Многое говорило за то, что я не должен был туда ездить и что мне лучше его игнорировать. Я боялся, что втянусь и начну думать о Габи слишком плохо. Она была послана мне Богом, а в любых отношениях всегда есть место непониманию, несовпадению мнений, мелкой ревности, печали, разочарованиям и диким бывшим любовникам. Нехорошо прислушиваться к чужим голосам.
Наверное, в глубине души я не верил Алексу. Его обвинения в адрес Габриэль звучали слишком нелепо. Вернее, я не верил ему на семьдесят процентов, можно сказать так. Но я полагал, что он разбирается в том, как с ней обращаться. Наверное, тогда я почувствовал, что он уже отработал свое. Что теперь он останется в Англии и не создаст нам больше сложностей.
Уходя, я вспомнил о главной причине своего визита. Фотоаппарат. Я два раза его сфотографировал. Он был потрясен.
Я сбежал, прежде чем он успел что-либо сделать.
Глава 31
Габриэль вернулась со мной в Бильбао. У нее тоже изменился характер. Она стала спокойной, радостной и разговорчивой. Складывалось полное впечатление, что у нас начинается новая, прекрасная пора в отношениях.
Теперь она носила объемную одежду, которая немного сбивала с толку. Особенно это относилось к пастельного цвета брюкам из грубой хлопковой ткани. Без сомнения, они были преступлением против моды, но ее трудно было в чем-либо обвинять.
Мы вместе заново оформили свободную комнату и превратили ее в детскую. Мы нашли смешные обои с животными, которые выбрали себе не то занятие: слониха-балерина, жираф в подводной лодке (голова высовывается вместо перископа), кенгуру-шахтер (все время бьется о потолок туннеля).
Эми была не ребенок, а мечта. Она выглядела очень здоровой, или, выражаясь по-другому, просто толстой. Но нас заверили: все шансы, что, когда она подрастет, складки на ее шее исчезнут. Каждый вечер мы брали ватный тампон, мочили его в теплой воде и обтирали по очереди все изгибы ее тельца. Затем мы посыпали складки тальком.
Для новорожденной Эми была очень общительна. Выражая удовольствие, она расплывалась в беззубой улыбке. Как-то рассердившись, сильно ударила меня рукой. А чтобы сказать: «Ты не обращаешь на меня внимания. Я так много сделала для наших отношений, а ты даже не замечаешь, что я нахожусь в комнате», она бросила в меня бутылочкой. В конце концов, она ведь была девочкой.
Ее ноги были слегка изогнуты, это было заметно, но нас опять-таки заверили, что это не проблема. По всей видимости, когда она находилась в утробе, ее ноги искривились, поэтому шесть раз в день мы должны были нежно распрямлять их, направляя наружу. Постепенно они действительно исправлялись.
Хотя я употребил слово «мы», на самом деле Габи была большой собственницей по отношению к Эми. Когда я пытался что-то сделать, она начинала страшно нервничать. Она стояла у меня за спиной, а ее руки следовали за моими, готовые все переделать, хотя она и сдерживалась. Без сомнения, Габриэль очень старалась. Весь день с ее лица не сходила улыбка. В основном именно это я и запомнил о том времени: Габриэль широко улыбается. Это было начало новой жизни.
Перемещаясь по дому, Габриэль все время пела. Мы вместе пили и танцевали на деревянном полу. Стояли на балконе, прижавшись друг к другу и провожая закат, и рассказывали о событиях прошедшего дня.
Но не было заметно, чтобы с материнством она решила изменить некоторым привычкам.
– Знаю, это не так уж сложно, – сообщила она, – но я собираюсь кормить ребенка искусственно. Мне очень не хватало спиртного. Понимаешь, я хочу пить в свое удовольствие. Наверное, у меня небольшая проблема с алкоголем…
– Я никогда не считал, что у тебя проблема с алкоголем, – искренне заявил я. Но было очевидно, что ее это беспокоит.
– Просто я следую нескольким правилам, вот и все, – объяснила она. – Не начинаю пить, пока окончательно не проснусь утром. Если мы собираемся вечером где-нибудь выпить, то сначала нужно смазать желудок и добавить несколько порций джина с тоником. Все в таком роде.
Это была новая Габриэль. Такая же остроумная и энергичная, какой я ее впервые встретил, но теперь она больше размышляла о жизни. Я заново влюбился в нее.
Но иногда она все-таки вела себя странно.
Однажды мы стояли на балконе, Габриэль держала Эми на руках и вдруг произнесла небрежным тоном:
– Вряд ли стоит их заводить, верно?
– Что?
