Мне казалось, что в этом отношении ты со мной согласна.
– Я согласилась с тем, что, если ты будешь продвигать свой законопроект, мы не сможем удержать Кэти и Сьюзи в стороне.
– И ты хочешь сказать, что предпочла бы, чтобы я этого не делал? Потому что я всё брошу, если это так. Я не могу делать это без тебя и не буду делать этого без твоей искренней поддержки.
Он говорил правду. Он был обязан Анджеле далеко не только этим.
К его удивлению, она его поцеловала.
– Нет, нет, конечно я не хочу, чтобы ты всё бросил, Питер, и ты это знаешь… И мне очень жаль, что я сейчас такая придирчивая. На тебя столько всего давит. Неудивительно, что ты отдалился. Я не меньше тебя верю в то, что мы делаем. Ты поступаешь правильно, говоря о том, о чем все умалчивают, ты единственный человек, который делает это. И разумеется, Кэти и Сьюзи хотят тебя поддерживать. Это и их тема тоже. Я горжусь нашими девочками. Очень.
Питер поцеловал Анджелу в ответ. Маятник его страдающей души снова резко сместился. Как же ему повезло с такой благородной и умной женой.
– Я тоже ими горжусь, Анджела, и тобой я горжусь. И особенно я горд сегодня за Кэти, честное слово. Ну и задала она этой мерзкой Вулбридж. Да, наверное, я немного растерялся, что именно Кэти сыграла первую скрипку в нашем маленьком общественном событии, а не я, но это просто потому, что я абсолютно жалкий и презренный старый дурак.
– И это одна из твоих лучших речей.
– Что ж, даже если папочка идиот, я по-прежнему папочка, и мы – одна семья, а в семье все держатся друг за друга, так ведь?
– Да, именно для этого она и нужна.
В этот момент у Питера зазвонил телефон.
– Привет, секс-машина. Угадай, кто сейчас совсем без одежды?
Питер Педжет не зря провел всю жизнь в политике, он умел справляться с неожиданностями.
– Да, привет, Саманта. Нет, я не забыл об интервью в четыре тридцать. Кстати, спасибо, что ты так быстро организовала фотосессию с выступлением. Просто молодец. Статья Паулы Вулбридж – единственная отрицательная реакция в нашу сторону.
– Я трогаю себя там, где я бы хотела почувствовать твой большой член – прямо сейчас.
– Да, Кэти просто молодец, правда? Мы с Анджелой очень ею гордимся.
– Мои соски набухли при одной только мысли о том, что ты делал со мной вчера в постели.
– Послушай, Саманта, боюсь, мне пора идти. Семейные дела. Я сам разберусь с бумагами, не нужно… Да, ладно, отлично, до встречи.
Трасса M1
Пробка наконец-то рассосалась, и Джесси продолжила путь в Бирмингем, все еще пересказывая свою историю сидевшей рядом с ней пассажирке. В жизни Джесси не много было возможностей общения с людьми, которые бы хотели ее выслушать.
– Йеще до обеда йа осталась одна в квартире Франсуа. Остальные три девушки уже нашли себе новых сутенеров. Так и йесть, они пошли на улицу и нашли себе другого злобного обдолбанного рабовладельца в обмен на укол геройина и матрас, на котором можно отрубиться.
Выслушивая беспорядочный монолог Джесси, ее соседка не могла вспомнить, испытывала ли она когда-либо большее отвращение.
– Йа чуть сама так не сделала, клянусь. Йа была такайа дурнайа и напуганнайа, что чуть было не пошла искать себе нового сутенера, но что-то внутри меня… как будто воспоминанийе о человеческом существе, которым йа была раньше, не дало мне этого сделать. Вместо этого йа перерыла всю квартиру Франсуа в поисках денег и ценных вещей. Другийе девочки подумывали о том же, но они были слишком напуганы. Ужас перед жестоким засранцем все йеще придавливал их, словно вонючий матрас. Йа и сама чувствовала себя ужасно, когда шарила за диванными подушками и под простынями отвратительной кровати, на которой он меня впервыйе пойимел.
Женщина предложила Джесси мятную конфету. Это был единственный жест поддержки, который пришел ей в голову.
– Йесли честно, йа почти что ожидала, что ублюдок выскочит из-под простыней и влупит мне ногой в живот, как частенько делал раньше. Он редко бил нас по лицу, потому что даже в нашем мире внешний вид имейет значенийе, хотя, разумейется, йесть и такие, кому нравятся подбитыйе глаза. Йа нашла около тридцати фунтов и часы, и потом, были ведь столовыйе приборы и чайник, а йеще телик и видик. После того как йа вывезла это всё на такси в ломбард, у меня оказалось больше ста пятидесяти фунтов и план.
– Как избавиться от зависимости?
– Не смешите меня.
