Собственно говоря, это не было каким-то кризисом среднего возраста. Мой отец приехал из Бильбао, а моя мать родом из Ирландии, поэтому я никогда не чувствовал себя настоящим британцем, хотя и прожил в Англии большую часть жизни. Можно сказать, я возвращался к своим корням.
Впрочем, это решение было принято вовремя. Фирма «Банбери», где я работал, недавно выкупила инженерную компанию в Бильбао. Баскская фирма работала в той же области, что и «Банбери», но не получала прибыли. Доход отсутствовал не по каким-то объективным причинам, а из-за плохого руководства, и новые хозяева решили поменять несколько ключевых фигур.
Англичане плохо знают иностранные языки, поэтому мои наниматели очень обрадовались, обнаружив в штате сотрудника, владеющего не только испанским, но и баскским. Мне сделали щедрое предложение: переехав, я получал значительную прибавку к жалованью и не должен был платить за аренду жилья. Если бы у меня была семья, мне бы полагался приличный дом, а так мне предоставлялась однокомнатная квартира в самом центре Бильбао. Я не сказал, что уже и сам планировал этот переезд, и даже поторговался по поводу условий. Я не мог поверить в свою удачу.
Я повез Габриэль посмотреть дом. Перед последним поворотом, прежде чем мы увидели строение, я остановил машину и завязал ей глаза. Припарковавшись, я взял Габриэль за руку, привел на вершину холма и снял повязку с ее глаз.
– Смотри.
Перед нами простирались холмы, склоны которых были испещрены расщелинами и каньонами. Покрывающая их зелень была настолько густой, что только мощные лучи света могли проникнуть в ее глубь. Цвета были такими яркими, что почти слепили глаза. Когда солнце пряталось за легким облачком, темные очертания начинали дрожать и расплываться, а потом снова проявлялись четко; пейзаж как будто струился, пестрел и сверкал.
– Местные жители называют это явление la desaparicion – исчезание, – сказал я.
Мне очень хотелось поделиться всем этим с Габриэль, это был мой дар ей, и день был словно создан для наблюдения за этим эффектом.
Какое-то время она смотрела, потом повернулась в сторону дома, засыпанного строительным песком и заросшего сорняками.
– Никогда больше не завязывай мне глаза, – сказала она.
Мы зашли в мой будущий дом, я показал ей невидимые границы будущих комнат. Я не знал, что сделать или сказать, и тупо рассказывал о своих мечтах.
– Значит, ты скоро начинаешь работать в Бильбао, – произнесла она.
– Да. Подписал контракт. Через пять недель переезжаю. Могу показать квартиру, которую мне дали. Если тебе интересно. – Я не имел понятия, что ей интересно.
– А если бы ты был женат, тебе бы дали дом.
– Верно.
Она поискала что-то в своей сумке, но, очевидно, не нашла. Привычка нервных людей. Она снова застегнула сумку и вздохнула. Покусала нижнюю губу, посмотрела налево, потом направо, как будто ища путь к отступлению.
– Тебе не следует надевать эти шорты, – сказала она.
– Это Пол Смит.
– Тогда пусть он их и носит. У тебя ноги не для шорт.
Я нащупал в кармане ключи от машины.
– Я выйду за тебя замуж.
Вот так просто.
Мы доехали до ближайшей деревушки и нашли бар. Она говорила:
– Слушай, что плохого может случиться? Мы переедем сюда на пару лет, и если у нас ничего не получится, я вернусь. Думаю, мы друг другу подходим. Не знаю, как ты, а я нечасто нахожу общий язык с людьми. Благодаря твоей новой работе мы можем рискнуть, принять решение, хотя при других обстоятельствах были бы осторожнее. Если бы не эта работа, наши отношения развивались бы медленнее, мы бы долго встречались и смотрели, что из этого выйдет. Но жизнь повернулась по-другому. Иногда приходится делать решительные шаги.
– Что я могу сказать, – ответил я. – Это замечательно. Нужно отпраздновать. Для такого случая подходит шампанское и ночь необузданной страсти.
– Да можно и с уздой, если хочешь.
Мы выпили четыре бутылки и были не в состоянии ехать обратно в Бильбао, поэтому остались в гостинице.
Я всегда считал, что именно тогда и влюбился в Габриэль. И еще я полагаю, возможно ошибочно, что в тот день пришло первое письмо.
Если бы я его прочел, то увидел бы, что в верхнем левом углу конверта напечатана цифра один.
В письме говорилось:
Дорогой Сал!
Я пришлю тебе восемь писем. Когда будет получено восьмое письмо, ты меня полюбишь или я тебя уже убью.
