Тут же на фотографии красовался и сам Мэтти.
– Мне нравится ваш ролик, – продолжала беседу стройная брюнетка. – Он меня прямо-таки пьянит.
Браун не был уверен, что правильно ее расслышал в гудящей атмосфере салона.
– Ничего хорошего, – буркнул он, стараясь быть вежливым.
– Знаете какое-нибудь средство от этого?
– Нет. Я не пью.
Женщина засмеялась.
– А как насчет того, чтобы приглядеть за моей витриной?
Браун согласился, и она, продолжая смеяться, удалилась.
День подходил к концу, посетителей становилось меньше. Женщина все не возвращалась к своей астронавигации. У Брауна была с собой книга по истории военного флота, и он коротал время, читая о Трафальгаре. Нельсон и Коллингвуд атаковали франко-испанскую эскадру двумя отдельными колоннами, взламывая ее линейную оборону.
Прошло уже больше часа, с тех пор как женщина оставила на него свою витрину. Браун решил принять таблетку аспирина и отправился искать фонтанчик с питьевой водой.
Он миновал крыло, где демонстрировались моторные лодки и толкалось гораздо больше посетителей, чем в павильоне парусных судов. Здесь разгуливали дородные матроны в шкиперских фуражках. Их сопровождали спутники, украшенные затейливыми татуировками. Сверкали обводами крейсерские лодки с надстройками, лоснились глянцем сигарообразные суда. Интерьеры моделей блестели хромом и пестрели леопардовыми обивками. От всего этого у Брауна кружилась голова. Добравшись до бежевого занавеса, отделявшего демонстрационную секцию от подсобной, он проскользнул за него и оказался в полумраке, где до самого потолка были навалены ящики и коробки. За ними на разбитом бетонном полу стояли два бронетранспортера с опознавательными знаками Национальной гвардии Нью-Йорка. Рядом был искомый фонтанчик. Когда он направился к нему, из-за ящиков ему почудился сладострастный стон. Приглядевшись, он заметил за рядом коробок плешивую голову мужчины. На полу из-за них торчала женская ступня с загорелой лодыжкой, в кроссовке. Похоже, здесь занимались сексом. Запив таблетку, он почувствовал злость и отвращение. На обратном пути он обошел это место стороной.
Женщина вернулась к своей экспозиции, когда Браун уже минут пятнадцать сидел на своем месте. Судя по ее удовлетворенному виду, она вполне могла быть той, которая упражнялась там, среди нагромождения коробок. Браун был наслышан о сексе, которым занимались во время салонов, походя, но ему никогда не приходилось видеть ничего подобного.
Незадолго до шести появился Пат Фэй – конструктор «Алтана», который помогал Брауну на острове Статен. Он остановился перед стендом, рекламировавшим «Сороковку Алтана» вкупе с Мэтти Хайланом.
– Его уже можно снять. – Фэй указывал на портрет Мэтти – Похоже, конструктор недавно прикладывался к бутылке.
– Почему? – удивился Браун.
Фэй протянул ему «Нью-Йорк пост» раскрытую на третьей странице. Заголовок над трехколонником вопрошал: «Где Мэтти?»
Браун присел на металлический стул возле стола с кучей рекламных проспектов «Алтан», чтобы прочесть статью. Суть ее сводилась к тому, что перед лицом банкротства и нарастающего скандала Мэтью Хайлан, баловень судьбы и флагман коммерции, вынужден был скрыться.
– Они могут проводить эту гонку, – сказал Фэй, – но Мэтти участвовать в ней не будет.
– Интересно. – Браун возвратил Фэю газету. – Но что это означает для нас?
Фэй пожал плечами и ушел.
Браун еще какое-то время сидел у стола, размышляя над последствиями исчезновения Хайлана. Неожиданно в голове у него мелькнула мысль о собственном участии в гонке. На добровольной основе. Если нельзя пойти на яхте, которую Хайлан готовил в Финляндии, он мог бы отправиться на серийной модели, вот этой, что стоит сейчас перед ним. Он был уверен, что на ней сможет совершить такой переход. Тут же за столом, воспользовавшись попавшимися под руку карандашом и желтой линованной бумагой, он принялся сочинять письмо Гарри Торну.
Закончив писать, он спрятал письмо в карман и только тогда заметил, что женщина, рекламировавшая звездоискатели, все еще торчит у своей витрины. Она сидела, подвернув под себя ногу, и, как показалось Брауну, выжидательно смотрела на него.
– Мэтти исчез, – сообщила она. – Каков, а?
– Отправился в более подходящие края. – Браун оставался спокойным.
– Полагаю, он не будет участвовать в гонке.
– И это очень жаль. – Браун принялся собирать свои бумаги. Посетителей оставалось совсем немного. – Яхта у него очень хорошая.