– Жизнь слишком тяжела. Сложности в отношениях, карьера, деньги, попытки стать счастливой. Из-за нас ребенок появляется на свет, чтобы пройти через все это.
– Можно придушить малышку, чтобы она не мучилась, – сказал я в шутку.
– Точно, – мрачно произнесла она.
Конечно, любой мог вести такой легкомысленный разговор. Но после того, что мы пережили, я был чувствителен к любому намеку на помешательство.
Хотя, если честно, в то время в Габриэль не было ничего странного.
Даже моя мать вела себя хорошо. Мы втроем решили, что она вернется в Англию, продаст свой дом и переедет в квартиру по соседству с нами.
Готовясь к этому, мы посмотрели несколько квартир. Они были явно дешевле, чем та, которую собиралась продать Джанси, и этот факт уже был для нее стимулом, чтобы поторопиться.
Через четыре недели Джанси вернулась в Англию, или, точнее, Габриэль отвезла ее в аэропорт, пока я был на работе.
Могу утверждать, что мы провели шесть счастливых недель.
Как-то вечером мы весело обсуждали хороший сон Эми. Обычно мы ее кормили в девять вечера и после этого могли не беспокоиться почти до шести утра. Мы укладывали ее в кроватку и были предоставлены сами себе.
Мы знали, что нам очень-очень повезло. Мы слышали множество историй о четырехлетних, которые нормально не спали ни одной ночи, и понимали, что в шесть месяцев у ребенка могут начаться ужасные колики, но пока мы униженно благодарили судьбу. Все шло хорошо.
Помню, в ту ночь мы говорили об этом.
И помню, как я пошел спать.
Той ночью было тихо. Никаких мопедов или скейтбордов, никаких мышей на чердаке.
Возможно, хлопнула дверь машины, но, вероятно, это кто-то из местных вернулся домой, чтобы поспать свои заслуженные два часа; потом я ненадолго проснулся, когда Габриэль вернулась из туалета или откуда-то еще.
Если у вас маленький ребенок и он никого не будит, вы спите крепко, потому что очень устали. Бессонница – непозволительная роскошь для молодого родителя.
Первое, что я запомнил тем утром, была Габриэль: она просунула голову в дверь нашей спальни. Я еще не мог очнуться от сна.
– Где Эми? – спросила она. Говоря это, она улыбалась.
– Не имею понятия, – ответил я. – Она не в кроватке?
Я повернулся в постели. В комнате было слишком светло.
Габриэль исчезла, а через минуту снова появилась.
– Я не могу найти Эми, – сообщила она.
Я выпрыгнул из кровати и побежал в детскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Наверное, в глубине души я не верил Алексу. Его обвинения в адрес Габриэль звучали слишком нелепо. Вернее, я не верил ему на семьдесят процентов, можно сказать так. Но я полагал, что он разбирается в том, как с ней обращаться. Наверное, тогда я почувствовал, что он уже отработал свое. Что теперь он останется в Англии и не создаст нам больше сложностей.
Уходя, я вспомнил о главной причине своего визита. Фотоаппарат. Я два раза его сфотографировал. Он был потрясен.
Я сбежал, прежде чем он успел что-либо сделать.
Глава 31
Габриэль вернулась со мной в Бильбао. У нее тоже изменился характер. Она стала спокойной, радостной и разговорчивой. Складывалось полное впечатление, что у нас начинается новая, прекрасная пора в отношениях.
Теперь она носила объемную одежду, которая немного сбивала с толку. Особенно это относилось к пастельного цвета брюкам из грубой хлопковой ткани. Без сомнения, они были преступлением против моды, но ее трудно было в чем-либо обвинять.
Мы вместе заново оформили свободную комнату и превратили ее в детскую. Мы нашли смешные обои с животными, которые выбрали себе не то занятие: слониха-балерина, жираф в подводной лодке (голова высовывается вместо перископа), кенгуру-шахтер (все время бьется о потолок туннеля).
Эми была не ребенок, а мечта. Она выглядела очень здоровой, или, выражаясь по-другому, просто толстой. Но нас заверили: все шансы, что, когда она подрастет, складки на ее шее исчезнут. Каждый вечер мы брали ватный тампон, мочили его в теплой воде и обтирали по очереди все изгибы ее тельца. Затем мы посыпали складки тальком.
Для новорожденной Эми была очень общительна. Выражая удовольствие, она расплывалась в беззубой улыбке. Как-то рассердившись, сильно ударила меня рукой. А чтобы сказать: «Ты не обращаешь на меня внимания. Я так много сделала для наших отношений, а ты даже не замечаешь, что я нахожусь в комнате», она бросила в меня бутылочкой. В конце концов, она ведь была девочкой.
