Голова крутится, как на шарнирах, а ноги сами по себе. Вот ей-богу, полпути он мне прямо в глаза глядел. Чокнутый какой-то! За такое отец может в суд подать на мистера Гаусса и подаст, вот увидите.
Ленни попробовал счистить грязь и листья, но только вымазался еще больше.
– Это было бы вполне оправданно, – поддакнул дядя Сид.
– Вот что, парень, – раздался голос Элмера Вина, успевшего подойти своей неторопливой походкой почти к началу страстного монолога, – конь этот никакой не чокнутый. Старый он, понятно? И жизни хорошей не видал, понятно? И столько городских оболтусов перетаскал на своем горбу, что пришлось ему обзавестись резиновой шеей и толстой шкурой, а то хоть подыхай. Он не дурак. Вот те лошади, что дозволяют сесть себе на шею и помыкать собой, – вот они глупые. Умный Сэм уж лет двадцать тянет лошадиную лямку и все-таки докумекал, как надо устраиваться. И теперь делает столько, сколько считает нужным, – и баста.
– А все это означает, – подхватил дядя Сид, – что он совершенно непригоден для верховой езды, о чем я и доложу мистеру Гауссу.
– Дядя Сид, а дядя Сид, – окликнул его Герби, – смотрите на Клиффа.
Он показал в направлении коня. Брат Герби стоял рядом, положа руку на черную спутанную гриву, и разговаривал с лошадью.
– Клифф, отойди от этого опасного животного! – крикнул вожатый.
– Да ничего, дядя Сид, – отозвался Клифф. – Он мне ничего плохого не сделает, – и снова забормотал. К всеобщему удивлению, Умный Сэм перестал есть и приподнял голову от земли.
– А у мальца, видать, есть подход к лошадям, – заметил работник.
Герби, ощутивший прилив семейной гордости, важно сообщил:
– Клифф мой двоюродный брат. Его отец раньше занимался извозом и держал конюшню.
Впервые на памяти Герби лошадное прошлое его дяди предстало в выгодном для их семейства свете. Обычно о нем умалчивали. После этих слов Герби сразу почувствовал почтительное отношение к себе со стороны ребят.
Вдруг Клифф с легкостью вскочил на Умного Сэма, похлопал коня по шее и ласково о чем-то попросил. Умный Сэм поднял голову и пустился рысью.
– Вот доедут до дерева, тогда посмотрим, – с обидой процедил Ленни.
Однако до дерева они так и не доехали. Умный Сэм пробежал раз по круговой дорожке, затем, послушный поводьям, перешел на медлительный, натужный, но все же самый настоящий галоп. Зрители обомлели.
– Ну и брат у тебя, Герби, – уважительно вымолвил Тед. Толстый коротыш просиял в лучах чужой славы.
Под взрыв восторженных возгласов лошадь с седоком проскакала мимо. Умный Сэм сделал еще два круга и, разогревшись, кажется, вошел во вкус, как престарелый господин, которого уговорили на тур вальса. Наконец, Умный Сэм резко свернул с круга и – тут ребята ахнули, а дядя Сид предупредительно крикнул – поскакал прямиком к груде досок, то есть к бывшему барьеру. Все увидели, что теперь и Клифф не на шутку перепуган. Наездник съежился и натянул поводья. Умный Сэм не остановил галопа и неуклюже перевалил через препятствие, едва не задев верхнюю доску задними копытами. Клиффа качнуло вперед, и он чуть не перелетел через лошадиную шею, но все-таки удержался и выпрямился. Он развернул Умного Сэма к зрителям, подскакал и остановился как вкопанный в ярде от них. Умный Сэм похрапел, пофыркал, встряхнулся и ударил копытом в землю. Потом, как водится, уронил голову и – хрум! хрум! – заработал своими зубищами. Под овации, достойные героя, Клифф спешился. Среди шума поздравлений и града вопросов послышался голос желтушного Эдди Бромберга: «Спорим, я тоже сейчас смогу проехать». Он подошел к коню с ласковыми словами, но только хотел положить руку ему на шею, как тот ощерил свои страшные зубы. Эдди отпрянул, тотчас живо представив, как эти зубы перекусывают его руку пополам, точно одуванчик.
– Пацаны, – сказал Элмер Вин, – Умный Сэм укатался. На сегодня хватит.
Больше желающих не нашлось. Мальчики пошли вниз, по-прежнему не выпуская из плотного кольца скромного Клиффа, который не отличался многословием. Герби, держа брата за руку, весьма умело и с превеликим удовольствием выступал от его имени.
– Слушай, Клифф, – спросил Тед, – как это ты остановил его так сразу?
– Да знаешь, просто остановил, и все, – ответил Клифф.
– Ты чего, Тед, вообще, что ли, слепой? – вмешался Герби. – Умному Сэму не нравится грубое обращение, так? Клифф скачет с опущенными поводьями, вот, потом в самую последнюю минуту как потянет – опля! – и готово дело. Точно, Клифф?
