Еще две-три тысячи толпились у Чаринг-кросс-роуд, а также на Оксфорд-стрит и Тоттенхэм-корт-роуд. Томми сидел на заднем сиденье огромного лимузина, глядя на прижимающиеся к затемненному стеклу тела, и улыбался. Тони, менеджер, сидел впереди, как всегда прижав к уху мобильный телефон.
– Элтон и Дэвид не придут, Том.
– Шутить вздумал, мать твою? Я звонил этому козлу сегодня утром. Он сказал, что ждет не дождется. Что специально ради такого дела ноги побреет. Что, может, приведет Кевина, мать его, Спейси и Гвинни. Что случилось?
– Том, выгляни в окно. Это сумасшествие. Элтон и Дэвид только взглянули на это и свалили. И ты бы так поступил, не будь это твоя тусовка. Никто не может прорваться. Джон Бон Джови ушел в отказ, а также Ронан, Крис Эванс и Билли. Наши пиарщики говорят, что они все собираются покутить в «Театро». Может, лучше устроить концерт там?
– Да пошел ты.
– Но Галлахеры пришли. Очевидно, вломились через толпу прямо с парадного входа. Сейчас они в ВИП-баре. Ими нельзя не восхищаться.
– Ничего, блядь, подобного. Они забалдеют с моего пива, а потом начнут орать свои манчестерские глупости и прикалываться во время моих баллад. А что там насчет Робби?
– Все еще в Лос-Анджелесе, разумеется, но он прислал цветы.
– Цветы!
– Да, и записку. Очень занятно… «Дорогой бывший народный герой. Спасибо, что разогрел Великобританию к моему приезду. Я вернусь в следующем году, чтобы показать ей, как выглядят настоящие звезды рок-н-ролла». Миленько, да?
Чувство юмора Томми и его обычная снисходительность моментально его оставили. Его обуяла внезапная ярость, типичная реакция после коктейля из наркотиков, который он уже принял.
– Да, миленько. Поворачивай, отвези меня в Хитроу, мать его! Посади меня на гребаный самолет. Я врежу этому ублюдку прямо в пасть. Я его измолочу, я его натяну по самое не хочу, я его своим хером задолбаю. Козлина тупая, сладенький маленький сморчок.
– Я не могу повернуть, Том. И вперед ехать не могу, да и назад тоже.
– Ну и что будем делать?
– Не знаю.
Томми сделал то, что делал всегда в таких ситуациях. В этом случае его выбор пал на амфетамины.
Задворки театра «Астория», Сохо-Сквер
На Саттон-роу, прямо за углом, где застряла машина Томми, разыгрывалась другая сцена. Питер Педжет показывал маленькой группе членов парламента, в том числе министру внутренних дел, задворки различных концертных залов Лондона. Благодаря своим архитектурным особенностям эти зоны за сценами стали одним из основных мест притяжения для любителей героина и представителей смежных родов занятий, таких как проституция, сутенерство, пребывание в отключке, ссанье на стены, драки и смерть. Если у человека нет дома и он – безнадежный наркоман, ему довольно трудно найти достаточно укромное место, чтобы удовлетворить свои потребности. Туалеты в заведениях фастфуда, которые раньше использовались как «ширяльные конторы», теперь зачастую снабжены голубыми лампочками, чтобы вены нельзя было увидеть. А вот задворки концертных залов так и остались совершенно бесхозными. Казалось, за них никто не отвечает и мейнстрим жизни огибает их, протекая по гламурным улицам. Обычно эти маленькие служебные двери в театрально-концертные залы выходят в переулки, полуразрушенные стены которых выручают в чрезвычайных обстоятельствах, а огромные мусорные баки зачастую предоставляют дополнительное укрытие. Единственные, кого можно здесь встретить, – не преодолевшие никотиновой зависимости актеры, которым больше нельзя предаваться пагубной привычке в гримерках. Это делает такие места особенно привлекательными для тех, кому не приходится выбирать, где и как отдыхать. Конечно, туалет в «Бургер-Кинге» будет поудобнее, но все же здесь лучше, чем просто у реки под вонючим, протекающим мостом.
Если бы зрители дневных прогонов заново поставленных социальных пьес Айкборна или счастливо перенесенных на временную сцену спектаклей театра «Альмейда» (пока сам он закрыт на ремонт) обладали рентгеновским зрением и видели, что происходит позади актеров, за задней стеной театра, они бы, скорее всего, лицезрели реальную драму людей, которые, спустив штаны до лодыжек и задрав рубашки до пояса, тычут грязными иглами в свои гениталии. Загляни сюда Хогарт из пропахших джином переулков восемнадцатого века, его бы вряд ли что здесь удивило.