Ее ноги были слегка изогнуты, это было заметно, но нас опять-таки заверили, что это не проблема. По всей видимости, когда она находилась в утробе, ее ноги искривились, поэтому шесть раз в день мы должны были нежно распрямлять их, направляя наружу. Постепенно они действительно исправлялись.
Хотя я употребил слово «мы», на самом деле Габи была большой собственницей по отношению к Эми. Когда я пытался что-то сделать, она начинала страшно нервничать. Она стояла у меня за спиной, а ее руки следовали за моими, готовые все переделать, хотя она и сдерживалась. Без сомнения, Габриэль очень старалась. Весь день с ее лица не сходила улыбка. В основном именно это я и запомнил о том времени: Габриэль широко улыбается. Это было начало новой жизни.
Перемещаясь по дому, Габриэль все время пела. Мы вместе пили и танцевали на деревянном полу. Стояли на балконе, прижавшись друг к другу и провожая закат, и рассказывали о событиях прошедшего дня.
Но не было заметно, чтобы с материнством она решила изменить некоторым привычкам.
– Знаю, это не так уж сложно, – сообщила она, – но я собираюсь кормить ребенка искусственно. Мне очень не хватало спиртного. Понимаешь, я хочу пить в свое удовольствие. Наверное, у меня небольшая проблема с алкоголем…
– Я никогда не считал, что у тебя проблема с алкоголем, – искренне заявил я. Но было очевидно, что ее это беспокоит.
– Просто я следую нескольким правилам, вот и все, – объяснила она. – Не начинаю пить, пока окончательно не проснусь утром. Если мы собираемся вечером где-нибудь выпить, то сначала нужно смазать желудок и добавить несколько порций джина с тоником. Все в таком роде.
Это была новая Габриэль. Такая же остроумная и энергичная, какой я ее впервые встретил, но теперь она больше размышляла о жизни. Я заново влюбился в нее.
Но иногда она все-таки вела себя странно.
Однажды мы стояли на балконе, Габриэль держала Эми на руках и вдруг произнесла небрежным тоном:
– Вряд ли стоит их заводить, верно?
– Что?
– Жизнь слишком тяжела. Сложности в отношениях, карьера, деньги, попытки стать счастливой. Из-за нас ребенок появляется на свет, чтобы пройти через все это.
– Можно придушить малышку, чтобы она не мучилась, – сказал я в шутку.
– Точно, – мрачно произнесла она.
Конечно, любой мог вести такой легкомысленный разговор. Но после того, что мы пережили, я был чувствителен к любому намеку на помешательство.
Хотя, если честно, в то время в Габриэль не было ничего странного.
Даже моя мать вела себя хорошо. Мы втроем решили, что она вернется в Англию, продаст свой дом и переедет в квартиру по соседству с нами.
Готовясь к этому, мы посмотрели несколько квартир. Они были явно дешевле, чем та, которую собиралась продать Джанси, и этот факт уже был для нее стимулом, чтобы поторопиться.
Через четыре недели Джанси вернулась в Англию, или, точнее, Габриэль отвезла ее в аэропорт, пока я был на работе.
Могу утверждать, что мы провели шесть счастливых недель.
Как-то вечером мы весело обсуждали хороший сон Эми. Обычно мы ее кормили в девять вечера и после этого могли не беспокоиться почти до шести утра. Мы укладывали ее в кроватку и были предоставлены сами себе.
Мы знали, что нам очень-очень повезло. Мы слышали множество историй о четырехлетних, которые нормально не спали ни одной ночи, и понимали, что в шесть месяцев у ребенка могут начаться ужасные колики, но пока мы униженно благодарили судьбу. Все шло хорошо.
Помню, в ту ночь мы говорили об этом.
И помню, как я пошел спать.
Той ночью было тихо. Никаких мопедов или скейтбордов, никаких мышей на чердаке.
Возможно, хлопнула дверь машины, но, вероятно, это кто-то из местных вернулся домой, чтобы поспать свои заслуженные два часа; потом я ненадолго проснулся, когда Габриэль вернулась из туалета или откуда-то еще.
Если у вас маленький ребенок и он никого не будит, вы спите крепко, потому что очень устали. Бессонница – непозволительная роскошь для молодого родителя.
Первое, что я запомнил тем утром, была Габриэль: она просунула голову в дверь нашей спальни. Я еще не мог очнуться от сна.
– Где Эми? – спросила она. Говоря это, она улыбалась.
– Не имею понятия, – ответил я. – Она не в кроватке?
Я повернулся в постели. В комнате было слишком светло.
Габриэль исчезла, а через минуту снова появилась.
– Я не могу найти Эми, – сообщила она.
Я выпрыгнул из кровати и побежал в детскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60