Ты меня знаешь.
Подписи не было.
А ужас заключался в том, что письма маньяка оказались наименьшей из моих проблем. Они были всего лишь предвестниками кризиса, который маячил впереди.
Глава 2
Я просыпался с мыслью о Габриэль и засыпал с ней; без преувеличений, потому что она переехала ко мне.
Мой дом в Кембридже располагался как раз в том месте, где городская среда подчинялась современным правилам застройки. Здание построили на отвоеванной у железной дороги земле. В окна вставлены стеклопакеты, в– пол, стены и потолок вмонтированы изоляционные блоки. В доме было душно и жарко. Поэтому ежедневно передо мной возникала дилемма: тонуть в собственном поту или все-таки открыть окна; во втором случае я был обречен просыпаться каждое утро от предрассветного птичьего гомона и свистков лондонского поезда, проходящего по нашей местности в пять пятнадцать.
Дом был довольно миниатюрным, но тем не менее я купил мебель довольно крупных габаритов, решив, что скоро перееду в просторный дом. В результате пять лет я выплачивал огромные проценты.
Особенно раздражала меня спальня, потому что дверь платяного шкафа открывалась только на три дюйма, а потом упиралась в кровать.
К счастью, переехав ко мне, Габриэль не заняла слишком много места. С собой она привезла только два чемодана. Впрочем, возможно, она не собиралась задерживаться у меня надолго.
– Потом заберу остальное, – объяснила она.
Она захотела очень простую свадьбу. Я был рад этому. У меня было так мало друзей, что в любом другом случае я бы оказался в дурацком положении. Все бы уместились за одним столом: люди из ее жизни и еще моя мать и, вероятно, Ян и Салли, мои университетские товарищи.
Нужно было пожениться побыстрее, и мы решили сделать это во вторник через четыре недели в регистрационном бюро на холме.
Встречались у подножия холма в пабе «Митра». Ян и Салли уже были там.
– Нам позвонила Габриэль, – сказала Салли.
Потом приехали остальные. Габриэль спокойно обзвонила всех по моей телефонной книжке. Коллег, бывших коллег, кузину, которая мне вообще-то не нравилась; все старались улыбаться.
Потом я обнаружил, что Габриэль наняла четырех студентов местного музыкального колледжа: трубача, тромбониста, альтиста и гитариста; музыканты в смокингах танцующей походкой зашли в бар и заказали по пинте пива.
Габриэль появилась среди гостей в платье, которое походило на торт с меренгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Впрочем, это решение было принято вовремя. Фирма «Банбери», где я работал, недавно выкупила инженерную компанию в Бильбао. Баскская фирма работала в той же области, что и «Банбери», но не получала прибыли. Доход отсутствовал не по каким-то объективным причинам, а из-за плохого руководства, и новые хозяева решили поменять несколько ключевых фигур.
Англичане плохо знают иностранные языки, поэтому мои наниматели очень обрадовались, обнаружив в штате сотрудника, владеющего не только испанским, но и баскским. Мне сделали щедрое предложение: переехав, я получал значительную прибавку к жалованью и не должен был платить за аренду жилья. Если бы у меня была семья, мне бы полагался приличный дом, а так мне предоставлялась однокомнатная квартира в самом центре Бильбао. Я не сказал, что уже и сам планировал этот переезд, и даже поторговался по поводу условий. Я не мог поверить в свою удачу.
Я повез Габриэль посмотреть дом. Перед последним поворотом, прежде чем мы увидели строение, я остановил машину и завязал ей глаза. Припарковавшись, я взял Габриэль за руку, привел на вершину холма и снял повязку с ее глаз.
– Смотри.
Перед нами простирались холмы, склоны которых были испещрены расщелинами и каньонами. Покрывающая их зелень была настолько густой, что только мощные лучи света могли проникнуть в ее глубь. Цвета были такими яркими, что почти слепили глаза. Когда солнце пряталось за легким облачком, темные очертания начинали дрожать и расплываться, а потом снова проявлялись четко; пейзаж как будто струился, пестрел и сверкал.
– Местные жители называют это явление la desaparicion – исчезание, – сказал я.
Мне очень хотелось поделиться всем этим с Габриэль, это был мой дар ей, и день был словно создан для наблюдения за этим эффектом.
Какое-то время она смотрела, потом повернулась в сторону дома, засыпанного строительным песком и заросшего сорняками.
– Никогда больше не завязывай мне глаза, – сказала она.
Мы зашли в мой будущий дом, я показал ей невидимые границы будущих комнат. Я не знал, что сделать или сказать, и тупо рассказывал о своих мечтах.
