— Но до муравейника он поостережется убивать меня. Остальные могут крепко обидеться! А ему не с руки... тьфу! Черные пески! Нет у него рук! В общем, некстати затевать свару до разгрома шестилапых. Не-ет, он будет выжидать. А вот там, внутри муравьиной норки, всякое может случиться!
— Даже если мы перебьем всех его защитников-пауков, справиться с ним самим будет непросто. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я корчился под его ударами. Да и, кроме того, нас же потом по всей пустыне будут искать. Все раскоряки Долины. Насколько я помню, перед смертью пауки всегда успевали передать сородичам сигнал о помощи. А потом всем людям в округе приходилось несладко. Моя семья так погибла, расплачиваясь за чужое смертоубийство. Ты хочешь, чтобы патрульные шары прилетели в пещеры и раскоряки убили там всех?!
— Не так громко, Редар, ты всех разбудишь. Все просто, мой мальчик, очень просто — мысленная связь раскоряк не работает под землей.
— Откуда ты знаешь? Волной паники они довольно успешно пролезают даже в самые глубокие норы.
— Не совсем так. На большой глубине люди много раз оставались невредимыми — вспомни легенду о Яресте Путешественнике. Видимо, земля как-то задерживает распространение их ментальной силы. А теперь представь — глубокие пещеры муравейника, узкие переходы, огромная толща земли над головой, а до ближайшего сородича — почти три дневных перехода! Как ты думаешь, «докричится» наш паучок до своих или нет?
— Может, нет, а может, и да — точно никто не может сказать.
Салестер усмехнулся:
— Вижу, я тебя не убедил. Ладно. Поговорим об этом еще раз, когда раскоряки будут нашими охотниками расчищать путь в мураший домик. Скажешь мне тогда, кто был прав.
Редар пожал плечами, вернулся на свое место. Осторожно, стараясь не разбудить Велимана и Наю, лег рядом, подложил под голову походное одеяло — старое, подаренное еще Раймикой. На мгновение он почувствовал мимолетный укол совести — он так и не зашел к ней, вернувшись из плена. А новости-то, наверняка, дошли: слухи распространяются по пустыне быстрее песчаной бури. Расстроилась, небось. Хорошо, хоть Богвар тоже попал в рейдерный отряд, на марше Редару удалось перекинуться с ним несколькими словами, наскоро поведать все новости. Вернется домой, расскажет.
Если вернется.
Усталость взяла-таки свое, расслабляющий жар неистового пустынного солнца добирался даже сюда, в спасительную тень. Думать ни о чем не хотелось. Редара вконец сморило, и он погрузился в тревожный, вязкий сон. * * *
С приближением вечера зной песков пошел на убыль. Солнце неторопливо скатывалось за холмы, воздух медленно остывал. Многие охотники уже проснулись — сработала многолетняя привычка пустынного ходока: жара схлынула, пора в путь! Над вечным молчанием пустыни, где только жалобно завывает ветер да шуршит в бесконечном движении песок, разнеслись человеческие голоса.
Мастера охоты выставили на время привала стражу, хотя это было излишне. Разве что случайно набредет на лагерь отряд муравьиных разведчиков. А прочие хищники пустыни никогда не нападут, когда людей так много, — побоятся. Действительно, дозорные видели нескольких скорпионов и пауков-верблюдов, но никто из них не решился приблизиться даже на расстояние выстрела из пращи. Некоторое время насекомые бродили в отдалении, но потом все же решили поискать добычу полегче.
Рейдеры подкрепили силы кусками сушеного мяса, солеными овощами. Благодарные жители Мераса не поскупились, снаряжая рейдерный отряд в опасный путь. Многие «свободные» чуть ли не впервые в жизни пробовали плоды земли, смаковали непривычный вкус.
Проснувшийся первым Редар разбудил Велимана и Наю. Он так и не смог заставить себя поговорить с ней — опасался выдать себя неосторожной фразой: знаю, мол, что ты знаешь... Да и смотреть ей в глаза Редар боялся, оставил девушке свою флягу с водой — свою она выпила еще ночью — и ушел, сославшись на приказ Кенгара.
Ная насупилась: как раз ей-то очень хотелось поговорить о подслушанном разговоре, признаться, что она все знает, и спросить совета. Впервые в жизни молодой Управительнице хотелось утаить что-то от Повелителя, и она не знала, как поступить. Рассказать — немыслимо, а промолчать... Да стоит Фефну хотя бы на мгновение коснуться ее разума, как он узнает все даже против воли своей служительницы. А она очень боялась выдать Редара. Повелитель вспыльчив, легко впадает в ярость, и тогда... Тогда может случиться все, что угодно. * * *
И снова рейдерная сотня, растянувшись неровной цепью, двинулась через застывшее море песка. В этот раз Нае было полегче. Она отдохнула, восстановила силы, да и солнце уже не так пекло над головой. Ноги почти не проваливались в утоптанный десятками ног песок, Управительница ступала легко и даже начала с любопытством оглядываться. Ведь вокруг — тот самый мир, о котором так часто говорил Велиман, родной мир Редара. Здесь он родился и живет, здесь его дом.
