– Я имею в виду настоящих умерших, а не уай'ичуранан. Это великое событие, и я сомневаюсь, чтобы еще кто-нибудь из вас был туда допущен. Думаю, это стало возможным благодаря твоему ункуайумайкат, дару падения. Через него божество достигает тебя, хотя ты и не имеешь никакой подготовки.
Дженни сочла сказанное вполне разумным и даже на миг удивилась, почему никогда раньше об этом не думала.
– Он дохнул мне в лицо.
– Да. Это еще одно действо, никогда не производившееся ни с кем из вас. Я даже не знаю, что оно значит.
– Я тем более. Может быть, я теперь тоже смогу превращаться в ягуара?
– Возможно, хотя ты должна понять, это вовсе не превращение. Нечто другое, хотя мне трудно объяснить, что именно. Ну… ты знаешь, как животные метят свою территорию?
– Как собаки мочатся на деревья?
– Да, хотя существуют разные способы. Так или иначе, те, кто служит Ягуару, являются его метками в этом мире. Шествуя через айампик, мир духов, он может обонять их и, если ему нужно, открывает дверь между мирами и перемещается с место на место, используя йампири, меня. После чего я остаюсь здесь, пока он не призовет меня снова.
– И что, теперь он собирается проделать это со мной?
– Все возможно, однако обычно для того, чтобы путешествовать по мирам, требуется долгое обучение и большая практика, а у тебя не было ни того ни другого. Я последний из своего народа, кто умеет это делать, и было бы весьма странно, окажись, что ты тоже способна на такое. Будь в нашем распоряжении множество сезонов, столько, сколько пальцев на руках, я бы, наверное, мог тебя научить, но такого времени у нас нет. Время моего пребывания на земле мертвых подходит к концу.
– Ты возвращаешься домой?
– Не думаю. Но пребывание среди мертвецов оказалось много труднее, чем я раньше думал.
Отец Тим был прав, вас так много, как листьев на деревьях, и, если один из вас умирает, его место тут же занимает другой. И я чувствую, как моя арийю'т вытекает из меня, как сочится вода из тыквы, когда в ней появляется маленькая трещинка. Очень трудно оставаться человеческим существом, когда вокруг нет настоящих людей.
– Ты можешь вернуться домой. Бьюсь об заклад, Кукси в состоянии это устроить. Тебе не придется грести назад на своем каноэ.
– Я это знаю. И был бы счастлив вернуться, как предлагал мне Кукси, в летающем каноэ уай'ичуранан. Но сейчас я стал частью Ягуара, и Ягуар стал частью, частью… частью чего-то еще. Я могу произнести это слово, но даже будь тебе известно его значение, ты бы все равно не поняла, поскольку в умах мертвых людей нет места, чтобы вместить это понятие. Это место, куда сходится много-много троп, и выбор, сделанный там, определяет, по каким путям мы пойдем и что с нами случится или не случится, после того как мы двинемся по дороге. Ну а кроме того, по какой-то неведомой мне причине ягуар желает получить именно ту девочку. Это часть… чего-то. Именно та девочка. Увидев тебя впервые, я подумал, что ты и есть та, которая необходима ему, но оказалось – нет. Потом я подумал: это, наверное, внучка того человека, который был взят Ягуаром, Кальдерона, но и это оказалось ошибкой. Я служил Ягуару всю свою жизнь, но так и не постиг его путей. Да и как бы я мог? Он бог, а я нет, но меня это никогда не заботило – такова жизнь, которую я избрал. Но мне любопытно, чего он хочет от тебя.
– Мне тоже, – сказала Дженни, хотя она не была слишком уж любопытна. Возможно, именно поэтому ее и избрал Ягуар.
Она часто замечала, что у большинства встречавшихся ей людей был как бы внутренний мотор, или компас, – они знали, куда идут, чего хотят, а вот Дженни всегда считала, что в ней ничего подобного нет, а если и есть, то больно уж слабенькое.
Сколько себя помнила, Дженни всегда была инертным созданием, готовым плыть по течению, подчиняться ходу событий, исчезая как личность всякий раз, когда кто-то другой брал на себя принятие решений. Она дрейфовала вместе с тем, что выпадало на ее долю, будь оно хоть придурковато-причудливым, хоть тоскливо-обыденным, как в приемных семьях. Она была послушной в школе, ни с кем не конфликтовала и всегда делала все, чего от нее хотели. Она согласилась на секс, когда пришло время и нашелся парень, включилась в движение по охране окружающей среды, ибо этим занимался Кевин, а интерес к науке подхватила от Кукси, хотя ей казалось, что в последнем случае дело обстояло не совсем так, как раньше.