Клуб «Гручо», Сохо
Широкая, высокомерная улыбка показалась на одутловатых щеках Милтона при виде коллеги. Паула была на десять лет его младше, намного привлекательней и успешнее, хотя формально он являлся ее начальником. И то, что сопливая девчонка Педжета публично ее унизила, доставляло ему огромное удовлетворение. Милтон не смел даже надеяться, что Паула настолько усугубит свое положение жалкой попыткой мести, которая в виде газетной статьи лежала сейчас перед ним. Когда она присела, Милтон аккуратно поставил свое пиво на ее имя и фотографию.
– Господи, Паула, твоя сегодняшняя колонка – просто дерьмо. Редактор в бешенстве, что я вообще разрешил это напечатать. Но ты же знаешь, я не смог удержаться.
– Что это значит – дерьмо?
– Дерьмо – это значит цепляться к Педжету, дорогуша, и, разумеется, к его милашке дочери.
– А почему бы, черт возьми, мне на них не нападать?
– На целую страницу, дорогая? Чтобы все поняли: «зелен виноград»?
– При чем здесь «зелен виноград»? На что он мне сдался?
Милтон просто рассмеялся ей в лицо. Паула повела себя совершенно неправильно. Только добродушное признание могло бы выручить ее в данных обстоятельствах. Сдайся, признай, что напортачила, и поклянись исправиться. А бросаться в атаку – это не выход в такой ситуации.
– На что он тебе сдался? Действительно, на что? Тебя ведь всего-навсего выставила полной дурой в национальных новостях малолетка. Она и правда молодчина, эта девица. Наверное, нужно предложить ей работу, голос молодого поколения и всё такое. Может быть, она бы могла вести твою страничку. Паула вздрогнула.
– Так ты употребляешь наркотики? Признайся, как будто нам это неизвестно. Она тебя здорово прижучила, а?
– Послушай, Милтон, я ни разу не вспомнила о Питере Педжете и его умной засранке дочери с тех пор, как мы общались с ними на пороге их дома. Я написала статью, потому что Педжет – сраный маленький карьерист и его нахальная дочурка – просто очередная элитная соплюшка, которая думает, что мир создан для ее развлечения.
– Не называй Педжетов элитой, Паула. Они и близко с элитой не стоят. Мы с тобой куда больше элита, чем они.
– Дело не в нас.
– Именно это ты сказала девочке, а? Это обыграли на всех каналах, и все увидели, какая это лажа.
– Послушай, если я сказала, что они элита, значит, они элита. Я обозреватель и могу называть их, как моя левая нога пожелает, понял, дорогуша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Я согласилась с тем, что, если ты будешь продвигать свой законопроект, мы не сможем удержать Кэти и Сьюзи в стороне.
– И ты хочешь сказать, что предпочла бы, чтобы я этого не делал? Потому что я всё брошу, если это так. Я не могу делать это без тебя и не буду делать этого без твоей искренней поддержки.
Он говорил правду. Он был обязан Анджеле далеко не только этим.
К его удивлению, она его поцеловала.
– Нет, нет, конечно я не хочу, чтобы ты всё бросил, Питер, и ты это знаешь… И мне очень жаль, что я сейчас такая придирчивая. На тебя столько всего давит. Неудивительно, что ты отдалился. Я не меньше тебя верю в то, что мы делаем. Ты поступаешь правильно, говоря о том, о чем все умалчивают, ты единственный человек, который делает это. И разумеется, Кэти и Сьюзи хотят тебя поддерживать. Это и их тема тоже. Я горжусь нашими девочками. Очень.
Питер поцеловал Анджелу в ответ. Маятник его страдающей души снова резко сместился. Как же ему повезло с такой благородной и умной женой.
– Я тоже ими горжусь, Анджела, и тобой я горжусь. И особенно я горд сегодня за Кэти, честное слово. Ну и задала она этой мерзкой Вулбридж. Да, наверное, я немного растерялся, что именно Кэти сыграла первую скрипку в нашем маленьком общественном событии, а не я, но это просто потому, что я абсолютно жалкий и презренный старый дурак.
– И это одна из твоих лучших речей.
– Что ж, даже если папочка идиот, я по-прежнему папочка, и мы – одна семья, а в семье все держатся друг за друга, так ведь?
– Да, именно для этого она и нужна.
В этот момент у Питера зазвонил телефон.
– Привет, секс-машина. Угадай, кто сейчас совсем без одежды?
Питер Педжет не зря провел всю жизнь в политике, он умел справляться с неожиданностями.
– Да, привет, Саманта. Нет, я не забыл об интервью в четыре тридцать. Кстати, спасибо, что ты так быстро организовала фотосессию с выступлением. Просто молодец. Статья Паулы Вулбридж – единственная отрицательная реакция в нашу сторону.
– Я трогаю себя там, где я бы хотела почувствовать твой большой член – прямо сейчас.
– Да, Кэти просто молодец, правда? Мы с Анджелой очень ею гордимся.