По правде говоря, Ная никак не могла понять, как вообще можно жить в этих бесплодных песках.
Вот они идут уже довольно долго, а ни разу еще не попалась на дороге хоть какая-нибудь травинка, ни одно живое существо не пробежало мимо. Кругом — песок, песок и песок... Целые горы его медленно бродят вслед за ветром, дюны разрушаются, на смену им приходят новые, и так — все время, из дождя в дожди. Бр-р-р! Может, и правду говорят о «свободных» легенды, что они умеют по несколько лун обходиться без воды и пищи.
Незаметно опустилась ночь, выполз из своей неведомой норы и вцепился в людей когтистыми лапами нестерпимый холод пустыни. Рейдеры доставали из перевязей походные одеяла, кутались в мохнатые накидки. Ная тоже сильно замерзла, но, предпочтя стучать зубами в одиночку, так никому бы и не сказала ничего, если б не вернувшийся из головы отряда Редар. Юноша набросил ей на плечи что-то мягкое и теплое. Девушка начала было благодарить, закутавшись в еще хранящую тепло его тела ткань, но Редар лишь махнул рукой:
— Пустынника греют ноги, а не ткань. Тебе это нужно больше.
И опять ушел куда-то вперед. Но Ная успела заметить, как он ежится от холода. Выходит, Редар отдал ей свою накидку. Надо было догнать его, заставить взять обратно, да где там... Несмотря на прозрачное чистое небо и блестящие фонарики звёзд, уже и в десяти шагах нельзя было ничего разглядеть. От нагретого за день песка поднимались невидимые дрожащие струи, обжигая теплом медленно оседающие с неба капельки воды. Над пустыней висела легкая мутноватая дымка.
Туман в песках! Надо же! Ная с удивлением приглядывалась, даже попыталась потрогать рукой. Ладонь ничего не ощутила, ни единой капли влаги не осело на ней. Молодая Управительница, конечно, не знала, что такую же вот дымку пустынники зовут «покрывалом» и что появляется она в первое полнолуние после дождей, самой поздней ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Даже если мы перебьем всех его защитников-пауков, справиться с ним самим будет непросто. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я корчился под его ударами. Да и, кроме того, нас же потом по всей пустыне будут искать. Все раскоряки Долины. Насколько я помню, перед смертью пауки всегда успевали передать сородичам сигнал о помощи. А потом всем людям в округе приходилось несладко. Моя семья так погибла, расплачиваясь за чужое смертоубийство. Ты хочешь, чтобы патрульные шары прилетели в пещеры и раскоряки убили там всех?!
— Не так громко, Редар, ты всех разбудишь. Все просто, мой мальчик, очень просто — мысленная связь раскоряк не работает под землей.
— Откуда ты знаешь? Волной паники они довольно успешно пролезают даже в самые глубокие норы.
— Не совсем так. На большой глубине люди много раз оставались невредимыми — вспомни легенду о Яресте Путешественнике. Видимо, земля как-то задерживает распространение их ментальной силы. А теперь представь — глубокие пещеры муравейника, узкие переходы, огромная толща земли над головой, а до ближайшего сородича — почти три дневных перехода! Как ты думаешь, «докричится» наш паучок до своих или нет?
— Может, нет, а может, и да — точно никто не может сказать.
Салестер усмехнулся:
— Вижу, я тебя не убедил. Ладно. Поговорим об этом еще раз, когда раскоряки будут нашими охотниками расчищать путь в мураший домик. Скажешь мне тогда, кто был прав.
Редар пожал плечами, вернулся на свое место. Осторожно, стараясь не разбудить Велимана и Наю, лег рядом, подложил под голову походное одеяло — старое, подаренное еще Раймикой. На мгновение он почувствовал мимолетный укол совести — он так и не зашел к ней, вернувшись из плена. А новости-то, наверняка, дошли: слухи распространяются по пустыне быстрее песчаной бури. Расстроилась, небось. Хорошо, хоть Богвар тоже попал в рейдерный отряд, на марше Редару удалось перекинуться с ним несколькими словами, наскоро поведать все новости. Вернется домой, расскажет.
Если вернется.