Именно для того, чтобы увидеть непоучительное и негламурное ответвление театральной жизни Вест-Энда, Питер Педжет провел свою маленькую экскурсию от служебного входа в театр «Доминион» через Сент-Джайлз-сёркус и по Саттон-роу на задворки «Астории». Затем он намеревался провести своих собратьев по парламенту к «Аполло» на Шефтсбери-авеню, где древняя кирпичная кладка настолько пропиталась мочой, что актеры отказывались занимать гримерные на первом этаже из-за вони.
К сожалению, Питер не предусмотрел «тайную» тусовку Томми Хансена. Пока они стояли и разговаривали с героинщиком по имени Роберт, ищущим уединения в вырубленной в стене нише, рядом с ними уже собралась половина подростков Лондона, а также все до единого продавцы с Оксфорд-стрит, которые, закончив работу, ломились вперед, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Томми.
Разговор начал угасать, когда Питера и его коллег притерли поближе к грязному наркоману. Было уже доподлинно установлено, что Роберт стал бы ходить туда, где можно пользоваться чистыми иглами и избавляться от них с полной социальной ответственностью, если бы такое заведение было создано советом Вестминстера, и больше обсуждать было нечего. Странно, но в этот момент Роберт действительно чувствовал себя немного социально ответственным. По-своему он был хозяином, и теперь его гости, однозначно выказав желание удалиться, оказались в затруднительном положении. Это напоминало ужасный момент завершения вечеринки, когда такси всё не едут, несмотря на непрерывные телефонные звонки, а хозяин и гости сидят, глядя друг на друга поверх пустых кофейных чашек, и мечтают, чтобы вечер наконец закончился.
– Извини, что так вышло, чувак. Обычно в это время дня здесь довольно тихо, – сказал Роберт.
– Ничего страшного, – ответил Питер. – Здесь ужасно многолюдно, не так ли? Боюсь, будут пострадавшие.
Приливы и отливы толпы придвигали всех четырех членов парламента ближе и ближе к Роберту, заполняя все свободное пространство. Очень скоро Питер с ужасом обнаружил, что ему пришлось прижаться к этому грязному человеку. Питер был выше, так что его нос находился вблизи сальных, тусклых волос Роберта. Он пытался справиться с тошнотой. Вонь мочи, пота, жира и старого тряпья, исходящая от наркомана, была выше его разумения. Дискомфорт Питера усиливался тем фактом, что Роберт начал дергаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Элтон и Дэвид не придут, Том.
– Шутить вздумал, мать твою? Я звонил этому козлу сегодня утром. Он сказал, что ждет не дождется. Что специально ради такого дела ноги побреет. Что, может, приведет Кевина, мать его, Спейси и Гвинни. Что случилось?
– Том, выгляни в окно. Это сумасшествие. Элтон и Дэвид только взглянули на это и свалили. И ты бы так поступил, не будь это твоя тусовка. Никто не может прорваться. Джон Бон Джови ушел в отказ, а также Ронан, Крис Эванс и Билли. Наши пиарщики говорят, что они все собираются покутить в «Театро». Может, лучше устроить концерт там?
– Да пошел ты.
– Но Галлахеры пришли. Очевидно, вломились через толпу прямо с парадного входа. Сейчас они в ВИП-баре. Ими нельзя не восхищаться.
– Ничего, блядь, подобного. Они забалдеют с моего пива, а потом начнут орать свои манчестерские глупости и прикалываться во время моих баллад. А что там насчет Робби?
– Все еще в Лос-Анджелесе, разумеется, но он прислал цветы.
– Цветы!
– Да, и записку. Очень занятно… «Дорогой бывший народный герой. Спасибо, что разогрел Великобританию к моему приезду. Я вернусь в следующем году, чтобы показать ей, как выглядят настоящие звезды рок-н-ролла». Миленько, да?
Чувство юмора Томми и его обычная снисходительность моментально его оставили. Его обуяла внезапная ярость, типичная реакция после коктейля из наркотиков, который он уже принял.
– Да, миленько. Поворачивай, отвези меня в Хитроу, мать его! Посади меня на гребаный самолет. Я врежу этому ублюдку прямо в пасть. Я его измолочу, я его натяну по самое не хочу, я его своим хером задолбаю. Козлина тупая, сладенький маленький сморчок.
– Я не могу повернуть, Том. И вперед ехать не могу, да и назад тоже.
– Ну и что будем делать?
– Не знаю.
Томми сделал то, что делал всегда в таких ситуациях. В этом случае его выбор пал на амфетамины.