– Мои соски набухли при одной только мысли о том, что ты делал со мной вчера в постели.
– Послушай, Саманта, боюсь, мне пора идти. Семейные дела. Я сам разберусь с бумагами, не нужно… Да, ладно, отлично, до встречи.
Трасса M1
Пробка наконец-то рассосалась, и Джесси продолжила путь в Бирмингем, все еще пересказывая свою историю сидевшей рядом с ней пассажирке. В жизни Джесси не много было возможностей общения с людьми, которые бы хотели ее выслушать.
– Йеще до обеда йа осталась одна в квартире Франсуа. Остальные три девушки уже нашли себе новых сутенеров. Так и йесть, они пошли на улицу и нашли себе другого злобного обдолбанного рабовладельца в обмен на укол геройина и матрас, на котором можно отрубиться.
Выслушивая беспорядочный монолог Джесси, ее соседка не могла вспомнить, испытывала ли она когда-либо большее отвращение.
– Йа чуть сама так не сделала, клянусь. Йа была такайа дурнайа и напуганнайа, что чуть было не пошла искать себе нового сутенера, но что-то внутри меня… как будто воспоминанийе о человеческом существе, которым йа была раньше, не дало мне этого сделать. Вместо этого йа перерыла всю квартиру Франсуа в поисках денег и ценных вещей. Другийе девочки подумывали о том же, но они были слишком напуганы. Ужас перед жестоким засранцем все йеще придавливал их, словно вонючий матрас. Йа и сама чувствовала себя ужасно, когда шарила за диванными подушками и под простынями отвратительной кровати, на которой он меня впервыйе пойимел.
Женщина предложила Джесси мятную конфету. Это был единственный жест поддержки, который пришел ей в голову.
– Йесли честно, йа почти что ожидала, что ублюдок выскочит из-под простыней и влупит мне ногой в живот, как частенько делал раньше. Он редко бил нас по лицу, потому что даже в нашем мире внешний вид имейет значенийе, хотя, разумейется, йесть и такие, кому нравятся подбитыйе глаза. Йа нашла около тридцати фунтов и часы, и потом, были ведь столовыйе приборы и чайник, а йеще телик и видик. После того как йа вывезла это всё на такси в ломбард, у меня оказалось больше ста пятидесяти фунтов и план.
– Как избавиться от зависимости?
– Не смешите меня.
Клуб «Гручо», Сохо
Широкая, высокомерная улыбка показалась на одутловатых щеках Милтона при виде коллеги. Паула была на десять лет его младше, намного привлекательней и успешнее, хотя формально он являлся ее начальником. И то, что сопливая девчонка Педжета публично ее унизила, доставляло ему огромное удовлетворение. Милтон не смел даже надеяться, что Паула настолько усугубит свое положение жалкой попыткой мести, которая в виде газетной статьи лежала сейчас перед ним. Когда она присела, Милтон аккуратно поставил свое пиво на ее имя и фотографию.
– Господи, Паула, твоя сегодняшняя колонка – просто дерьмо. Редактор в бешенстве, что я вообще разрешил это напечатать. Но ты же знаешь, я не смог удержаться.
– Что это значит – дерьмо?
– Дерьмо – это значит цепляться к Педжету, дорогуша, и, разумеется, к его милашке дочери.
– А почему бы, черт возьми, мне на них не нападать?
– На целую страницу, дорогая? Чтобы все поняли: «зелен виноград»?
– При чем здесь «зелен виноград»? На что он мне сдался?
Милтон просто рассмеялся ей в лицо. Паула повела себя совершенно неправильно. Только добродушное признание могло бы выручить ее в данных обстоятельствах. Сдайся, признай, что напортачила, и поклянись исправиться. А бросаться в атаку – это не выход в такой ситуации.
– На что он тебе сдался? Действительно, на что? Тебя ведь всего-навсего выставила полной дурой в национальных новостях малолетка. Она и правда молодчина, эта девица. Наверное, нужно предложить ей работу, голос молодого поколения и всё такое. Может быть, она бы могла вести твою страничку. Паула вздрогнула.
– Так ты употребляешь наркотики? Признайся, как будто нам это неизвестно. Она тебя здорово прижучила, а?
– Послушай, Милтон, я ни разу не вспомнила о Питере Педжете и его умной засранке дочери с тех пор, как мы общались с ними на пороге их дома. Я написала статью, потому что Педжет – сраный маленький карьерист и его нахальная дочурка – просто очередная элитная соплюшка, которая думает, что мир создан для ее развлечения.
– Не называй Педжетов элитой, Паула. Они и близко с элитой не стоят. Мы с тобой куда больше элита, чем они.
– Дело не в нас.
– Именно это ты сказала девочке, а? Это обыграли на всех каналах, и все увидели, какая это лажа.
– Послушай, если я сказала, что они элита, значит, они элита. Я обозреватель и могу называть их, как моя левая нога пожелает, понял, дорогуша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94