Она все еще считает, что для того, чтобы привлечь мужчину и привязать его к себе, ей следует относиться к нему с почтением, соглашаться с ним, льстить ему и подражать во всем.
– Я думала, что, как считается, именно это и нравится мужчинам.
– Однако это не так. Ни один мужчина никогда не захочет, взглянув на жену, всегда видеть свое отражение, а также слышать, как высказанное им мнение воспроизводится для него с помощью этакой жены-магнитофона.
– А как же тогда быть с этим: «Я намерен быть хозяином в своем доме»? – процитировала Лиз. – Многие мужчины время от времени говорят эту фразу.
– Это совсем другое. Признаю, она звучит довольно высокомерно. Но в ней заложен глубокий смысл. Быть хозяином – это включает в себя все: от желания работать ради жены до готовности сражаться за ее благо, если это будет необходимо. Это основные мужские потребности. В этом отказ мужчины поддакивать по любому поводу. Но такому мужчине не нужна и женщина, готовая во всем соглашаться с ним. И этим двоим самым важным друг для друга людям не приходится ни на йоту поступаться ни своим равенством, ни глубокой зависимостью друг от друга только потому, что они предпочтут вместе преодолеть все бури, а не дрейфовать в штиле безропотного согласия.
– Странные у вас метафоры, – несколько неуверенно произнесла Лиз, – то штормы, то штили…
Но Йейт только отмахнулся:
– Ну и пусть, зато сама мысль понятна. Суть в том, что пока еще Бет не обладает способностью самостоятельно формировать свою точку зрения. Ей нужен совет. Ей недостает искренности. Она ищет поддержки. И я должен сказать, что все это она делает с очаровательной беспомощностью. Но что касается меня, женщина, которую я захочу взять в жены, ничего подобного не должна делать, очаровательно это или нет, за исключением тех случаев, когда ей действительно нужна помощь или поддержка.
Он не собирается жениться на Бет! И в сказанном им не содержалось ничего такого, из чего можно было бы сделать вывод, что он влюблен в кого-либо еще. «Все зависит от милости богов», «женщина, которую я возьму в жены» – ведь это просто общие слова, не так ли? В них не содержалось ничего конкретного. И хотя любая попытка составить умозаключение типа «Он не любит Бет Карлайен, следовательно, благодаря этому появляется шанс у Лиз Шепард» не имела под собой никакой почвы, тем не менее подобное предположение привело Лиз на грань хрупкого, ничем не обоснованного возбуждения.
Она знала, что холодный расчет завтрашнего дня не оставит камня на камне от ее иллюзий, что еще сегодня вечером Роджер может разрушить их одним своим словом или фразой, которая скажет правду: даже в тот раз, когда он целовал ее, как объект сердечной привязанности она для него не существовала и никогда не будет существовать. Лиз почти молилась: «Ну пусть моя мечта побудет со мной хоть еще немного, ну хоть чуточку!»
– До рассвета осталось пять часов, – сказал Роджер, посмотрев на часы. – Этого времени хватит на то, чтобы слегка вздремнуть. Боюсь, что умыться вы не сможете. Вода кончилась. Но может быть, вы воспользуетесь для этой цели кремом для бритья?
– Благодарю, у меня есть чистящий крем и туалетные салфетки. Однако где же это мне «слегка вздремнуть»?
– На заднем сиденье. Во весь рост вы там не растянетесь, но заснуть, надеюсь, сможете. А чтобы укрыться, когда ляжете, вот, возьмите это. – И с этими словами Роджер протянул ей мохеровый плед.
– А как же вы?
– Обо мне не беспокойтесь. С точки зрения беспокойства по поводу возможных намеков и того, что скажут люди, можете считать, что меня здесь нет. Как бы то ни было, я намереваюсь отправиться на прогулку. Вы не боитесь остаться одна?
– Конечно нет. Что может случиться со мной?
Роджер улыбнулся и слегка коснулся щеки Лиз:
– Я надеюсь, что ничего. Ну, устраивайтесь поудобнее и сладких вам снов. Я возьму с собой фонарь.
Лиз легла на сиденье, подтянула плед к подбородку и стала вслушиваться в тишину безграничной пустыни вокруг нее.
Девушке не хотелось спать. Она хотела просто лежать вот так, собираясь с мыслями и чувствуя, какое это облегчение – освободиться от долгой и изнурительной ревности к Бет. Но вот ее веки сомкнулись, и она заснула здоровым сном уставшего за день человека.
Сквозь сон Лиз слышала, как возвратился Роджер. Еще до его прихода она нечаянно откинула плед и теперь почувствовала, как Роджер снова укрыл им ее плечи. Лиз пошевелилась, что-то пробормотала, но он ничего не ответил, а после этого всякий раз, когда Лиз просыпалась и засыпала снова, она смутно, сквозь сон, чувствовала, что Роджер рядом.
