Наверное, она слишком рано успокоилась, слишком расслабилась, веря в свое полное выздоровление, и вот теперь рассудок начинает откалывать номера.
Тут она раскрыла глаза шире. Нет. Он был настоящий. Такой же настоящий, как и она сама. На цыпочках Хоуп подкралась к окну над раковиной и посмотрела на подножие холма. Армана не было.
Неужели все случившееся: Арман, гроза, то, что он не мог уйти с холма, – неужели все это было лишь игрой ее воображения? Неужели ей так сильно хочется верить, что мужчины бывают и хорошими, а не только скотами, подобно ее тюремщикам? А может быть, ее рассудок просто пытался найти нечто похожее на реальность в этом бредовом мире?
Хоуп плюхнулась на деревянный стул у кухонного стола. Положила голову на руки и закрыла глаза. Потершись щекой о грубоватое сукно камзола Армана, она вдохнула запах дождя, сырой земли и чего-то еще неразличимого, что было его ароматом.
Вдруг она резко подняла голову. На ней же его камзол! Может быть, он и призрак, но она не выдумала его! Сдернув камзол, Хоуп принялась рассматривать его. Но пока она глядела на него, камзол начал стариться: тонкие нити подрагивали и исчезали и цвет тоже менялся, превращаясь из ярко-золотистого в грязный персиковый и совсем коричневый. Только что сиявшее серебряное и золотое шитье на плечах и рукавах стало отталкивающе темно-серым. Хоуп медленно провела рукой по рукаву, который под ее взглядом превратился в истлевшую тряпку. Слезы затуманили ей глаза, и она подняла камзол к лицу; его аромат был еще тут, и улыбка проступила сквозь слезы.
Прижав камзол к груди, Хоуп побежала наверх. Она открыла краны в ванне, а затем нашла в спальне джинсы и темно-коричневый свитер.
Осторожно положив камзол на столик около раковины, чтобы можно было его видеть, Хоуп шагнула в облако пара.
Когда она погружалась в горячую воду, то вдруг подумала: сейчас ей стало тепло в первый раз с тех пор, как она вырвалась из сильных рук Армана.
Фейт. Кто она? Молодая женщина, которая не могла сделать выбор между своим отцом и возлюбленным? Совершенно ясно: ей не хватило смелости пойти против воли отца и уехать с мужчиной, которого любила. Неужели она не сознавала, что ее жених испытывал к ней чувство гораздо большее, чем то, что выпадает на долю большинства женщин за всю их жизнь?
Хоуп покачала головой. Вот, пожалуйста: она уже запуталась в романтической любовной истории, которая не имеет к ней самой ни малейшего отношения. Собственно говоря, этому проклятому роману уже больше двухсот лет!
Дрожь снова пронизала ее, и Хоуп выбралась из ванны, завернувшись в большое голубое банное полотенце. Меньше чем через пять минут она была уже одета, но потребовалось почти двадцать минут, чтобы высушить густую гриву ее волос. Еще десять минут ушло на то, чтобы собрать нечто вроде еды для пикника. В меню была включена бутылка калифорнийского «шабли» за 3 доллара и 99 центов, четыре бутерброда с арахисовым маслом и медом, намазанными на белый хлеб, несколько сельдерейных и морковных палочек, а также пластиковый стаканчик с луковым соусом.
Посмеиваясь, Хоуп посмотрела на припасы, разложенные на деревянном столе в кухне. Она очень надеялась, что Арман не окажется гурманом, предпочитающим французскую кухню, – если же иначе, ее ждут серьезные неприятности. Всякие подливки и соусы никак не принадлежали к числу любимых ею блюд. Кроме того, от них ведь полнеют.
О чем она думает? После Центральной Америки джинсы по-прежнему болтались на ней. Может быть, ей следует начать питаться чем-нибудь, от чего полнеют? Господь свидетель, набрать немного веса ей совсем не повредит.
Побросав свои припасы в сумку и добавив к ним несколько пластиковых стаканчиков, Хоуп принялась искать скатерть и наконец отыскала то, что хотела: покрывало на клеенчатой основе, которое когда-то купила ее мать, но так никогда и не использовала. Покрывало было совершенно чистым и благоухало дикими ландышами, которые обычно собирала и засушивала мама. Превосходно.
Еще через пять минут Хоуп, сложив все вещи, вышла из дома и быстро направилась к тропинке, что вела на вершину холма.
Там ли он еще или опять исчез – так же внезапно, как и появился?
Медленно поднимаясь на холм, Хоуп начинала верить, что ей придется пировать в полном одиночестве. Он наверняка исчез, и она снова окажется одна на холме, как это бывало и раньше.
Возможно, до этого дня она так сильно ощущала присутствие Армана только потому, что тот был уверен, что она – это Фейт. Он тянулся к ней. Сейчас, когда убедился, что это не так, скорее всего, он направится туда, где полагается находиться призракам.
Всю дорогу до вершины холма она старалась подготовить себя к мысли о том, что Армана там не окажется. Взобравшись наверх и подойдя к большому дубу, Хоуп поняла, что была права: там никого не было.
Невыразимое разочарование нахлынуло на нее.
Осторожно и намеренно медленными движениями она расстелила клеенчатое покрывало на земле. Затем, скрестив ноги, уселась на ткань и откупорила бутылку с вином, налила вина в пластиковый стаканчик и сделала большой глоток. Она хорошенько повеселится на своем первом пикнике за многие годы, даже, если это и убьет ее, – и неважно, будет это в обществе некоего таинственного офицера-француза или без него!
Словно подготавливая удачный кадр, Хоуп разложила на покрывале еду. Покончив с этим, она отпила еще вина. Если так пойдет и дальше, скоро ей не будет дела до того, тут он или нет… она будет слишком пьяна, чтобы замечать что-либо!
Легкомысленный свист привлек ее внимание. Мелодия, показавшаяся ей отдаленно знакомой, словно плыла в воздухе.
Насторожившись, Хоуп ждала. Возможно, кто-то пристал к берегу и высадился на остров, пока она была в доме и не слышала лодку. Иногда сюда заезжали туристы, не сознававшие, что это – частная собственность.
Арман остановился на опушке справа от скалы. Мотив, который он насвистывал, замер на его губах, когда он увидел ее, насторожившуюся, подобно маленькой нимфе, под дубом. Она чувствовала опасность, хотя и не знала, где ее источник. Фейт. Нет, Хоуп. Хоуп, что была так похожа на его возлюбленную, Фейт. Она и вела себя очень похоже на Фейт: снаружи сплошная бравада, а внутри – нежность и медовая сладость. Несмотря на ее бесстыдную дерзость, он видел любовь в ее глазах. И глубина чувств, испытываемых ею, говорила ему куда больше, чем любые из сказанных ею слов. И это тоже было так похоже на его Фейт.
Он надломил сухую ветку, которую держал в руке, чтобы обратить на себя ее испуганный взгляд.
Сначала она неуверенно озиралась, затем чего-то испугалась, а затем – возможно, и сама этого не заметив – приятно удивилась, увидев его.
– Эй! – позвала она. – А я думала, вы исчезли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49