Усталость взяла-таки свое, расслабляющий жар неистового пустынного солнца добирался даже сюда, в спасительную тень. Думать ни о чем не хотелось. Редара вконец сморило, и он погрузился в тревожный, вязкий сон. * * *
С приближением вечера зной песков пошел на убыль. Солнце неторопливо скатывалось за холмы, воздух медленно остывал. Многие охотники уже проснулись — сработала многолетняя привычка пустынного ходока: жара схлынула, пора в путь! Над вечным молчанием пустыни, где только жалобно завывает ветер да шуршит в бесконечном движении песок, разнеслись человеческие голоса.
Мастера охоты выставили на время привала стражу, хотя это было излишне. Разве что случайно набредет на лагерь отряд муравьиных разведчиков. А прочие хищники пустыни никогда не нападут, когда людей так много, — побоятся. Действительно, дозорные видели нескольких скорпионов и пауков-верблюдов, но никто из них не решился приблизиться даже на расстояние выстрела из пращи. Некоторое время насекомые бродили в отдалении, но потом все же решили поискать добычу полегче.
Рейдеры подкрепили силы кусками сушеного мяса, солеными овощами. Благодарные жители Мераса не поскупились, снаряжая рейдерный отряд в опасный путь. Многие «свободные» чуть ли не впервые в жизни пробовали плоды земли, смаковали непривычный вкус.
Проснувшийся первым Редар разбудил Велимана и Наю. Он так и не смог заставить себя поговорить с ней — опасался выдать себя неосторожной фразой: знаю, мол, что ты знаешь... Да и смотреть ей в глаза Редар боялся, оставил девушке свою флягу с водой — свою она выпила еще ночью — и ушел, сославшись на приказ Кенгара.
Ная насупилась: как раз ей-то очень хотелось поговорить о подслушанном разговоре, признаться, что она все знает, и спросить совета. Впервые в жизни молодой Управительнице хотелось утаить что-то от Повелителя, и она не знала, как поступить. Рассказать — немыслимо, а промолчать... Да стоит Фефну хотя бы на мгновение коснуться ее разума, как он узнает все даже против воли своей служительницы. А она очень боялась выдать Редара. Повелитель вспыльчив, легко впадает в ярость, и тогда... Тогда может случиться все, что угодно. * * *
И снова рейдерная сотня, растянувшись неровной цепью, двинулась через застывшее море песка. В этот раз Нае было полегче. Она отдохнула, восстановила силы, да и солнце уже не так пекло над головой. Ноги почти не проваливались в утоптанный десятками ног песок, Управительница ступала легко и даже начала с любопытством оглядываться. Ведь вокруг — тот самый мир, о котором так часто говорил Велиман, родной мир Редара. Здесь он родился и живет, здесь его дом.
По правде говоря, Ная никак не могла понять, как вообще можно жить в этих бесплодных песках.
Вот они идут уже довольно долго, а ни разу еще не попалась на дороге хоть какая-нибудь травинка, ни одно живое существо не пробежало мимо. Кругом — песок, песок и песок... Целые горы его медленно бродят вслед за ветром, дюны разрушаются, на смену им приходят новые, и так — все время, из дождя в дожди. Бр-р-р! Может, и правду говорят о «свободных» легенды, что они умеют по несколько лун обходиться без воды и пищи.
Незаметно опустилась ночь, выполз из своей неведомой норы и вцепился в людей когтистыми лапами нестерпимый холод пустыни. Рейдеры доставали из перевязей походные одеяла, кутались в мохнатые накидки. Ная тоже сильно замерзла, но, предпочтя стучать зубами в одиночку, так никому бы и не сказала ничего, если б не вернувшийся из головы отряда Редар. Юноша набросил ей на плечи что-то мягкое и теплое. Девушка начала было благодарить, закутавшись в еще хранящую тепло его тела ткань, но Редар лишь махнул рукой:
— Пустынника греют ноги, а не ткань. Тебе это нужно больше.
И опять ушел куда-то вперед. Но Ная успела заметить, как он ежится от холода. Выходит, Редар отдал ей свою накидку. Надо было догнать его, заставить взять обратно, да где там... Несмотря на прозрачное чистое небо и блестящие фонарики звёзд, уже и в десяти шагах нельзя было ничего разглядеть. От нагретого за день песка поднимались невидимые дрожащие струи, обжигая теплом медленно оседающие с неба капельки воды. Над пустыней висела легкая мутноватая дымка.
Туман в песках! Надо же! Ная с удивлением приглядывалась, даже попыталась потрогать рукой. Ладонь ничего не ощутила, ни единой капли влаги не осело на ней. Молодая Управительница, конечно, не знала, что такую же вот дымку пустынники зовут «покрывалом» и что появляется она в первое полнолуние после дождей, самой поздней ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75