Пока мы не выяснили, чей именно телохранитель находится в доме. Если для вас это важно, конечно, - хорошо поставленный голос произносил фразы старательно и верно выговаривая каждое слово, но при этом казалось, будто язык, на котором говорит человек, ему вовсе незнаком, он просто повторяет что-то услышанное и выученное по случаю ранее, чтобы произвести необходимое впечатление на непосвященного.
И, безусловно, произвел. Павел непроизвольно внутренне сжался, едва услышал первые же слова. И осторожно произнес в ответ:
- Это имеет значение, несущественное, но все же. Если вас, конечно, не затруднит.
- Нет, не затруднит, - и добавил: - Мы выясним это, прежде чем начнем процесс.
Павел тряхнул головой. На их языке это называется вот как. И подумал с некоторой дрожью от пришедшей на ум мысли: вот и пришло время.
- Буду вам признателен.
- По завершению процесса, я вам сообщу о достигнутых результатах. Если вас заинтересует что-то особенно, полагаю, вы сможете получить необходимые пояснения. Особенно в той части, касающейся дальнейших действий, ваших и наших.
Голос подавлял. Своим спокойствием, каким-то безразличием ко всему происходящему в эти минуты, где-то совсем рядом с его обладателем. И, одновременно, неколебимой уверенностью в собственных силах, в удачном, если тут вообще применимо подобное слово, завершении "процесса", в том, что все дальнейшее в усадьбе будет происходить именно так, как то решит голос, никак иначе. И никаких случайностей, неопределенностей, никаких сомнений. Все, от и до. Просчитано, продумано, предусмотрено. Ни шага в сторону.
Павел ни разу не встречался со звонившим, быть может, поэтому еще сейчас ему особенно остро казалось, что на том конце провода находится некий хитроумный агрегат, превращающий обычную человеческую речь в лишенную эмоций и каких-либо характерных голосовых артикуляций монолог, точно тот человек, что звонил ему час назад, немного возбужденный, это чувствовалось, предстоящей операцией, пускай не так сильно, как сам Павел, но все же имеющий хоть какие-то эмоции в своей речи, специально воспользовался этим прибором, чтобы усилить впечатление, что долженствовало произвести на заказчика его деяний, а не призвал своего "главного", как пообещал в прошлый раз. Впечатлить и, пользуясь достигнутым успехом, укрепить его и в дальнейшем уже распоряжаться самому, так же спокойно и уверенно, как сейчас, отдавать необходимые команды Павлу, которые тот, слушая голос и не в силах не повиноваться его уверенности, будет непременно исполнять.
Ведь недаром же он сказал о его дальнейших действиях.
- Благодарю вас, - Павел с трудом выдавил из себя эти слова. Он чувствовал, что не может воспринимать слова, произносимые таким образом, они проходят мимо его сознания, подавляя его, и не отпечатываются, как должно, в памяти.
- У вас, видимо, много дел сейчас. Это верное решение. Я не буду вас отрывать от них. В следующий раз перезвоню через час с четвертью. Будьте любезны, подготовьтесь к этому времени.
- Да, конечно.
И эта фраза ударилась о заполонившие линию короткие гудки, мгновенно потонула, скрылась под их бесчисленными наслоениями. Павел выключил трубку, положил ее в карман и поспешил выйти в приемную, извиняясь, ссылаясь на ситуацию, делая многочисленные намеки, всячески пытаясь загладить свою неторопливость в привечании гостя.
Иван Сергеевич прошел в кабинет, вполне удовлетворенный оказанным, хотя и с опозданием, приемом. Он сел в кресло и закурил, пока Павел торопливо вынимал из сейфа нужные бумаги и выкладывал папки перед гостем. Когда он сел за стол, Иван Сергеевич, глядя на выложенный перед ним материал, кивнул:
- Вы неплохо поработали, молодой человек, - заметил он, приступая к просмотру бумаг. Павел поневоле поддался его оценке, поспешив погрузиться в предстоящую работу целиком и без остатка. Симе, подумалось ему напоследок, можно позвонить и позже, когда та вернется от своей Алисы, любопытно, кстати, что представляет собой эта массажистка. Имя редко встречающееся, интересно, что у него тоже была - можно сказать, любовницей, - одна Алиса, разочаровавшаяся в мужчинах; вспомнив об этом, Павел почувствовал неприятный холодок, какой всегда возникал от скверных воспоминаний. И тут же переключился снова на Симу.
Не стоит и сомневаться, что, после его увещеваний, она может позволить себе только одну вольность - тайком прокрасться в его квартиру и поджидать его там. Готовая ко встрече и трепещущая в предвкушении ее.
