Отворилась дверь, и миссис Горкин в мертвой тишине возвратилась за свой стол. Она принесла четыре табеля, пестривших красными чернилами.
– Томазо Гази, восьмой «А-2» – с испытательным сроком.
Главный сорванец в классе – смуглый, пружинистый, бьющий без промаха рыцарь рогатки – метнулся вперед, прижал табель к груди и встал в строй.
– Мэри Керр, восьмой «А-2» – с испытательным сроком.
Крупная неряшливая девочка, ленивая и глупая, встала с громким ревом, всхлипнула: «Спасибо» – и получила свой пропуск в безмятежную жизнь.
– Леонард Кригер.
Долгая пауза.
– Седьмой «В-3».
Класс охнул и простонал. Одна голова с плеч долой. Ленни небрежно «подгреб» к учительнице. Он нахально вырвал табель у нее из руки (полагалось бы сурово наказать его за это, да что взять с покойника) и с дерзкой ухмылкой занял свое место.
– Герберт Букбайндер.
Учительница произнесла имя и смолкла. Герби нерешительно встал. Учительница помедлила минуту, и он замер в тягостном ожидании, один, среди пустых парт, на глазах у затаившего дыхание класса. Наконец, она заговорила:
– На мой взгляд, ты опозорил своих родителей и меня. Я считаю, что на экзамене по английскому языку ты совершил обман. Роль Леонарда Кригера в этой истории не ясна, и он не был наказан. Его оставили на второй год за низкую успеваемость. Но переданная ему записка написана твоей рукой. Нечестный отличник хуже самого глупого ученика в классе. Даю тебе последнюю возможность чистосердечно сознаться во всем. Советую, не пожалеешь. Что означает «аутфилдер»?
Класс поплыл перед глазами у Герби. Он попробовал разобраться в хороводе беспорядочных мыслей. Но, похоже, никак нельзя было сказать правду, не замарав Ленни. Он встал перед тем же мучительным выбором: быть либо честным, либо «своим». Ох, нелегко мальчишке между молотом и наковальней, между детскими и учительскими представлениями о чести.
– Я уже говорил, мэм, – хрипло выдавил он.
– Подойди.
Герби, заплетаясь, выполнил прикаа.
– Дети, – сказала миссис Горкин, – запомните: в свободной стране, пока вина человека не доказана, он невиновен. У меня нет доказательств того, что этот мальчик совершил обман. Между тем на переводных экзаменах он набрал девяносто семь баллов.
Она вручила Герби его табель:
– Герберт Букбайндер, восьмой «В-3».
Итак, Герби все же вышел победителем. Он «перескочил» в следующий класс.
После классного собрания ребята во дворе гурьбой обступили Герби и поздравляли его, как вдруг к нему подошел Леонард Кригер. Разговор стих.
– Ну что, генерал Помойкин, – произнес Ленни, – выкрутился, значит, а я нет. Недаром ты ходишь у нее в любимчиках Но я доволен. Лучше сто раз остаться на второй год, чем быть жирным подлизой вроде тебя и пролезть в старший класс.
Герби опешил от такого предательства.
– Ленни, да я же, как мог, старался.
– Кто тебя просил передавать записки, жиртрест? Если б я дописал ту контрольную, может, меня и перевели бы. Лучше не попадайся мне, Пончик, не путайся под ногами. В следующий раз я тебе будку отвинчу… Айда, кто хочет сыграть в софтбол? – обратился он к молчаливой компании и ушел, не дожидаясь ответа.
Герби побрел домой – сообщить маме приятное известие, но на душе у него было нерадостно. Он пытался понять, за что напустился на него Ленни, и тщетно перебрал в памяти подробности печального происшествия В результате мальчик решил, что пал жертвой несправедливости; на самом же деле ему всего-навсего пришлось столкнуться с обыкновенной человеческой неблагодарностью.
На углу Теккерея и Гомера Герберт услыхал, как его окликнул милый голосок. Возле кафе-мороженого Хессе стояла Люсиль Гласс и облизывала клубничный шарик в вафельном фунтике.
– Хочешь? – застенчиво предложила она, когда он подошел. – Я уже съела одно. За мной сейчас мама приедет на машине.
Герби принял угощение, лизнул два раза из вежливости и вернул.
– Говорят, ты проскочил, а Ленни остался на второй год.
Мальчик кивнул.
– Поди поближе. – Она поманила его, хотя их разделял от силы фут. Он удивленно стал к ней вплотную. – Ближе. Я шепну тебе на ухо.
Какое новое наслаждение ожидало его? Герби наклонил голову к алым губкам. Он ощутил ее теплое дыхание, и у него захватило дух. Люсиль вымолвила еле слышно:
– Что значит «аутфилдер»?
Герби упрямо покачал головой.
– А если б ты сказал, Ленни могли засунуть в седьмой «А», да?
Человек слаб. Мальчик пожал плечами и кивнул. В следующее мгновение его щеки вдруг заполыхали, а девочка побежала прочь. Ее поцелуй пришелся как раз посередине между ухом и бровью.
Угроза стать второгодником, нависшая над Гербертом Букбайндером, была опаснее, чем он предполагал. После контрольной по английскому миссис Горкин целый вечер обсуждала и разгадывала тайну «аутфилдера» со своим супругом, завучем 75-й средней школы Мортимером Горкином. На другой день она представила ее на суд собрания учителей седьмых классов – безуспешно; и наконец, прибегла к мудрости самого мистера Гаусса, который пыхтел, кряхтел, а в результате беспомощно развел руками. Учителям 50-й школы этот случай запомнился как одно из крупнейших нераскрытых преступлений коварных детей. Странное дело! Учителя так важничают своей умудренностью, а до сих пор ни один из них не догадался, что «аутфилдер» – это дактиль.
10. Мужчина среди мужчин
– Шоколадный фрап, пожалуйста, с шоколадным кремом.
Старик Боровский, печальный, тощий, седой кондитерщик, посмотрел на Герби с едва приметным удивлением. Мистер Боровский был идеальным кондитерщиком, ибо в нем давно угасли все плотские желания и душевные страсти. Он мог поручиться головой, что никогда не поддастся соблазну и не слопает все свои лакомства. На памяти мальчишек и девчонок с улицы Гомера он не съел ни единого шарика жевательной резинки, не выпил ни единого стакана содовой с мороженым и ни разу не смеялся вслух. Существовал он, повинуясь инстинкту самосохранения, а для этого достаточно было знать соотношение стоимости монет и сластей и разбираться в нехитрых уловках голодных и томимых жаждой детей. Их уловки он знал назубок, именно поэтому во взгляде у старика промелькнула тень подозрения – все его чувства были не живыми, а призрачными, – когда Герби Букбайндер, заведомо грошовый посетитель, заказал в будний день десятицентовый десерт.
– Это стоит десять центов, – предупредил мистер Боровский.
С видом лорда Герби выложил на мокрый мраморный прилавок тонкую блестящую монетку.
– Меня перевели в восьмой класс, – объяснил он.
Мистер Боровский воспринял эту потрясающую новость так же, как если бы узнал, что Европейский континент опустился на дно морское, то есть даже бровью не повел и выставил порцию шоколадного замороженного десерта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94