– Если бы я была на месте Мэтти, – рассуждала женщина, – я бы исчезла во время гонки, пропала бы в море.
– Наверное, он не мог больше ждать, – предположил Браун.
Брюнетка бросила на него взгляд, полный нежной снисходительности. Ему показалось, что у нее что-то на уме.
– Или заставила бы их головы поболеть. Я бы не отправилась вокруг земли, а лишь заверила бы их в этом. Сама же окопалась бы где-нибудь на Сент-Бартс, и пусть другие пересекут финиш первыми. Мэтти смог бы провернуть такое.
– Думаю, что теперь уже это невозможно.
Браун пожелал ей всего доброго и отправился домой.
11
В Хельсинки для Стрикланда никаких распоряжений оставлено не было. Ни в одном из приличных отелей Хайлан не значился. Поскольку был уик-энд, он позвонил Джойс Маннинг домой и оставил ей сообщение на автоответчике. Ответ не приходил. В воскресенье он встретился с местным кинематографистом и звукооператором. Их встреча происходила в нескольких кварталах от отеля Стрикланда, в заведении под названием «О'Малли». В подтверждение серьезности своих намерений каждый заказал только содовую.
Финнов звали Холгер и Пентьи. Последнее время они занимались натурными съемками во Флориде для телевизионного триллера, читали «Верайети» и были прекрасно осведомлены о положении дел в кинематографе. Стрикланд объяснял, что ему нужно от них. Он был само обаяние и без конца запинался. Они терпеливо переносили его заикание. Убедившись в их доброжелательности, он успокоился. Все расслабились и перешли на пиво, заказав у ирландки за стойкой светлый «Харп». Ее звали Маэве. По словам Холгера, она состояла в какой-то марксистско-ленинской партии.
Остаток вечера они провели, обсуждая живопись. Пентьи преклонялся перед Рассом Майером, и любимым его шедевром у маэстро была «Ловкая бабенка». Холгер, более рассудительный из двоих, ценил у того только «Врата рая». Расставаясь, Стрикланд просил их ждать его завтра вечером в Сариола, куда он намеревался отправиться поутру, чтобы встретиться с администрацией судостроительной верфи.
На следующий день после завтрака он связался по телефону с верфью. Человек, с которым он говорил, был вежлив, но сверхосторожен. Все это показалось Стрикланду очень странным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Мне нравится ваш ролик, – продолжала беседу стройная брюнетка. – Он меня прямо-таки пьянит.
Браун не был уверен, что правильно ее расслышал в гудящей атмосфере салона.
– Ничего хорошего, – буркнул он, стараясь быть вежливым.
– Знаете какое-нибудь средство от этого?
– Нет. Я не пью.
Женщина засмеялась.
– А как насчет того, чтобы приглядеть за моей витриной?
Браун согласился, и она, продолжая смеяться, удалилась.
День подходил к концу, посетителей становилось меньше. Женщина все не возвращалась к своей астронавигации. У Брауна была с собой книга по истории военного флота, и он коротал время, читая о Трафальгаре. Нельсон и Коллингвуд атаковали франко-испанскую эскадру двумя отдельными колоннами, взламывая ее линейную оборону.
Прошло уже больше часа, с тех пор как женщина оставила на него свою витрину. Браун решил принять таблетку аспирина и отправился искать фонтанчик с питьевой водой.
Он миновал крыло, где демонстрировались моторные лодки и толкалось гораздо больше посетителей, чем в павильоне парусных судов. Здесь разгуливали дородные матроны в шкиперских фуражках. Их сопровождали спутники, украшенные затейливыми татуировками. Сверкали обводами крейсерские лодки с надстройками, лоснились глянцем сигарообразные суда. Интерьеры моделей блестели хромом и пестрели леопардовыми обивками. От всего этого у Брауна кружилась голова. Добравшись до бежевого занавеса, отделявшего демонстрационную секцию от подсобной, он проскользнул за него и оказался в полумраке, где до самого потолка были навалены ящики и коробки. За ними на разбитом бетонном полу стояли два бронетранспортера с опознавательными знаками Национальной гвардии Нью-Йорка. Рядом был искомый фонтанчик. Когда он направился к нему, из-за ящиков ему почудился сладострастный стон. Приглядевшись, он заметил за рядом коробок плешивую голову мужчины. На полу из-за них торчала женская ступня с загорелой лодыжкой, в кроссовке. Похоже, здесь занимались сексом. Запив таблетку, он почувствовал злость и отвращение. На обратном пути он обошел это место стороной.