Задворки театра «Астория», Сохо-Сквер
На Саттон-роу, прямо за углом, где застряла машина Томми, разыгрывалась другая сцена. Питер Педжет показывал маленькой группе членов парламента, в том числе министру внутренних дел, задворки различных концертных залов Лондона. Благодаря своим архитектурным особенностям эти зоны за сценами стали одним из основных мест притяжения для любителей героина и представителей смежных родов занятий, таких как проституция, сутенерство, пребывание в отключке, ссанье на стены, драки и смерть. Если у человека нет дома и он – безнадежный наркоман, ему довольно трудно найти достаточно укромное место, чтобы удовлетворить свои потребности. Туалеты в заведениях фастфуда, которые раньше использовались как «ширяльные конторы», теперь зачастую снабжены голубыми лампочками, чтобы вены нельзя было увидеть. А вот задворки концертных залов так и остались совершенно бесхозными. Казалось, за них никто не отвечает и мейнстрим жизни огибает их, протекая по гламурным улицам. Обычно эти маленькие служебные двери в театрально-концертные залы выходят в переулки, полуразрушенные стены которых выручают в чрезвычайных обстоятельствах, а огромные мусорные баки зачастую предоставляют дополнительное укрытие. Единственные, кого можно здесь встретить, – не преодолевшие никотиновой зависимости актеры, которым больше нельзя предаваться пагубной привычке в гримерках. Это делает такие места особенно привлекательными для тех, кому не приходится выбирать, где и как отдыхать. Конечно, туалет в «Бургер-Кинге» будет поудобнее, но все же здесь лучше, чем просто у реки под вонючим, протекающим мостом.
Если бы зрители дневных прогонов заново поставленных социальных пьес Айкборна или счастливо перенесенных на временную сцену спектаклей театра «Альмейда» (пока сам он закрыт на ремонт) обладали рентгеновским зрением и видели, что происходит позади актеров, за задней стеной театра, они бы, скорее всего, лицезрели реальную драму людей, которые, спустив штаны до лодыжек и задрав рубашки до пояса, тычут грязными иглами в свои гениталии. Загляни сюда Хогарт из пропахших джином переулков восемнадцатого века, его бы вряд ли что здесь удивило.
Именно для того, чтобы увидеть непоучительное и негламурное ответвление театральной жизни Вест-Энда, Питер Педжет провел свою маленькую экскурсию от служебного входа в театр «Доминион» через Сент-Джайлз-сёркус и по Саттон-роу на задворки «Астории». Затем он намеревался провести своих собратьев по парламенту к «Аполло» на Шефтсбери-авеню, где древняя кирпичная кладка настолько пропиталась мочой, что актеры отказывались занимать гримерные на первом этаже из-за вони.
К сожалению, Питер не предусмотрел «тайную» тусовку Томми Хансена. Пока они стояли и разговаривали с героинщиком по имени Роберт, ищущим уединения в вырубленной в стене нише, рядом с ними уже собралась половина подростков Лондона, а также все до единого продавцы с Оксфорд-стрит, которые, закончив работу, ломились вперед, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Томми.
Разговор начал угасать, когда Питера и его коллег притерли поближе к грязному наркоману. Было уже доподлинно установлено, что Роберт стал бы ходить туда, где можно пользоваться чистыми иглами и избавляться от них с полной социальной ответственностью, если бы такое заведение было создано советом Вестминстера, и больше обсуждать было нечего. Странно, но в этот момент Роберт действительно чувствовал себя немного социально ответственным. По-своему он был хозяином, и теперь его гости, однозначно выказав желание удалиться, оказались в затруднительном положении. Это напоминало ужасный момент завершения вечеринки, когда такси всё не едут, несмотря на непрерывные телефонные звонки, а хозяин и гости сидят, глядя друг на друга поверх пустых кофейных чашек, и мечтают, чтобы вечер наконец закончился.
– Извини, что так вышло, чувак. Обычно в это время дня здесь довольно тихо, – сказал Роберт.
– Ничего страшного, – ответил Питер. – Здесь ужасно многолюдно, не так ли? Боюсь, будут пострадавшие.
Приливы и отливы толпы придвигали всех четырех членов парламента ближе и ближе к Роберту, заполняя все свободное пространство. Очень скоро Питер с ужасом обнаружил, что ему пришлось прижаться к этому грязному человеку. Питер был выше, так что его нос находился вблизи сальных, тусклых волос Роберта. Он пытался справиться с тошнотой. Вонь мочи, пота, жира и старого тряпья, исходящая от наркомана, была выше его разумения. Дискомфорт Питера усиливался тем фактом, что Роберт начал дергаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94