Это был не он, а Берти Чемберс. Но Сильвии понравилась мысль, что можно исчезнуть, скрестив руки.
— Господи, как здорово! — сказала она. — Дэниел будет в восторге. Ему вечно хочется исчезнуть.
Григга Джослин увидела только на следующий вечер.
— Я боялась, что вы уехали, — сказала она, — хотела извиниться за вчерашнее.
Григг тактично ее перебил.
— Я для вас кое-что взял в киоске, — ответил он. И, порывшись в сумке с эмблемой конференции, достал две книги в мягком переплете: «Левая рука Тьмы» и «Резец небесный». — Вот, почитайте.
Джослин взяла. Подарок был трогательный, но она решила, что Григг все-таки издевается: это оказалась Ле Гуин, тот самый автор, которого Джослин — по его подсказке — якобы читала и любила. И потом, как-то уж слишком он оживился, обнаружив столь невежественного читателя.
— Это классика жанра, — продолжал Григг. — И замечательные книги.
Джослин поблагодарила, хотя не собиралась читать фантастику, ни тогда, ни сейчас. Наверное, это было заметно.
— Я уверен, вам понравится, — сказал Григг. И добавил: — Я сам очень ценю чужие советы. Скажите мне, что читать, и я обязательно прочту.
Больше всего Джослин любила говорить людям, что делать.
— Я составлю вам список, — ответила она.
И забыла про Григга, пока в конце января не получила от него по электронной почте письмо. «Вы меня помните? Мы познакомились на конференции в Стоктоне. Я сейчас без работы и переезжаю в ваши края. Вы — единственная, кого я там знаю, и у меня куча вопросов. Где постричься? Какой стоматолог лучше? Может, встретимся за чашечкой кофе и вы составите для меня свой знаменитый список?»
Джослин вряд ли сообразила бы, кто такой Григг, если бы не странное имя. Очень приятный человек, вспомнила она. Даже подарил ей книгу. Или две. Надо обязательно найти их и прочитать.
Несколько дней она сомневалась, отвечать или нет. Но обаятельный, одинокий (предположительно) мужчина — слишком большая ценность, чтобы выбросить его лишь потому, что пока не видишь ему применения. И она согласилась на кофе.
Организуя книжный клуб, Джослин снова вспомнила про Григга. «Я помню, как вы любите читать, — писала она. — Мы будем обсуждать собрание сочинений Джейн Остен. Хотите принять участие?»
«Записывайте меня, — ответил Григг. — Я уже давно подумывал взяться за Остен».
«Скорее всего, вы будете единственным мужчиной, — предупредила его Джослин. — Среди злобных женщин постарше. Не ручаюсь, что они не станут на вас нападать».
«Тем лучше, — ответил Григг. — Если честно, к другому я и не привык».
Обо всем этом Джослин умолчала: не наше дело, и потом, мы пришли обсуждать Джейн Остен. Она лишь повернулась к Сильвии:
— Помнишь Стоктон? Я встретила там Рейникеров и они меня изводили? Я даже передумала скрестить Тембе с Красоткой.
— Мистер Рейникер — тот, который всем говорит «умничка»? — спросила Сильвия.
Вечер был чудесный, и Григг вынес стулья из столовой на заднюю веранду. Джослин усадила Бернадетту в круглое плетеное кресло с подушками в тонкую полоску. Остальные расселись вокруг — королева и ее двор.
На Юниверсити-авеню гудели машины. Большой черный кот с маленькой головой, очень сфинксообразный, покрутился у наших ног и прыгнул Джослин на колени. Все кошки так делают, потому что у нее аллергия.
— Макс, — сообщил нам Григг. — А полностью — Максимальный Кот.
Он взял Макса на руки и унес в дом. Кот принялся расхаживать по подоконнику между африканскими фиалками, глядя на нас золотыми глазами, явно желая нам зла. Джослин искренне уважала тех, кто держит черных котов: из всех кошек, проходящих через приюты, сложнее всего пристроить именно их. Знала ли Джослин про кота? Может, поэтому Григг и попал в клуб; он был так мил, что мы уже перестали возмущаться, но недоумевали по-прежнему.
Григг рассказал нам, что потерял место в службе технической поддержки в Сан-Хосе, когда рухнули интернет-компании. Получив выходное пособие, он переехал в Долину, где жилье дешевле и денег хватит надолго. Временно устроился в университетский секретариат. Работает на факультете лингвистики.
Недавно ему сказали, что он может оставаться, сколько хочет. Его познания в компьютерах всех впечатлили. Григг целыми днями восстанавливал пропавшую информацию, гонял вирусы, создавал всевозможные презентации в «Пауэрпойнте». До прямых обязанностей руки доходили редко, но никто не жаловался; все обрадовались, что можно переложить на него техподдержку студгородка. Городок, похоже, был какой-то элитной военизированной группировкой, где вся информация считалась совершенно секретной и выдавалась нехотя, после настойчивых просьб. Из компьютерной лаборатории люди возвращались с таким видом, словно побывали у Крестного отца. Зарабатывал Григг теперь меньше, зато ему всегда носили печенье.
А еще он подумывал написать roman ? clef. Лингвисты — чудной народ.
Мы все замолчали: жаль, Пруди не слышала, как Григг произнес «roman ? clef».
Григг подал зеленый салат с сушеной клюквой и засахаренными грецкими орехами. Разные сорта сыра, крекеры с перцем. Несколько соусов, в том числе — артишоковый. Отличное белое вино с виноградника «Бонни Дун». Стол ломился, правда, блюдо с сыром было типично рождественское, с заснеженным пейзажем, причем скорее для выпечки. А бокалы разные.
— Почему вы больше всего любите «Нортенгерское аббатство»? — спросила Григга Джослин. Таким тоном, будто призывала нас к порядку. И одновременно слушала в оба уха. Только Джослин удавалось это совмещать.
— Мне просто нравится, что эта книга посвящена чтению романов. Кто такая героиня, что такое приключение? Остен непосредственно ставит эти вопросы. Нечто в духе по-мо.
Мы были не настолько знакомы с постмодернизмом, чтобы называть его так фамильярно. Это слово мы слышали, но, похоже, его смысл зависел от контекста. Ну ничего. В университете людям платят, чтобы они ломали голову над такими вещами; скоро разберутся.
— Ничего странного, что Остен задается подобными вопросами, — сказала Джослин, — ведь «Аббатство» — ее первый роман.
— А я думал, один из последних, — ответил Григг. Он раскачивался на стуле, но, в конце концов, это его стул и не наше дело. — А первый — «Чувство и чувствительность».
— Он вышел первым. А «Нортенгерское аббатство» первым продали издателю.
Наше мнение о сборнике «Грамерси» упало еще ниже. Неужели там об этом не сказано? Или Григг поленился прочитать предисловие? Наверняка есть предисловие.
— Иногда кажется, что Остен не уважает чтение, — сказала Сильвия. — В «Нортенгерском аббатстве» она обвиняет других писателей, что в своих романах они склонны принижать роман, но разве сама делает не то же самое?
— Нет, романы она защищает. Зато над читателями издевается от души, — ответила Аллегра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60