Бессознательное настаивает на существовании обеих сторон потому, что цель индивидуации, как это ни парадоксально, заключается в том, чтобы стать более индивидуальным, более обособленным от коллектива, а следовательно, и более человечным. Герой в сказках нередко предстает в роли беглого солдата. Он порвал с коллективной организацией общества, и на его долю выпадают испытания совершенно особого рода. В нашей сказке тень трансформируется в потустороннего духа. Это – слуга-компаньон, и именно благодаря его знаниям и умениям мальчишеская простоватость героя подвергается необходимой шлифовке. Поэтому насколько герой здесь недалек, настолько его тень находчива; Ринг же, являясь принцем, занимал высокое положение, поэтому его тень была воплощением инстинктивного начала.
Герой отдает все свое наследство на похороны неизвестного ему человека. Это намного больше того, что принято делать в таких случаях и даже намного превосходит возможности денежных средств самого героя, то есть перед нами типично героическая жизненная позиция. Отношения с тенью улажены с помощью похорон, так что она не притязает более на человеческую жизнь. После захоронения она не возвращается к жизни, а трансформируется в дух в той сфере, где может обрести покой.
На обеспечение героем похорон тени можно смотреть с двух точек зрения: с одной стороны, он отдает деньги (то есть энергию), с другой – освобождается от беспокойств, связанных с тенью. Признать наличие у себя тени – значит быть готовым предоставить положенное ей место. В нашей сказке тени предоставляется возможность осуществить ее собственные намерения, и это влечет за собой ее одухотворение. Когда тень осознана лишь наполовину, то – как всякое «ни рыба ни мясо» – доставляет, в силу своей неопределенности, особенно много хлопот душе. Одухотворение тени происходит вследствие того, что недавно приобретенный компаньон – тень – начинает играть ведущую роль в решении задач, возникающих перед героем, становится распорядителем судьбы, то есть в конечном счете выполняет ту же роль, что и Мефистофель в «Фаусте». Только отбрасывая тень, мы принадлежим миру реальности. Тень вовлекает человека в безотлагательность конкретных жизненных ситуаций, требующих решения «здесь и сейчас», и таким образом создает реальную биографию человека, всегда склонного предполагать, что он есть только то, что о себе думает. Однако обычно во внимание принимается как раз биография, создаваемая тенью.
И только позднее, когда тень отчасти уже ассимилирована, эго становится способным в известных пределах управлять собственной судьбой. Затем, однако, другое содержание бессознательного, а именно Самость, главным образом берет на себя функцию устроения судьбы, и это объясняет, почему в нашей сказке тень-компаньон позднее исчезает.
У героя нашей сказки совершенно отсутствует какая бы то ни была цель. Дома он не связан никакими обязательствами, во время странствий по чужим краям он не стремится попасть в какое-либо определенное место. Все это – хорошая предпосылка для героического поступка, момент, на котором обычно акцентируется внимание в сказках. Ему становится скучно дома, он забирает свою часть наследства и отправляется куда глаза глядят – все это свидетельствует о том, что энергия уже покинула сознание и усилила бессознательное. Нам только тогда открывается тайна бессознательного как реальности, когда мы простодушно следуем за ним, повинуясь зову своего любопытства, а не тогда, когда мы расчетливо хотим использовать силу бессознательного для осуществления какого-нибудь сознательного замысла.
Как только первый шаг для решения проблемы, связанной с тенью, сделан, анима активизируется. В сходной норвежской параллели нашей сказки у анимы – кожа тролля, что можно понимать в том смысле, что она олицетворяет более старый, примитивный уклад жизни и имеет языческую природу. В нордической мифологии анима часто предстает в сверхъестественном и троллеподобном виде, и тогда она символизирует собой вызов традиционной христианской жизни, нравственной и безопасной. Для того чтобы амплифици-ровать этот аспект анимы, давайте отвлечемся на время от нашей сказки и рассмотрим пару скандинавских. Первая из них – история человека, ставшего калекой в результате отказа иметь что-либо общее со своей языческой анимой.
Невидимая церковь
Школьный учитель Этнедалъ любил проводить свой каникулярный отпуск в полном одиночестве – в хижине, затерянной в горах. Однажды, находясь там, он услышал звон церковных колоколов, а так как никакой церкви поблизости не было, он с удивлением огляделся по сторонам и вдруг увидел группу людей в воскресной одежде, движущихся мимо его хижины по тропинке, которой раньше никогда там не было. Он пошел вслед за ними и вскоре вышел к небольшой деревянной церкви, которую тоже видел впервые. Проповедь старого пастора произвела на него сильное впечатление, но он заметил, что имя Иисуса Христа ни разу не упоминалось в ней, да и положенного в конце благословения тоже почему-то не было.
После службы учителя пригласили зайти в дом пастора, и там, в разговоре за чашкой чая, пасторская дочь сообщила ему, что ее отец уже очень стар, и спросила, не хотел бы учитель занять место отца, когда тот умрет. Учитель попросил дать ему время хорошенько подумать. Дочь согласилась и сказала, что дает ему на размышление целый год. Как только она произнесла эти слова, Этнедалъ обнаружил, что опять находится в знакомом месте в лесу, недалеко от своей хижины. Несколько дней учитель ходил озадаченным, но потом забыл о случившемся с ним.
На следующий год он снова проводил каникулы в своей горной хижине. Заметив, что крыша кое-где пострадала от непогоды он взял топор и забрался наверх, чтобы заняться ее починкой. Неожиданно он почувствовал, что кто-то спускается по тропинке прямо к его хижине. Это была дочь пастора. Увидев учителя, она спросила, готов ли он принять должность пастора. Он ответил ей: «Если я скажу «да», я не смогу ответить за это перед Богом и своей совестью – поэтому я должен отказаться». В то же мгновенье девушка исчезла, а учитель совершенно непроизвольно опустил топор на собственное колено, отчего стал калекой на всю жизнь. (Nordische Marchen, Vol. II, Jenf, Diederichs, 1915, s. 22.)
Эта история показывает, что подавление анимы из соображений общепринятой морали приводит к настоящему психическому «членовредительству». Если мы слишком высоко забираемся (на крышу), то теряем присущий нам от природы контакт с землей (ногу). С другой стороны, в фигуре анимы здесь трудно не узнать языческого демона.
А вот другой пример того, к каким печальным последствиям приводит неподходящий способ решения той же самой проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114