Так же как и всегда.
Молчание продлилось не слишком долго, не более пяти минут все трое сидели молча, не глядя друг на друга, сосредоточившись на чем-то своем, неспешно изучая бетонный пол под ногами, оштукатуренную и побеленную стену, покрытую змеящимися трещинками, и железную дверь, к которой вели три ступеньки. Никто не решался нарушить установившуюся тишину, оттого, наверное, всем троим казалось, что протекло не менее получаса, прежде чем Вагит Тимурович первым не нарушил его. Никто не решался взглянуть на часы, чтобы не разочаровать свои чувства и ощущения.
Караев поежился и сменил позу. Он дважды попадал в подобные переделки, до удержания в неволе дело тогда не доходило, по счастью, но у него был определенный опыт. Он-то и подсказывал ему, что просто необходимо, что-то сказать, привести в какое-то движение мысли, невыносимо вот так сидеть и глодать себя. Особенно молодым людям, которые впервые вляпались в пренеприятную историю.
Этот же опыт подсказывал и еще одно, то, что Вагит Тимурович произносить вслух не хотел. Он уже чувствовал, что ситуация пойдет именно так, а не иначе, что Алексею придется совсем не здорово и случится чудо, если...
Он не хотел так думать, но мысль не уходила. Если он останется в живых, все же пролезла в мозг мысль. Пролезла и ожгла. И именно поэтому, чтобы заглушить доводы разума, которые доказывали ему с легкостью, что пришедшим нужен он, именно и непременно он, а не его компаньон и, уж тем более, телохранитель компаньона, Вагит Тимурович и произнес:
- Вы не замерзли, Алексей?
Он в ответ покачал головой. Ничего так и не сказал, то ли не хотел, то ли не нашелся.
- В любом случае, это не продлится долго, - продолжил Караев. Максимум полчаса.
Конечно, подумалось Алексею, с ним случалось что-то подобное, он уже имеет представление... хотя бы о временных границах. И он ответил:
- Раз уж с нами стали церемониться.... Да, раз так пошло, сейчас, должно быть, созваниваются... как вы думаете? - он не договорил, додумал, но так и не произнес, но не заметил этого.
- Скорее всего.
- Я слышал, как один из них, - продолжал Алексей с необычной для него торопливостью, - поднимаясь на выход, кажется, уже нажимал на кнопки.... Знаете, такой специфический звук, его ни с чем не спутаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
И, безусловно, произвел. Павел непроизвольно внутренне сжался, едва услышал первые же слова. И осторожно произнес в ответ:
- Это имеет значение, несущественное, но все же. Если вас, конечно, не затруднит.
- Нет, не затруднит, - и добавил: - Мы выясним это, прежде чем начнем процесс.
Павел тряхнул головой. На их языке это называется вот как. И подумал с некоторой дрожью от пришедшей на ум мысли: вот и пришло время.
- Буду вам признателен.
- По завершению процесса, я вам сообщу о достигнутых результатах. Если вас заинтересует что-то особенно, полагаю, вы сможете получить необходимые пояснения. Особенно в той части, касающейся дальнейших действий, ваших и наших.
Голос подавлял. Своим спокойствием, каким-то безразличием ко всему происходящему в эти минуты, где-то совсем рядом с его обладателем. И, одновременно, неколебимой уверенностью в собственных силах, в удачном, если тут вообще применимо подобное слово, завершении "процесса", в том, что все дальнейшее в усадьбе будет происходить именно так, как то решит голос, никак иначе. И никаких случайностей, неопределенностей, никаких сомнений. Все, от и до. Просчитано, продумано, предусмотрено. Ни шага в сторону.
Павел ни разу не встречался со звонившим, быть может, поэтому еще сейчас ему особенно остро казалось, что на том конце провода находится некий хитроумный агрегат, превращающий обычную человеческую речь в лишенную эмоций и каких-либо характерных голосовых артикуляций монолог, точно тот человек, что звонил ему час назад, немного возбужденный, это чувствовалось, предстоящей операцией, пускай не так сильно, как сам Павел, но все же имеющий хоть какие-то эмоции в своей речи, специально воспользовался этим прибором, чтобы усилить впечатление, что долженствовало произвести на заказчика его деяний, а не призвал своего "главного", как пообещал в прошлый раз. Впечатлить и, пользуясь достигнутым успехом, укрепить его и в дальнейшем уже распоряжаться самому, так же спокойно и уверенно, как сейчас, отдавать необходимые команды Павлу, которые тот, слушая голос и не в силах не повиноваться его уверенности, будет непременно исполнять.