Это было гораздо ближе к наличию чего-то настоящего – настоящего таланта или желания внутри ее пустоты. Сейчас в ней пребывало нечто иное, не то чтобы оно как-то проявляло себя, предъявляя какие-либо требования, но пребывало. И видимо, имело какое-то отношение к ее недугу, если, конечно, это был недуг.
Вот Мойе определенно так не думал.
Она обнаружила, что он смотрит на нее с интересом, как на какое-то диковинное растение. Улыбался он редко, но сейчас улыбка на его лице появилась, словно в ответ на глупую шутку. Она впервые заметила, что у него заостренные резцы.
Удивившись, что это его так развеселило, она совсем уж было собралась спросить, но тут сумрачную сцену залило ярким светом, и она снова оказалась в больничной палате.
Все поле зрения Дженни заполняла та доктор, блондинка, – она оттянула пальцем ей веко, с явным намерением посмотреть реакцию зрачка.
Девушка раздраженно сморщилась и отдернулась.
– Ну вот, ты снова с нами, – сказала женщина-врач. – Знаешь, где ты находишься?
– В больнице.
– Точно. В госпитале Южного Майами. А помнишь, как тебя зовут?
– Конечно. Дженни Симпсон. У меня был припадок, верно?
– Был, и не один, – ответила Лола Уайз и задала еще ряд вопросов, относящихся к ее состоянию.
После чего Дженни спросила:
– Ну, теперь я могу уйти домой?
– Дженни, это не самая удачная мысль. Приступ может повториться. Мы хотим подержать тебя некоторое время под наблюдением, посмотреть, какое лекарство действует на тебя лучше…
– Никаких лекарств! От дилантина мне становится еще хуже.
– Существуют и другие средства, помимо…
– Нет! Хочу домой.
Она села на койке, нескоординированная после перенесенного приступа и сна, если это можно было назвать сном. Окружающее все еще выглядело странным, перед глазами мерцали крохотные вспышки, и лицо доктора казалось прозрачным – нет, не то чтобы совсем уж прозрачным, подумала Дженни, но она словно могла видеть сквозь маску, за которой, как и все остальные, пряталась эта женщина, видеть ее истинные чувства. Женщина-врач была взволнована, не на шутку напугана, хотя внешне это никак не проявлялось. Мужчина и маленькая девочка отсутствовали.
Дженни оглядела маленькую палату.
– Могу я получить свою одежду?
– Жаль, но на тебе не было никакой одежды. Тебя доставили сюда полностью обнаженной. Кажется, откуда-то с шоссе Дикси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Дженни сочла сказанное вполне разумным и даже на миг удивилась, почему никогда раньше об этом не думала.
– Он дохнул мне в лицо.
– Да. Это еще одно действо, никогда не производившееся ни с кем из вас. Я даже не знаю, что оно значит.
– Я тем более. Может быть, я теперь тоже смогу превращаться в ягуара?
– Возможно, хотя ты должна понять, это вовсе не превращение. Нечто другое, хотя мне трудно объяснить, что именно. Ну… ты знаешь, как животные метят свою территорию?
– Как собаки мочатся на деревья?
– Да, хотя существуют разные способы. Так или иначе, те, кто служит Ягуару, являются его метками в этом мире. Шествуя через айампик, мир духов, он может обонять их и, если ему нужно, открывает дверь между мирами и перемещается с место на место, используя йампири, меня. После чего я остаюсь здесь, пока он не призовет меня снова.
– И что, теперь он собирается проделать это со мной?
– Все возможно, однако обычно для того, чтобы путешествовать по мирам, требуется долгое обучение и большая практика, а у тебя не было ни того ни другого. Я последний из своего народа, кто умеет это делать, и было бы весьма странно, окажись, что ты тоже способна на такое. Будь в нашем распоряжении множество сезонов, столько, сколько пальцев на руках, я бы, наверное, мог тебя научить, но такого времени у нас нет. Время моего пребывания на земле мертвых подходит к концу.
– Ты возвращаешься домой?
– Не думаю. Но пребывание среди мертвецов оказалось много труднее, чем я раньше думал.
Отец Тим был прав, вас так много, как листьев на деревьях, и, если один из вас умирает, его место тут же занимает другой. И я чувствую, как моя арийю'т вытекает из меня, как сочится вода из тыквы, когда в ней появляется маленькая трещинка. Очень трудно оставаться человеческим существом, когда вокруг нет настоящих людей.
– Ты можешь вернуться домой. Бьюсь об заклад, Кукси в состоянии это устроить. Тебе не придется грести назад на своем каноэ.