Вздрогнув то ли от шума, то ли от прикосновения, Лиз наконец проснулась окончательно и увидела Роджера. Лиз опустила ноги на пол, по-детски потерла кулаками глаза и улыбнулась ему.
– Как же крепко я спала! – сказала она. Роджер улыбнулся ей в ответ:
– Мне ли не знать этого. Я пытался заговорить с вами – безрезультатно. Я пытался стянуть с вас плед – снова никакого эффекта. В конце концов мне пришлось прибегнуть к методу, которым была разбужена Спящая красавица. Это сработало.
Лиз не сводила с него глаз.
– Метод… Вы поцеловали меня?
Роджер кивнул:
– Так, ерунда. Недостойное внимания широкой общественности, но достаточно эффективное, чтобы рекомендовать его в качестве будильника. Я подумал, что мы могли бы вместе посмотреть на восход солнца. Оно вот-вот выйдет из-за горизонта.
Чтобы скрыть румянец, который запылал на ее щеках, Лиз повернулась к нему спиной и стала возиться с ремешками своих сандалий.
– Да, мне хотелось бы увидеть его, – сказала она сдавленным голосом.
Выйдя из машины, они встали, повернувшись лицом к востоку, и стали ждать. Прохладный ночной ветер ослаб до тихого шепота, но в воздухе возник иной I звук, тонкий, но настойчивый, похожий на монотонное гудение вибрирующих телеграфных проводов.
Откинув голову назад, Лиз прислушалась. Роджер внимательно наблюдал за ней.
– Вы тоже слышите этот звук? Мне было интересно, слышен он вам или нет, – сказал он.
– Он какой-то странный, – прошептала Лиз. – И продолжает звучать, не утихая. А что это такое?
– Поющие пески – еще одно чудо пустыни, – объяснил Йейт. – Бет, например, не слышит песни песков. Дженайне лишь временами удастся услышать этот звук, а я всегда мог слышать его.
– Ну, как оказалось, это и в моих силах, – ответила на это Лиз, довольная этим уже потому, что она может услышать подобное явление, а Бет – нет.
К этому времени линия горизонта стала светлее и шире. Посылая в небо первые лучи света, солнце залило неярким мерцающим сиянием неровную поверхность песков.
В этот момент Лиз почувствовала, как руки Роджера легли ей на плечи, направляя и приглашая ее поднять голову и посмотреть на темноту, все еще висевшую над ними и далее за их спинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Я думала, что, как считается, именно это и нравится мужчинам.
– Однако это не так. Ни один мужчина никогда не захочет, взглянув на жену, всегда видеть свое отражение, а также слышать, как высказанное им мнение воспроизводится для него с помощью этакой жены-магнитофона.
– А как же тогда быть с этим: «Я намерен быть хозяином в своем доме»? – процитировала Лиз. – Многие мужчины время от времени говорят эту фразу.
– Это совсем другое. Признаю, она звучит довольно высокомерно. Но в ней заложен глубокий смысл. Быть хозяином – это включает в себя все: от желания работать ради жены до готовности сражаться за ее благо, если это будет необходимо. Это основные мужские потребности. В этом отказ мужчины поддакивать по любому поводу. Но такому мужчине не нужна и женщина, готовая во всем соглашаться с ним. И этим двоим самым важным друг для друга людям не приходится ни на йоту поступаться ни своим равенством, ни глубокой зависимостью друг от друга только потому, что они предпочтут вместе преодолеть все бури, а не дрейфовать в штиле безропотного согласия.
– Странные у вас метафоры, – несколько неуверенно произнесла Лиз, – то штормы, то штили…
Но Йейт только отмахнулся:
– Ну и пусть, зато сама мысль понятна. Суть в том, что пока еще Бет не обладает способностью самостоятельно формировать свою точку зрения. Ей нужен совет. Ей недостает искренности. Она ищет поддержки. И я должен сказать, что все это она делает с очаровательной беспомощностью. Но что касается меня, женщина, которую я захочу взять в жены, ничего подобного не должна делать, очаровательно это или нет, за исключением тех случаев, когда ей действительно нужна помощь или поддержка.
Он не собирается жениться на Бет! И в сказанном им не содержалось ничего такого, из чего можно было бы сделать вывод, что он влюблен в кого-либо еще. «Все зависит от милости богов», «женщина, которую я возьму в жены» – ведь это просто общие слова, не так ли? В них не содержалось ничего конкретного. И хотя любая попытка составить умозаключение типа «Он не любит Бет Карлайен, следовательно, благодаря этому появляется шанс у Лиз Шепард» не имела под собой никакой почвы, тем не менее подобное предположение привело Лиз на грань хрупкого, ничем не обоснованного возбуждения.