Ведь недаром же он сказал о его дальнейших действиях.
- Благодарю вас, - Павел с трудом выдавил из себя эти слова. Он чувствовал, что не может воспринимать слова, произносимые таким образом, они проходят мимо его сознания, подавляя его, и не отпечатываются, как должно, в памяти.
- У вас, видимо, много дел сейчас. Это верное решение. Я не буду вас отрывать от них. В следующий раз перезвоню через час с четвертью. Будьте любезны, подготовьтесь к этому времени.
- Да, конечно.
И эта фраза ударилась о заполонившие линию короткие гудки, мгновенно потонула, скрылась под их бесчисленными наслоениями. Павел выключил трубку, положил ее в карман и поспешил выйти в приемную, извиняясь, ссылаясь на ситуацию, делая многочисленные намеки, всячески пытаясь загладить свою неторопливость в привечании гостя.
Иван Сергеевич прошел в кабинет, вполне удовлетворенный оказанным, хотя и с опозданием, приемом. Он сел в кресло и закурил, пока Павел торопливо вынимал из сейфа нужные бумаги и выкладывал папки перед гостем. Когда он сел за стол, Иван Сергеевич, глядя на выложенный перед ним материал, кивнул:
- Вы неплохо поработали, молодой человек, - заметил он, приступая к просмотру бумаг. Павел поневоле поддался его оценке, поспешив погрузиться в предстоящую работу целиком и без остатка. Симе, подумалось ему напоследок, можно позвонить и позже, когда та вернется от своей Алисы, любопытно, кстати, что представляет собой эта массажистка. Имя редко встречающееся, интересно, что у него тоже была - можно сказать, любовницей, - одна Алиса, разочаровавшаяся в мужчинах; вспомнив об этом, Павел почувствовал неприятный холодок, какой всегда возникал от скверных воспоминаний. И тут же переключился снова на Симу.
Не стоит и сомневаться, что, после его увещеваний, она может позволить себе только одну вольность - тайком прокрасться в его квартиру и поджидать его там. Готовая ко встрече и трепещущая в предвкушении ее.
Так же как и всегда.
Молчание продлилось не слишком долго, не более пяти минут все трое сидели молча, не глядя друг на друга, сосредоточившись на чем-то своем, неспешно изучая бетонный пол под ногами, оштукатуренную и побеленную стену, покрытую змеящимися трещинками, и железную дверь, к которой вели три ступеньки. Никто не решался нарушить установившуюся тишину, оттого, наверное, всем троим казалось, что протекло не менее получаса, прежде чем Вагит Тимурович первым не нарушил его. Никто не решался взглянуть на часы, чтобы не разочаровать свои чувства и ощущения.
Караев поежился и сменил позу. Он дважды попадал в подобные переделки, до удержания в неволе дело тогда не доходило, по счастью, но у него был определенный опыт. Он-то и подсказывал ему, что просто необходимо, что-то сказать, привести в какое-то движение мысли, невыносимо вот так сидеть и глодать себя. Особенно молодым людям, которые впервые вляпались в пренеприятную историю.
Этот же опыт подсказывал и еще одно, то, что Вагит Тимурович произносить вслух не хотел. Он уже чувствовал, что ситуация пойдет именно так, а не иначе, что Алексею придется совсем не здорово и случится чудо, если...
Он не хотел так думать, но мысль не уходила. Если он останется в живых, все же пролезла в мозг мысль. Пролезла и ожгла. И именно поэтому, чтобы заглушить доводы разума, которые доказывали ему с легкостью, что пришедшим нужен он, именно и непременно он, а не его компаньон и, уж тем более, телохранитель компаньона, Вагит Тимурович и произнес:
- Вы не замерзли, Алексей?
Он в ответ покачал головой. Ничего так и не сказал, то ли не хотел, то ли не нашелся.
- В любом случае, это не продлится долго, - продолжил Караев. Максимум полчаса.
Конечно, подумалось Алексею, с ним случалось что-то подобное, он уже имеет представление... хотя бы о временных границах. И он ответил:
- Раз уж с нами стали церемониться.... Да, раз так пошло, сейчас, должно быть, созваниваются... как вы думаете? - он не договорил, додумал, но так и не произнес, но не заметил этого.
- Скорее всего.
- Я слышал, как один из них, - продолжал Алексей с необычной для него торопливостью, - поднимаясь на выход, кажется, уже нажимал на кнопки.... Знаете, такой специфический звук, его ни с чем не спутаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36