– Значит, ты скоро начинаешь работать в Бильбао, – произнесла она.
– Да. Подписал контракт. Через пять недель переезжаю. Могу показать квартиру, которую мне дали. Если тебе интересно. – Я не имел понятия, что ей интересно.
– А если бы ты был женат, тебе бы дали дом.
– Верно.
Она поискала что-то в своей сумке, но, очевидно, не нашла. Привычка нервных людей. Она снова застегнула сумку и вздохнула. Покусала нижнюю губу, посмотрела налево, потом направо, как будто ища путь к отступлению.
– Тебе не следует надевать эти шорты, – сказала она.
– Это Пол Смит.
– Тогда пусть он их и носит. У тебя ноги не для шорт.
Я нащупал в кармане ключи от машины.
– Я выйду за тебя замуж.
Вот так просто.
Мы доехали до ближайшей деревушки и нашли бар. Она говорила:
– Слушай, что плохого может случиться? Мы переедем сюда на пару лет, и если у нас ничего не получится, я вернусь. Думаю, мы друг другу подходим. Не знаю, как ты, а я нечасто нахожу общий язык с людьми. Благодаря твоей новой работе мы можем рискнуть, принять решение, хотя при других обстоятельствах были бы осторожнее. Если бы не эта работа, наши отношения развивались бы медленнее, мы бы долго встречались и смотрели, что из этого выйдет. Но жизнь повернулась по-другому. Иногда приходится делать решительные шаги.
– Что я могу сказать, – ответил я. – Это замечательно. Нужно отпраздновать. Для такого случая подходит шампанское и ночь необузданной страсти.
– Да можно и с уздой, если хочешь.
Мы выпили четыре бутылки и были не в состоянии ехать обратно в Бильбао, поэтому остались в гостинице.
Я всегда считал, что именно тогда и влюбился в Габриэль. И еще я полагаю, возможно ошибочно, что в тот день пришло первое письмо.
Если бы я его прочел, то увидел бы, что в верхнем левом углу конверта напечатана цифра один.
В письме говорилось:
Дорогой Сал!
Я пришлю тебе восемь писем. Когда будет получено восьмое письмо, ты меня полюбишь или я тебя уже убью.
Ты меня знаешь.
Подписи не было.
А ужас заключался в том, что письма маньяка оказались наименьшей из моих проблем. Они были всего лишь предвестниками кризиса, который маячил впереди.
Глава 2
Я просыпался с мыслью о Габриэль и засыпал с ней; без преувеличений, потому что она переехала ко мне.
Мой дом в Кембридже располагался как раз в том месте, где городская среда подчинялась современным правилам застройки. Здание построили на отвоеванной у железной дороги земле. В окна вставлены стеклопакеты, в– пол, стены и потолок вмонтированы изоляционные блоки. В доме было душно и жарко. Поэтому ежедневно передо мной возникала дилемма: тонуть в собственном поту или все-таки открыть окна; во втором случае я был обречен просыпаться каждое утро от предрассветного птичьего гомона и свистков лондонского поезда, проходящего по нашей местности в пять пятнадцать.
Дом был довольно миниатюрным, но тем не менее я купил мебель довольно крупных габаритов, решив, что скоро перееду в просторный дом. В результате пять лет я выплачивал огромные проценты.
Особенно раздражала меня спальня, потому что дверь платяного шкафа открывалась только на три дюйма, а потом упиралась в кровать.
К счастью, переехав ко мне, Габриэль не заняла слишком много места. С собой она привезла только два чемодана. Впрочем, возможно, она не собиралась задерживаться у меня надолго.
– Потом заберу остальное, – объяснила она.
Она захотела очень простую свадьбу. Я был рад этому. У меня было так мало друзей, что в любом другом случае я бы оказался в дурацком положении. Все бы уместились за одним столом: люди из ее жизни и еще моя мать и, вероятно, Ян и Салли, мои университетские товарищи.
Нужно было пожениться побыстрее, и мы решили сделать это во вторник через четыре недели в регистрационном бюро на холме.
Встречались у подножия холма в пабе «Митра». Ян и Салли уже были там.
– Нам позвонила Габриэль, – сказала Салли.
Потом приехали остальные. Габриэль спокойно обзвонила всех по моей телефонной книжке. Коллег, бывших коллег, кузину, которая мне вообще-то не нравилась; все старались улыбаться.
Потом я обнаружил, что Габриэль наняла четырех студентов местного музыкального колледжа: трубача, тромбониста, альтиста и гитариста; музыканты в смокингах танцующей походкой зашли в бар и заказали по пинте пива.
Габриэль появилась среди гостей в платье, которое походило на торт с меренгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60