– А что вас так радует у нас? – спросила Паула.
– Да разное, – ответил он.
– Разное – это слишком неопределенно, – протянула Паула.
– Ну хорошо, – согласился Генри, – во-первых, мне доставляет радость то, что я делаю что-то полезное, во-вторых, мне нравятся тамошняя атмосфера, манера общения людей друг с другом, вообще, можно сказать и так мне нравятся мои коллеги, – и, поскольку Паула хранила молчание, он продолжил: – Не каждый день встретишь такого, как Альберт Бусман, чтобы кто-то так терпеливо возился с новичком и передавал ему все, что знает сам, да и иметь такого шефа, как господин Хармс, тоже большое везение. А кроме того, – он умолк на мгновение и посмотрел на нее открыто, – кроме того, я радуюсь, что вы работаете в бюро. Хотите – верьте, хотите – нет, но, когда я утром прихожу и вижу вас сидящей за своим столом, у меня сразу появляется хорошее настроение.
Паула засмеялась:
– Это называется дешево и сердито.
– Тем не менее это так, – заверил ее Генри, – а когда вы тихонько насвистываете, всегда одну и ту же песенку, я готов ее слушать бесконечно, мне не знакома эта мелодия, но она мне нравится.
Он промурлыкал несколько тактов, и Паула сказала:
– Песня называется «Когда дуют ветры», я знаю ее от своей матери, она родом с морского побережья.
Хозяин подошел к их столу, вежливо спросил, все ли их устраивает, и порекомендовал им на десерт желе из красных ягод, только что приготовленное, но они оба отказались от сладкого, вместо этого Генри заказал две порции французского коньяка «Remy Martin». Хозяин с сожалением покачал головой:
– Не держу, не пользуется здесь спросом, может, я могу предложить вам что-нибудь другое? «Аквавит», например?
Генри пожал плечами и, не делая из этого трагедии, с легкостью согласился.-
– Ладно, пусть будет юбилейный «Аквавит», две порции.
Они молчали, пока перед ними не выросли стопочки, а когда выпили, Паула, правда, только слегка пригубила крепкий алкоголь и отодвинула его подальше, Генри сказал, что ему, конечно, «Remy Martin» тоже был бы куда милее, ведь коньяк согревает душу, вдохновляет, вот и господин Бусман уже угощал его из своей бутылочки по случаю вступления в должность.
– Ах, Альберт, – Паула озабоченно покачала головой, – ему приходится нелегко, я восхищаюсь им.
– Что значит – ему приходится нелегко? – спросил Генри.
Вздохнув, Паула ответила:
– Он наверняка пригласит вас потом как-нибудь к себе домой поужинать с ними, Альберт очень хорошо готовит. Он живет вместе с отцом, тому уже, наверное, за девяносто, очень милый старик, но большой выдумщик, начнет сразу рассказывать вам про «Восточный экспресс» или про Транссибирскую железнодорожную магистраль, где он якобы работал вторым машинистом. От вас требуется только слушать его, он очень радуется, когда ему представляется возможность выдать свои незамысловатые байки. Альберт дважды приглашал меня в гости, я просто не могу забыть, как внимателен он к своему отцу, как заботлив. Ну, вы это все сами увидите.
Генри допил «Аквавит», попытался представить себе жизнь обоих мужчин, мелкие банальности будней, которые приносит с собой быт, потом спросил:
– Альберт сам ведет все хозяйство?
– Приходится, – сказала Паула, – ведь старика даже нельзя послать за покупками: случается такое, что тот теряет ориентир и не может найти дорогу домой. Перед самой Пасхой нам пришлось сообща отправиться на его поиски, и господин Хармс тоже принимал участие.
– И вы его нашли?
– В миссии сестер милосердия при вокзале, – рассказывала Паула, – он там обрел слушателей, вешал им лапшу на уши своими выдуманными историями про авантюры в «Восточном экспрессе».
Она взглянула на часы, быстро побросала в сумку зажигалку и сигареты и сказала:
– Мне надо идти, извините, но меньше чем через час начнется фильм.
– А мне тоже можно пойти? – спросил Генри.
Паула ответила довольно безапелляционно:
– К сожалению, нет, этот фильм я хочу смотреть одна, причем дома.
– А если я очень попрошу? – настаивал Генри.
– И в этом случае все равно нет! – решительно сказала Паула.
– Это какой-то особый фильм?
– Да, для меня особый, в нем участвует мой муж.
– Он актер?
– Нет, он озвучивал фильм, это синхронный перевод, я не знаю, говорит ли вам что-нибудь имя Гленн Форд, это очень хороший актер, у нас он обычно разговаривает голосом моего мужа.
Генри кивнул хозяину и нарисовал в воздухе цифры, хозяин понял его и склонился над счетом. Пока они дожидались, Паула попросила понять ее: ей необходимо посмотреть этот фильм одной, даже безмолвное присутствие другого человека будет отвлекать ее и мешать мыслям, от нее ведь ждут, чтобы при встрече она дала свою оценку, прийти же к какому-то определенному мнению ей сподручнее всего будет в одиночестве.
– Жаль, – сказал Генри и не нашел, что добавить еще – так он был огорчен.
Хотя час пик уже прошел, поток машин на улице не иссяк, капли мелкого дождя искрились и сверкали в лучах фар. Они молча прошли по улице вниз до автобусной остановки, и когда Генри предложил проводить ее до дома, она только показала на многоэтажный дом:
– Я снимаю квартиру в этом доме на пятом этаже, и когда смотрю из окна вниз, то вижу, как жарят рыбу на кухне этого рыбного заведения.
Увидев зеленый свет светофора, она быстро поблагодарила его и, сказав: «До завтра!», перешла улицу, помахав ему с другой стороны еще раз на прощание. Она прошла мимо киоска, потом вдруг остановилась и что-то купила там; Генри был уверен, что сигареты, они у нее заканчивались. Он стоял и смотрел на дом, в котором она исчезла, ему хотелось дождаться, чтобы в темных окнах пятого этажа вспыхнул свет, но тут подошел его автобус и он сел в него. Ему нужно было сделать одну пересадку (задремав, он чуть не проехал свою остановку), на краю нового квартала многоэтажек он вышел, в окнах огромных коробок светились неровным синим светом включенные телевизоры. Как всегда, по пустынной зацементированной площадке гулял ветер. Те, кто здесь сталкивался нос к носу, обычно не здоровались друг с другом. Генри пересек детскую площадку и уже почти дошел до своего подъезда в большом доме (он жил на нижнем этаже), как – совершенно непонятно откуда – к нему медленно приблизились сначала два, потом еще пять мотоциклов, резко развернулись и начали кружить вокруг него. Они вынудили его остановиться, он попробовал вырваться из этого кольца, тогда один из парней направил мотоцикл прямо на него, ослепил фарами и почти задел передним колесом. Генри почувствовал на лице жаркое дыхание мотора. Незнакомые лица, незнакомые голоса… Чувствуя себя все больше зажатым машинами и гадая, что у этих парней на уме, Генри крикнул:
– Кончайте базар, что за шуточки? – но реакции не последовало, и тогда он крикнул еще раз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55