Местом будущего праздника мира и дружбы избрали Луну.
Юноши и девушки всех континентов начали деятельную подготовку к фестивалю. Разучивались новые песни и танцы, поэты сочиняли стихи, спортсмены готовились установить первые межпланетные рекорды. Для участников фестиваля изготовлялись красивые сувениры, молодые ученые, студенты, рабочие готовились к интересным диспутам, встречам по профессиям. А сколько было самых оживленных разговоров по поводу участия в празднестве фаэтов, смелых советских космонавтов, достигших Цереры, отважных и умелых преобразователей Луны. Увидеть бы их, пожать им руки, обнять и наговорить массу хороших слов!..
— Пора и нам собираться! — торопил Дубравин Медведева. — На Луне ожидают нас.
— Ты прав, Василий. Через день—два отправимся. Побудем на Луне, отпразднуем фестиваль и — в Верхневолжск. Мы договорились с Таней сразу же по возвращении сыграть свадьбу.
— Счастливый ты, Виктор! — с чувством произнес Дубравин.
— А ты разве нет?
— И я тоже. Только вот до женитьбы еще далеко. Убежденный холостяк!
— Ну — ну! — Медведев погрозил пальцем. — Рассказывай! А Женя? По—моему, она тебе вовсе не безразлична. Что, угадал?
Дубравин тихо рассмеялся. Медведев приподнял брови.
— Оказывается, ты хочешь быть провидцем, капитан. Пожалуй, еще не родилась девушка, которая увлекла бы меня так, чтобы я забыл все на свете. Вот такую я хочу. А Женя, — она славная, умная, заботливая, но…
— Да, вот что, — переменил тему разговора Медведев. — Фаэты, как я узнал, устроились хорошо, очень довольны. Даже Ми—дион, говорят, выглядит помолодевшим.
— Интересно, как себя чувствуют молодые?
— Ты имеешь в виду Ги—диона и Ни—лию? — спросил Медведев.
— Угу! — кивнул Дубравин.
— А как же им себя еще чувствовать? Конечно, отлично. Вполне освоились с обстановкой. Они, кажется, тоже, говоря по—нашему, влюблены друг в друга. Тем более, что ты теперь Ги—диону не мешаешь, — пошутил Медведев. — А я бы на его месте обязательно ревновал к тебе Ни—лию, уж слишком много внимания она уделяла тебе на Церере.
— Ты меня сегодня решил допечь.
— Нет, просто вижу, что ты лишен элементарной проницательности.
— Удивляюсь, как смело ты стал рассуждать после того, как Таня согласилась стать твоей женой. Это у тебя от избытка чувств.
Задолго до открытия фестиваля между Землей и Луной установилось регулярное сообщение. Каждый день одна рейсовая ракета улетала на ожившую планету, а другая возвращалась с нее на Землю. Но с приближением дня праздника число космических кораблей, курсировавших на лунной линии, пришлось значительно увеличить. Более тысячи юношей и девушек, получивших приглашение на фестиваль, торопились попасть на него.
Предстоящий полет на Луну у всех, кто впервые летел в космос, вызывал робость. Становилось не по себе даже при одном виде огромной ракеты. Но никто из участников фестиваля не подумал отказаться от удивительного полета, полного острых переживаний.
Сколько различных ощущений испытывали молодые люди во время короткого космического путешествия, продолжавшегося лишь несколько часов. Сначала их брал испуг: при взлете корабля под действием сил перегрузки путешественники становились бессильными, беспомощными. Затем с растерянным видом они, не успев вздохнуть облегченно, ощущали полную потерю собственного веса, как если бы у них вместо тела осталась одна душа. Снова их охватывал трепет перед величием бездны Вселенной. И лишь постепенно приходило успокоение. Тогда пассажиры начинали бросать любопытные взгляды в иллюминаторы и на экраны телевизоров. Дальше их внимание раздваивалось между приближавшейся Луной и уменьшающейся Землей. Но, наконец, интерес к Луне пересиливал. Каждый старался запечатлеть в памяти ее дикий горный рельеф с грозными кратерами и беспорядочным нагромождением скал.
Каково же было удивление гостей, когда они, выйдя из корабля, оказывались в зеленом оазисе, раскинувшемся между двумя голубеющими озерами. В еще больший восторг приводил юношей и девушек лунный город, который по своей планировке и архитектуре зданий воплотил все лучшее, что строили люди на Земле. Ни один земной курорт не мог бы соперничать с лунным городом.
От центра, где пять высоких зданий оформляли площадь, во все стороны радиусами расходились широкие улицы—бульвары. Они упирались в молодой лес, окруживший город с трех сторон, и выходили к берегу озера. Дальше, вокруг оазиса и за озером, простиралась пустынная равнина, которая еще ожидала своего освоения. Вдали виднелись остроконечные цепи гор. А с одной стороны неестественно близко, будто за соседними холмами, лежал горизонт, и за ним, казалось, был обрыв в бездну.