– Я это знаю. И был бы счастлив вернуться, как предлагал мне Кукси, в летающем каноэ уай'ичуранан. Но сейчас я стал частью Ягуара, и Ягуар стал частью, частью… частью чего-то еще. Я могу произнести это слово, но даже будь тебе известно его значение, ты бы все равно не поняла, поскольку в умах мертвых людей нет места, чтобы вместить это понятие. Это место, куда сходится много-много троп, и выбор, сделанный там, определяет, по каким путям мы пойдем и что с нами случится или не случится, после того как мы двинемся по дороге. Ну а кроме того, по какой-то неведомой мне причине ягуар желает получить именно ту девочку. Это часть… чего-то. Именно та девочка. Увидев тебя впервые, я подумал, что ты и есть та, которая необходима ему, но оказалось – нет. Потом я подумал: это, наверное, внучка того человека, который был взят Ягуаром, Кальдерона, но и это оказалось ошибкой. Я служил Ягуару всю свою жизнь, но так и не постиг его путей. Да и как бы я мог? Он бог, а я нет, но меня это никогда не заботило – такова жизнь, которую я избрал. Но мне любопытно, чего он хочет от тебя.
– Мне тоже, – сказала Дженни, хотя она не была слишком уж любопытна. Возможно, именно поэтому ее и избрал Ягуар.
Она часто замечала, что у большинства встречавшихся ей людей был как бы внутренний мотор, или компас, – они знали, куда идут, чего хотят, а вот Дженни всегда считала, что в ней ничего подобного нет, а если и есть, то больно уж слабенькое.
Сколько себя помнила, Дженни всегда была инертным созданием, готовым плыть по течению, подчиняться ходу событий, исчезая как личность всякий раз, когда кто-то другой брал на себя принятие решений. Она дрейфовала вместе с тем, что выпадало на ее долю, будь оно хоть придурковато-причудливым, хоть тоскливо-обыденным, как в приемных семьях. Она была послушной в школе, ни с кем не конфликтовала и всегда делала все, чего от нее хотели. Она согласилась на секс, когда пришло время и нашелся парень, включилась в движение по охране окружающей среды, ибо этим занимался Кевин, а интерес к науке подхватила от Кукси, хотя ей казалось, что в последнем случае дело обстояло не совсем так, как раньше.
Это было гораздо ближе к наличию чего-то настоящего – настоящего таланта или желания внутри ее пустоты. Сейчас в ней пребывало нечто иное, не то чтобы оно как-то проявляло себя, предъявляя какие-либо требования, но пребывало. И видимо, имело какое-то отношение к ее недугу, если, конечно, это был недуг.
Вот Мойе определенно так не думал.
Она обнаружила, что он смотрит на нее с интересом, как на какое-то диковинное растение. Улыбался он редко, но сейчас улыбка на его лице появилась, словно в ответ на глупую шутку. Она впервые заметила, что у него заостренные резцы.
Удивившись, что это его так развеселило, она совсем уж было собралась спросить, но тут сумрачную сцену залило ярким светом, и она снова оказалась в больничной палате.
Все поле зрения Дженни заполняла та доктор, блондинка, – она оттянула пальцем ей веко, с явным намерением посмотреть реакцию зрачка.
Девушка раздраженно сморщилась и отдернулась.
– Ну вот, ты снова с нами, – сказала женщина-врач. – Знаешь, где ты находишься?
– В больнице.
– Точно. В госпитале Южного Майами. А помнишь, как тебя зовут?
– Конечно. Дженни Симпсон. У меня был припадок, верно?
– Был, и не один, – ответила Лола Уайз и задала еще ряд вопросов, относящихся к ее состоянию.
После чего Дженни спросила:
– Ну, теперь я могу уйти домой?
– Дженни, это не самая удачная мысль. Приступ может повториться. Мы хотим подержать тебя некоторое время под наблюдением, посмотреть, какое лекарство действует на тебя лучше…
– Никаких лекарств! От дилантина мне становится еще хуже.
– Существуют и другие средства, помимо…
– Нет! Хочу домой.
Она села на койке, нескоординированная после перенесенного приступа и сна, если это можно было назвать сном. Окружающее все еще выглядело странным, перед глазами мерцали крохотные вспышки, и лицо доктора казалось прозрачным – нет, не то чтобы совсем уж прозрачным, подумала Дженни, но она словно могла видеть сквозь маску, за которой, как и все остальные, пряталась эта женщина, видеть ее истинные чувства. Женщина-врач была взволнована, не на шутку напугана, хотя внешне это никак не проявлялось. Мужчина и маленькая девочка отсутствовали.
Дженни оглядела маленькую палату.
– Могу я получить свою одежду?
– Жаль, но на тебе не было никакой одежды. Тебя доставили сюда полностью обнаженной. Кажется, откуда-то с шоссе Дикси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124