– Угу, – подтвердил Клифф.
Так они отвечали на все вопросы, и ответы Герби выслушивались с жадностью и пользовались непререкаемым авторитетом. Наш толстяк переживал счастливейшие минуты со времени приезда в лагерь, и продолжалось это весь день, поскольку слава о подвиге Клиффа ширилась, и ребята все шли и шли к Герби с просьбой повторить рассказ и поведать о тайнах мастерства своего брата в искусстве верховой езды.
Ленни и дядя Сид вместе отправились в душевую – отмываться. С тех пор было замечено, что разговоры про Умного Сэма им крайне неприятны. Как только речь заходила о лошади и Герби начинал распространяться на эту тему, Ленни демонстративно фыркал и уходил прочь.
Вечером того же дня на заседании Королевского ордена Стреляных Воробьев, почетного тайного общества лагеря, было предложено принять Клиффа в члены ордена. Двое старших ребят проголосовали против на том основании, что, мол, подумаешь – достижение, мы и сами можем прокатиться на Умном Сэме. Со временем они попробовали и убедились, что ошибаются. Просто Умному Сэму в его преклонном возрасте разонравилась верховая езда как вид спорта, а сметливость его заключалась в умении по своему усмотрению, не прибегая к жестокости дикого мустанга, сбросить с себя любого представителя рода человеческого.
Несмотря на несправедливость тайного общества Стреляных Воробьев, акции Клиффа в «Маниту» подскочили на двадцать пунктов. И даже акции Герби, прежде не стоившие и ломаного гроша, вскарабкались пунктов на пять.
15. Загадочный конверт
А тем временем мистер и миссис Букбайндер, как и все ньюйоркцы летом, изнемогали от духоты. В июле и августе заблуждение, будто городская квартира – это жилище, испаряется, и обитатели познают ее истинную цену – это полка, точнее, полочка сложной конструкции из железа и кирпича, обмазанная штукатуркой. Букбайндеры при первой возможности стремились прочь из квартиры, туда, где положено быть свежему воздуху. Но свежего воздуха не было и в помине – только дымно-паровая пелена с ничтожным количеством кислорода, которая опускается на Нью-Йорк после праздничного салюта Четвертого июля и не рассеивается до самого сентября.
А тут еще отсутствие детей. Букбайндеры, чего греха таить, стеснялись бурных проявлений родительской любви, но стоило Герби и Фелисии уехать, как их одолевала тоска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Ленни попробовал счистить грязь и листья, но только вымазался еще больше.
– Это было бы вполне оправданно, – поддакнул дядя Сид.
– Вот что, парень, – раздался голос Элмера Вина, успевшего подойти своей неторопливой походкой почти к началу страстного монолога, – конь этот никакой не чокнутый. Старый он, понятно? И жизни хорошей не видал, понятно? И столько городских оболтусов перетаскал на своем горбу, что пришлось ему обзавестись резиновой шеей и толстой шкурой, а то хоть подыхай. Он не дурак. Вот те лошади, что дозволяют сесть себе на шею и помыкать собой, – вот они глупые. Умный Сэм уж лет двадцать тянет лошадиную лямку и все-таки докумекал, как надо устраиваться. И теперь делает столько, сколько считает нужным, – и баста.
– А все это означает, – подхватил дядя Сид, – что он совершенно непригоден для верховой езды, о чем я и доложу мистеру Гауссу.
– Дядя Сид, а дядя Сид, – окликнул его Герби, – смотрите на Клиффа.
Он показал в направлении коня. Брат Герби стоял рядом, положа руку на черную спутанную гриву, и разговаривал с лошадью.
– Клифф, отойди от этого опасного животного! – крикнул вожатый.
– Да ничего, дядя Сид, – отозвался Клифф. – Он мне ничего плохого не сделает, – и снова забормотал. К всеобщему удивлению, Умный Сэм перестал есть и приподнял голову от земли.
– А у мальца, видать, есть подход к лошадям, – заметил работник.
Герби, ощутивший прилив семейной гордости, важно сообщил:
– Клифф мой двоюродный брат. Его отец раньше занимался извозом и держал конюшню.
Впервые на памяти Герби лошадное прошлое его дяди предстало в выгодном для их семейства свете. Обычно о нем умалчивали. После этих слов Герби сразу почувствовал почтительное отношение к себе со стороны ребят.
Вдруг Клифф с легкостью вскочил на Умного Сэма, похлопал коня по шее и ласково о чем-то попросил. Умный Сэм поднял голову и пустился рысью.
– Вот доедут до дерева, тогда посмотрим, – с обидой процедил Ленни.
Однако до дерева они так и не доехали. Умный Сэм пробежал раз по круговой дорожке, затем, послушный поводьям, перешел на медлительный, натужный, но все же самый настоящий галоп. Зрители обомлели.