Золотистые вагончики подвесной железной дороги непрерывно сновали по улицам, убегали за город в шахты, на заводы, пересекали квадраты садов и доходили до космодрома, куда прибывали корабли с гостями и откуда стартовали улетающие ракеты. Там, на фронтоне серебристого здания космического вокзала, крупными буквами было высечено непонятное для многих слово: ЛУНЭТИЯ.
Но вскоре все выяснилось. Лунэтия — это новое название планеты. Такое имя ей присвоено по предложению строителей и первых поселенцев. И все находили это название удачным и даже красивым.
С прилетом на Лунэтию Медведева, Дубравина и Даниловой все друзья — космонавты с корабля «К. Э. Циолковский» и фаэты снова собрались вместе. Радостной, волнующей была эта встреча.
— Показывайте, Ми—дион, ваши владения, — попросил Дубравин, едва они поздоровались с фаэта и.
— Да, да, будьте нашим экскурсоводом, — присоединилась Таня. Она стояла, полуобняв Ни—лию, и обе они счастливо улыбались.
— Тут такого понаделано, что ахнешь! — раздался бас Боброва, который не переставал восхищаться преобразованной планетой. — Мы кое—что успели без вас осмотреть.
До вечера не спеша ездили и бродили космонавты и фаэ — ты по зеленому городу.
— Вот это здание — Дворец культуры, — пояснил Ми—дион, добросовестно выполняя возложенные на него друзьями обязанности хозяина и экскурсовода. — Чуть подальше, смотрите, — юнивирмаг. — Фаэт так певуче и интересно произнес слово «универмаг», что все добродушно рассмеялись.
— У—ни—вер—маг, — поправила его Ни—лия.
— Хорошо, хорошо, — согласился старец, улыбаясь.
Медведев чувствовал себя превосходно. Все нравилось ему здесь. И добротные дома, и сотни празднично одетых молодых людей, возбужденных, счастливых, попадавшихся навстречу. Все приветствовали их. Полнота жизни ощущалась и оттого, что он среди друзей, что рядом с ним идет его Таня, необычайно красивая в этот вечер — такой он, кажется, ее никогда не видел. А Дубравин — у него тоже блестящие глаза и за плечами словно выросли крылья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Юноши и девушки всех континентов начали деятельную подготовку к фестивалю. Разучивались новые песни и танцы, поэты сочиняли стихи, спортсмены готовились установить первые межпланетные рекорды. Для участников фестиваля изготовлялись красивые сувениры, молодые ученые, студенты, рабочие готовились к интересным диспутам, встречам по профессиям. А сколько было самых оживленных разговоров по поводу участия в празднестве фаэтов, смелых советских космонавтов, достигших Цереры, отважных и умелых преобразователей Луны. Увидеть бы их, пожать им руки, обнять и наговорить массу хороших слов!..
— Пора и нам собираться! — торопил Дубравин Медведева. — На Луне ожидают нас.
— Ты прав, Василий. Через день—два отправимся. Побудем на Луне, отпразднуем фестиваль и — в Верхневолжск. Мы договорились с Таней сразу же по возвращении сыграть свадьбу.
— Счастливый ты, Виктор! — с чувством произнес Дубравин.
— А ты разве нет?
— И я тоже. Только вот до женитьбы еще далеко. Убежденный холостяк!
— Ну — ну! — Медведев погрозил пальцем. — Рассказывай! А Женя? По—моему, она тебе вовсе не безразлична. Что, угадал?
Дубравин тихо рассмеялся. Медведев приподнял брови.
— Оказывается, ты хочешь быть провидцем, капитан. Пожалуй, еще не родилась девушка, которая увлекла бы меня так, чтобы я забыл все на свете. Вот такую я хочу. А Женя, — она славная, умная, заботливая, но…
— Да, вот что, — переменил тему разговора Медведев. — Фаэты, как я узнал, устроились хорошо, очень довольны. Даже Ми—дион, говорят, выглядит помолодевшим.
— Интересно, как себя чувствуют молодые?
— Ты имеешь в виду Ги—диона и Ни—лию? — спросил Медведев.
— Угу! — кивнул Дубравин.
— А как же им себя еще чувствовать? Конечно, отлично. Вполне освоились с обстановкой. Они, кажется, тоже, говоря по—нашему, влюблены друг в друга. Тем более, что ты теперь Ги—диону не мешаешь, — пошутил Медведев. — А я бы на его месте обязательно ревновал к тебе Ни—лию, уж слишком много внимания она уделяла тебе на Церере.
— Ты меня сегодня решил допечь.