Женщина вернулась к своей экспозиции, когда Браун уже минут пятнадцать сидел на своем месте. Судя по ее удовлетворенному виду, она вполне могла быть той, которая упражнялась там, среди нагромождения коробок. Браун был наслышан о сексе, которым занимались во время салонов, походя, но ему никогда не приходилось видеть ничего подобного.
Незадолго до шести появился Пат Фэй – конструктор «Алтана», который помогал Брауну на острове Статен. Он остановился перед стендом, рекламировавшим «Сороковку Алтана» вкупе с Мэтти Хайланом.
– Его уже можно снять. – Фэй указывал на портрет Мэтти – Похоже, конструктор недавно прикладывался к бутылке.
– Почему? – удивился Браун.
Фэй протянул ему «Нью-Йорк пост» раскрытую на третьей странице. Заголовок над трехколонником вопрошал: «Где Мэтти?»
Браун присел на металлический стул возле стола с кучей рекламных проспектов «Алтан», чтобы прочесть статью. Суть ее сводилась к тому, что перед лицом банкротства и нарастающего скандала Мэтью Хайлан, баловень судьбы и флагман коммерции, вынужден был скрыться.
– Они могут проводить эту гонку, – сказал Фэй, – но Мэтти участвовать в ней не будет.
– Интересно. – Браун возвратил Фэю газету. – Но что это означает для нас?
Фэй пожал плечами и ушел.
Браун еще какое-то время сидел у стола, размышляя над последствиями исчезновения Хайлана. Неожиданно в голове у него мелькнула мысль о собственном участии в гонке. На добровольной основе. Если нельзя пойти на яхте, которую Хайлан готовил в Финляндии, он мог бы отправиться на серийной модели, вот этой, что стоит сейчас перед ним. Он был уверен, что на ней сможет совершить такой переход. Тут же за столом, воспользовавшись попавшимися под руку карандашом и желтой линованной бумагой, он принялся сочинять письмо Гарри Торну.
Закончив писать, он спрятал письмо в карман и только тогда заметил, что женщина, рекламировавшая звездоискатели, все еще торчит у своей витрины. Она сидела, подвернув под себя ногу, и, как показалось Брауну, выжидательно смотрела на него.
– Мэтти исчез, – сообщила она. – Каков, а?
– Отправился в более подходящие края. – Браун оставался спокойным.
– Полагаю, он не будет участвовать в гонке.
– И это очень жаль. – Браун принялся собирать свои бумаги. Посетителей оставалось совсем немного. – Яхта у него очень хорошая.
– Если бы я была на месте Мэтти, – рассуждала женщина, – я бы исчезла во время гонки, пропала бы в море.
– Наверное, он не мог больше ждать, – предположил Браун.
Брюнетка бросила на него взгляд, полный нежной снисходительности. Ему показалось, что у нее что-то на уме.
– Или заставила бы их головы поболеть. Я бы не отправилась вокруг земли, а лишь заверила бы их в этом. Сама же окопалась бы где-нибудь на Сент-Бартс, и пусть другие пересекут финиш первыми. Мэтти смог бы провернуть такое.
– Думаю, что теперь уже это невозможно.
Браун пожелал ей всего доброго и отправился домой.
11
В Хельсинки для Стрикланда никаких распоряжений оставлено не было. Ни в одном из приличных отелей Хайлан не значился. Поскольку был уик-энд, он позвонил Джойс Маннинг домой и оставил ей сообщение на автоответчике. Ответ не приходил. В воскресенье он встретился с местным кинематографистом и звукооператором. Их встреча происходила в нескольких кварталах от отеля Стрикланда, в заведении под названием «О'Малли». В подтверждение серьезности своих намерений каждый заказал только содовую.
Финнов звали Холгер и Пентьи. Последнее время они занимались натурными съемками во Флориде для телевизионного триллера, читали «Верайети» и были прекрасно осведомлены о положении дел в кинематографе. Стрикланд объяснял, что ему нужно от них. Он был само обаяние и без конца запинался. Они терпеливо переносили его заикание. Убедившись в их доброжелательности, он успокоился. Все расслабились и перешли на пиво, заказав у ирландки за стойкой светлый «Харп». Ее звали Маэве. По словам Холгера, она состояла в какой-то марксистско-ленинской партии.
Остаток вечера они провели, обсуждая живопись. Пентьи преклонялся перед Рассом Майером, и любимым его шедевром у маэстро была «Ловкая бабенка». Холгер, более рассудительный из двоих, ценил у того только «Врата рая». Расставаясь, Стрикланд просил их ждать его завтра вечером в Сариола, куда он намеревался отправиться поутру, чтобы встретиться с администрацией судостроительной верфи.
На следующий день после завтрака он связался по телефону с верфью. Человек, с которым он говорил, был вежлив, но сверхосторожен. Все это показалось Стрикланду очень странным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112