Она знала, что холодный расчет завтрашнего дня не оставит камня на камне от ее иллюзий, что еще сегодня вечером Роджер может разрушить их одним своим словом или фразой, которая скажет правду: даже в тот раз, когда он целовал ее, как объект сердечной привязанности она для него не существовала и никогда не будет существовать. Лиз почти молилась: «Ну пусть моя мечта побудет со мной хоть еще немного, ну хоть чуточку!»
– До рассвета осталось пять часов, – сказал Роджер, посмотрев на часы. – Этого времени хватит на то, чтобы слегка вздремнуть. Боюсь, что умыться вы не сможете. Вода кончилась. Но может быть, вы воспользуетесь для этой цели кремом для бритья?
– Благодарю, у меня есть чистящий крем и туалетные салфетки. Однако где же это мне «слегка вздремнуть»?
– На заднем сиденье. Во весь рост вы там не растянетесь, но заснуть, надеюсь, сможете. А чтобы укрыться, когда ляжете, вот, возьмите это. – И с этими словами Роджер протянул ей мохеровый плед.
– А как же вы?
– Обо мне не беспокойтесь. С точки зрения беспокойства по поводу возможных намеков и того, что скажут люди, можете считать, что меня здесь нет. Как бы то ни было, я намереваюсь отправиться на прогулку. Вы не боитесь остаться одна?
– Конечно нет. Что может случиться со мной?
Роджер улыбнулся и слегка коснулся щеки Лиз:
– Я надеюсь, что ничего. Ну, устраивайтесь поудобнее и сладких вам снов. Я возьму с собой фонарь.
Лиз легла на сиденье, подтянула плед к подбородку и стала вслушиваться в тишину безграничной пустыни вокруг нее.
Девушке не хотелось спать. Она хотела просто лежать вот так, собираясь с мыслями и чувствуя, какое это облегчение – освободиться от долгой и изнурительной ревности к Бет. Но вот ее веки сомкнулись, и она заснула здоровым сном уставшего за день человека.
Сквозь сон Лиз слышала, как возвратился Роджер. Еще до его прихода она нечаянно откинула плед и теперь почувствовала, как Роджер снова укрыл им ее плечи. Лиз пошевелилась, что-то пробормотала, но он ничего не ответил, а после этого всякий раз, когда Лиз просыпалась и засыпала снова, она смутно, сквозь сон, чувствовала, что Роджер рядом.
Вздрогнув то ли от шума, то ли от прикосновения, Лиз наконец проснулась окончательно и увидела Роджера. Лиз опустила ноги на пол, по-детски потерла кулаками глаза и улыбнулась ему.
– Как же крепко я спала! – сказала она. Роджер улыбнулся ей в ответ:
– Мне ли не знать этого. Я пытался заговорить с вами – безрезультатно. Я пытался стянуть с вас плед – снова никакого эффекта. В конце концов мне пришлось прибегнуть к методу, которым была разбужена Спящая красавица. Это сработало.
Лиз не сводила с него глаз.
– Метод… Вы поцеловали меня?
Роджер кивнул:
– Так, ерунда. Недостойное внимания широкой общественности, но достаточно эффективное, чтобы рекомендовать его в качестве будильника. Я подумал, что мы могли бы вместе посмотреть на восход солнца. Оно вот-вот выйдет из-за горизонта.
Чтобы скрыть румянец, который запылал на ее щеках, Лиз повернулась к нему спиной и стала возиться с ремешками своих сандалий.
– Да, мне хотелось бы увидеть его, – сказала она сдавленным голосом.
Выйдя из машины, они встали, повернувшись лицом к востоку, и стали ждать. Прохладный ночной ветер ослаб до тихого шепота, но в воздухе возник иной I звук, тонкий, но настойчивый, похожий на монотонное гудение вибрирующих телеграфных проводов.
Откинув голову назад, Лиз прислушалась. Роджер внимательно наблюдал за ней.
– Вы тоже слышите этот звук? Мне было интересно, слышен он вам или нет, – сказал он.
– Он какой-то странный, – прошептала Лиз. – И продолжает звучать, не утихая. А что это такое?
– Поющие пески – еще одно чудо пустыни, – объяснил Йейт. – Бет, например, не слышит песни песков. Дженайне лишь временами удастся услышать этот звук, а я всегда мог слышать его.
– Ну, как оказалось, это и в моих силах, – ответила на это Лиз, довольная этим уже потому, что она может услышать подобное явление, а Бет – нет.
К этому времени линия горизонта стала светлее и шире. Посылая в небо первые лучи света, солнце залило неярким мерцающим сиянием неровную поверхность песков.
В этот момент Лиз почувствовала, как руки Роджера легли ей на плечи, направляя и приглашая ее поднять голову и посмотреть на темноту, все еще висевшую над ними и далее за их спинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48