— Нет, просто вижу, что ты лишен элементарной проницательности.
— Удивляюсь, как смело ты стал рассуждать после того, как Таня согласилась стать твоей женой. Это у тебя от избытка чувств.
Задолго до открытия фестиваля между Землей и Луной установилось регулярное сообщение. Каждый день одна рейсовая ракета улетала на ожившую планету, а другая возвращалась с нее на Землю. Но с приближением дня праздника число космических кораблей, курсировавших на лунной линии, пришлось значительно увеличить. Более тысячи юношей и девушек, получивших приглашение на фестиваль, торопились попасть на него.
Предстоящий полет на Луну у всех, кто впервые летел в космос, вызывал робость. Становилось не по себе даже при одном виде огромной ракеты. Но никто из участников фестиваля не подумал отказаться от удивительного полета, полного острых переживаний.
Сколько различных ощущений испытывали молодые люди во время короткого космического путешествия, продолжавшегося лишь несколько часов. Сначала их брал испуг: при взлете корабля под действием сил перегрузки путешественники становились бессильными, беспомощными. Затем с растерянным видом они, не успев вздохнуть облегченно, ощущали полную потерю собственного веса, как если бы у них вместо тела осталась одна душа. Снова их охватывал трепет перед величием бездны Вселенной. И лишь постепенно приходило успокоение. Тогда пассажиры начинали бросать любопытные взгляды в иллюминаторы и на экраны телевизоров. Дальше их внимание раздваивалось между приближавшейся Луной и уменьшающейся Землей. Но, наконец, интерес к Луне пересиливал. Каждый старался запечатлеть в памяти ее дикий горный рельеф с грозными кратерами и беспорядочным нагромождением скал.
Каково же было удивление гостей, когда они, выйдя из корабля, оказывались в зеленом оазисе, раскинувшемся между двумя голубеющими озерами. В еще больший восторг приводил юношей и девушек лунный город, который по своей планировке и архитектуре зданий воплотил все лучшее, что строили люди на Земле. Ни один земной курорт не мог бы соперничать с лунным городом.
От центра, где пять высоких зданий оформляли площадь, во все стороны радиусами расходились широкие улицы—бульвары. Они упирались в молодой лес, окруживший город с трех сторон, и выходили к берегу озера. Дальше, вокруг оазиса и за озером, простиралась пустынная равнина, которая еще ожидала своего освоения. Вдали виднелись остроконечные цепи гор. А с одной стороны неестественно близко, будто за соседними холмами, лежал горизонт, и за ним, казалось, был обрыв в бездну.
Золотистые вагончики подвесной железной дороги непрерывно сновали по улицам, убегали за город в шахты, на заводы, пересекали квадраты садов и доходили до космодрома, куда прибывали корабли с гостями и откуда стартовали улетающие ракеты. Там, на фронтоне серебристого здания космического вокзала, крупными буквами было высечено непонятное для многих слово: ЛУНЭТИЯ.
Но вскоре все выяснилось. Лунэтия — это новое название планеты. Такое имя ей присвоено по предложению строителей и первых поселенцев. И все находили это название удачным и даже красивым.
С прилетом на Лунэтию Медведева, Дубравина и Даниловой все друзья — космонавты с корабля «К. Э. Циолковский» и фаэты снова собрались вместе. Радостной, волнующей была эта встреча.
— Показывайте, Ми—дион, ваши владения, — попросил Дубравин, едва они поздоровались с фаэта и.
— Да, да, будьте нашим экскурсоводом, — присоединилась Таня. Она стояла, полуобняв Ни—лию, и обе они счастливо улыбались.
— Тут такого понаделано, что ахнешь! — раздался бас Боброва, который не переставал восхищаться преобразованной планетой. — Мы кое—что успели без вас осмотреть.
До вечера не спеша ездили и бродили космонавты и фаэ — ты по зеленому городу.
— Вот это здание — Дворец культуры, — пояснил Ми—дион, добросовестно выполняя возложенные на него друзьями обязанности хозяина и экскурсовода. — Чуть подальше, смотрите, — юнивирмаг. — Фаэт так певуче и интересно произнес слово «универмаг», что все добродушно рассмеялись.
— У—ни—вер—маг, — поправила его Ни—лия.
— Хорошо, хорошо, — согласился старец, улыбаясь.
Медведев чувствовал себя превосходно. Все нравилось ему здесь. И добротные дома, и сотни празднично одетых молодых людей, возбужденных, счастливых, попадавшихся навстречу. Все приветствовали их. Полнота жизни ощущалась и оттого, что он среди друзей, что рядом с ним идет его Таня, необычайно красивая в этот вечер — такой он, кажется, ее никогда не видел. А Дубравин — у него тоже блестящие глаза и за плечами словно выросли крылья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45