– Ну и брат у тебя, Герби, – уважительно вымолвил Тед. Толстый коротыш просиял в лучах чужой славы.
Под взрыв восторженных возгласов лошадь с седоком проскакала мимо. Умный Сэм сделал еще два круга и, разогревшись, кажется, вошел во вкус, как престарелый господин, которого уговорили на тур вальса. Наконец, Умный Сэм резко свернул с круга и – тут ребята ахнули, а дядя Сид предупредительно крикнул – поскакал прямиком к груде досок, то есть к бывшему барьеру. Все увидели, что теперь и Клифф не на шутку перепуган. Наездник съежился и натянул поводья. Умный Сэм не остановил галопа и неуклюже перевалил через препятствие, едва не задев верхнюю доску задними копытами. Клиффа качнуло вперед, и он чуть не перелетел через лошадиную шею, но все-таки удержался и выпрямился. Он развернул Умного Сэма к зрителям, подскакал и остановился как вкопанный в ярде от них. Умный Сэм похрапел, пофыркал, встряхнулся и ударил копытом в землю. Потом, как водится, уронил голову и – хрум! хрум! – заработал своими зубищами. Под овации, достойные героя, Клифф спешился. Среди шума поздравлений и града вопросов послышался голос желтушного Эдди Бромберга: «Спорим, я тоже сейчас смогу проехать». Он подошел к коню с ласковыми словами, но только хотел положить руку ему на шею, как тот ощерил свои страшные зубы. Эдди отпрянул, тотчас живо представив, как эти зубы перекусывают его руку пополам, точно одуванчик.
– Пацаны, – сказал Элмер Вин, – Умный Сэм укатался. На сегодня хватит.
Больше желающих не нашлось. Мальчики пошли вниз, по-прежнему не выпуская из плотного кольца скромного Клиффа, который не отличался многословием. Герби, держа брата за руку, весьма умело и с превеликим удовольствием выступал от его имени.
– Слушай, Клифф, – спросил Тед, – как это ты остановил его так сразу?
– Да знаешь, просто остановил, и все, – ответил Клифф.
– Ты чего, Тед, вообще, что ли, слепой? – вмешался Герби. – Умному Сэму не нравится грубое обращение, так? Клифф скачет с опущенными поводьями, вот, потом в самую последнюю минуту как потянет – опля! – и готово дело. Точно, Клифф?
– Угу, – подтвердил Клифф.
Так они отвечали на все вопросы, и ответы Герби выслушивались с жадностью и пользовались непререкаемым авторитетом. Наш толстяк переживал счастливейшие минуты со времени приезда в лагерь, и продолжалось это весь день, поскольку слава о подвиге Клиффа ширилась, и ребята все шли и шли к Герби с просьбой повторить рассказ и поведать о тайнах мастерства своего брата в искусстве верховой езды.
Ленни и дядя Сид вместе отправились в душевую – отмываться. С тех пор было замечено, что разговоры про Умного Сэма им крайне неприятны. Как только речь заходила о лошади и Герби начинал распространяться на эту тему, Ленни демонстративно фыркал и уходил прочь.
Вечером того же дня на заседании Королевского ордена Стреляных Воробьев, почетного тайного общества лагеря, было предложено принять Клиффа в члены ордена. Двое старших ребят проголосовали против на том основании, что, мол, подумаешь – достижение, мы и сами можем прокатиться на Умном Сэме. Со временем они попробовали и убедились, что ошибаются. Просто Умному Сэму в его преклонном возрасте разонравилась верховая езда как вид спорта, а сметливость его заключалась в умении по своему усмотрению, не прибегая к жестокости дикого мустанга, сбросить с себя любого представителя рода человеческого.
Несмотря на несправедливость тайного общества Стреляных Воробьев, акции Клиффа в «Маниту» подскочили на двадцать пунктов. И даже акции Герби, прежде не стоившие и ломаного гроша, вскарабкались пунктов на пять.
15. Загадочный конверт
А тем временем мистер и миссис Букбайндер, как и все ньюйоркцы летом, изнемогали от духоты. В июле и августе заблуждение, будто городская квартира – это жилище, испаряется, и обитатели познают ее истинную цену – это полка, точнее, полочка сложной конструкции из железа и кирпича, обмазанная штукатуркой. Букбайндеры при первой возможности стремились прочь из квартиры, туда, где положено быть свежему воздуху. Но свежего воздуха не было и в помине – только дымно-паровая пелена с ничтожным количеством кислорода, которая опускается на Нью-Йорк после праздничного салюта Четвертого июля и не рассеивается до самого сентября.
А тут еще отсутствие детей. Букбайндеры, чего греха таить, стеснялись бурных проявлений родительской любви, но стоило Герби и Фелисии уехать, как их одолевала тоска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94