плащ и остался в светлом свитере и коричневых вельветовых брюках, заправленных в видавшие виды высокие ботинки. Энн подумала, что он выглядит просто потрясающе, когда вот так шагает по влажной траве, отдавая команды своей собаке.
Он был в своей стихии среди зеленых полей, каменных стен и окутанных туманом холмов. Рори так хорошо понимал своего пса, что вдвоем они могли бы быть единым целым, преследующим одну цель. Энн ощутила что-то вроде благоговения – сцена, разворачивающаяся перед ней, была так прекрасно поставлена и эмоциональна, что могла сравниться с пьесой или балетом.
Постепенно до нее дошло, что она стала свидетельницей того, что составляет саму суть Шотландии, часть сельской жизни, которую редко видят чужестранцы. Здесь не было ничего от показухи, устроенной по заказу туристического бюро. Это была настоящая, неотделимая часть досуга шотландцев, и однако все это было жизненно необходимо для их повседневного существования.
Энн извлекла из своей сумки камеру, купленную для этого путешествия, и поймала Рори в видоискатель. Она хотела запечатлеть этот момент.
– Ну вот, они загнали овец, – пояснил стоящий рядом Иэн. – Лэрд производит впечатление, а? Его собаки всегда хорошо показывают себя на испытаниях.
Энн щелкала камерой направо и налево – пастухи и их собаки, терпеливо дожидающиеся своей очереди, зрители, обступившие букмекера, Фиви и другие дамы возле буфетного тента с горячим супом, сандвичами и бутылками шотландского виски.
Энн убрала камеру и пошла помогать женщинам, чувствуя, что этот дождливый день стал для нее чем-то особенным.
Несколько часов спустя Рори стоял у окна в своей комнате. Было так ясно, что он мог видеть огни в деревне на Арране, через всю Данрэйвенскую бухту. Как и предсказывала Фиви, после полудня показалось солнце, и остаток дня был воистину чудесным.
Он взглянул на трофей, завоеванный в сегодняшних состязаниях. Джоко и Кап получили приз как лучшая пара, и Энн вручила его, сердечно поздравив, как будто на самом деле желала ему всего наилучшего.
Рори не знал точно, как это случилось, но Энн прекрасно провела время на испытаниях. В самом начале она сидела в «лендровере», явно оскорбленная его грубым обращением, а в следующий момент, как раз после первого выступления Джоко, он обернулся и увидел ее среди толпы, окружавшей букмекера. Она держала пари за Иэна Мак-Ферсона только потому, как она объявила, что ей понравилось имя его пса – Негодник. Все присутствующие мужчины пялились на нее так, будто никогда раньше не видели женщины.
Их можно было понять – Энн затмевала всех женщин их округи. Волосы выбились из-под капюшона, глаза блестели, на тонком лице запечатлелось радостное возбуждение.
Исподтишка он наблюдал, как Энн помогала дамам в буфете, подавая кофе и виски. Она добыла бутыль чистейшего данрэйвенского виски и пустила ее по кругу среди зрителей. Она была очаровательна, и все просто были сражены наповал. И конечно же, подумал он, она ясно дала понять – никуда она не сбежит.
Воспоминание об одном происшествии вызвало у Рори улыбку. Камерон Дэвис показывал свою взбалмошную собаку, и та повела себя так, что овцы бросились врассыпную, по всему полю. Перепуганные животные подбежали к тенту и опрокинули его. Из-под тента донеслось испуганное блеяние овец и гневные крики дам, накрытых отяжелевшей от дождя тканью. Рори вместе с другими мужчинами оттаскивал в сторону тяжелый холст, страшась того, что увидит там.
Местные женщины ухитрились уберечь оставшиеся бутылки виски и встретили своих спасителей торжествующими улыбками. А вот на Энн пришелся основной удар. Она сидела в грязи, кастрюля с соусом опрокинулась ей на колени, а суп выплеснулся на ботинки. Рори приготовился к самому худшему и просто не мог поверить своим глазам, когда увидел, что она смеется. Без лишних слов Энн схватилась за камеру, висевшую у нее на шее и вручила Иэну, продолжая сидеть в прежней позе, чтобы он ее сфотографировал.
Рори тряхнул головой при этом воспоминании. Кто бы мог подумать? Несмотря на все его усилия устроить ей ужасный денек, Энн наслаждалась каждой его минутой. По пути домой, сидя в машине рядом с ним, она не сказала ему ни слова, но все время улыбалась своим мыслям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58