Примерно в это же время из старого вестибюля метро Парк культуры вышел Алик и неторопливо зашагал по направлению к дому у Зубовской. Жажда мести, необходимость отработать немалые бабки — вот что мобилизовало его силы. На сморщенном, как у старика, лице застыла решимость, глаза лихорадочно блестели.
На место он прибыл в четверть второго — лимузин с Петром и Юлей уже уехал. Прилично одетый — в поношенное, но фирменно, — Алик прогуливался вблизи подъезда, размышляя, как незаметно проникнуть внутрь дома. Наконец удобный случай представился: рядом остановилась пожилая женщина с детской коляской, собираясь открыть парадную дверь.
— Какой прелестный ребенок! — Алик заглянул в коляску. — Сосед я ваш, из двадцать шестой. Разрешите вам помочь? — И ухватился за коляску.
— Вы очень любезны, молодой человек! — благодарно улыбнулась она. — Если не затруднит, помогите затащить в лифт.
Дружески с ней переговариваясь, Алик вкатил коляску в подъезд и дальше к лифтам, мимо дежурной консьержки — та хорошо знала жиличку и решила, что с ней кто-то из родственников. На радостях Алик даже сопроводил ее в лифте до нужного этажа и помог затащить коляску в квартиру.
Решив первую часть своей задачи, он, чтобы не привлекать к себе внимания, спустился с лестницы пешком и затаился в нише за кабиной консьержки. Все время, пока ждал, действовал как запланировано: каждый раз, как кто-нибудь входил в подъезд с улицы или спускался на лифте, немедленно покидал свой пост и прятался на лестнице, которой никто, кроме детей с нижних этажей, не пользовался.
В ателье Петр и Юля задержались дольше, чем рассчитывали. Оказалось, талия у нее увеличилась не так сильно, как предполагали, — лишнее пришлось убрать.
— Да оставь все как есть! — уговаривал ее Петр. — И сейчас платье на тебе хорошо, а к свадьбе будет и совсем впору.
— Ничего за неделю не изменится. Не беспокойся, я в него влезу! — стояла на своем Юля. — Не хочу, чтобы висело на мне как балахон!
Когда наконец все сделали, как она желала, Петру вместо того чтобы ехать домой, пришлось отправиться с ней в детский магазин.
— Я уже многое припасла для нашего малыша, — улыбнулась Юля. — Не говорила тебе, чтобы зря не морочить голову. Знаю, как ты занят!
Поймав его удивленный взгляд, объяснила:
— Мне скоро совсем трудно будет двигаться, а такие вещи готовят загодя. Все крупное — коляску, кроватку, манеж — купишь после его рождения по моему списку. А сейчас нужно кое-что из мелочей. — И грустно вздохнула. — Была бы мама здорова — и проблемы нет!
Часа два провели в детском универмаге: Юля основательно, придирчиво выбирала. Сделав необходимые приобретения и даже купив под конец огромного размера плюшевую игрушку, вышли и сели в поджидавшую их машину. Передав покупки водителю, Петр помог Юле удобно устроиться в салоне.
К дому подъехали уже около четырех; Кирилла у подъезда не видно… Наверно, не дождался, с досадой подумал Петр. Ох, уж эти женщины! Разве с ними рассчитаешь время. Вылезли из лимузина, Петр открыл парадную дверь, взял из рук шофера, крупного молодого парня, покупки.
— Ты, Федя, посиди в машине. Я отнесу все это в дом и вернусь. Тут меня должен был ждать один человек. Может, отошел куда-нибудь… Приду — скажу, что делать дальше.
Водитель вернулся к машине, а Петр доверху нагруженный свертками, вошел в вестибюль, вслед за ним — Юля. Прождавший более двух часов Алик, вне себя от злобы и ярости, когда наконец увидел Петра не думая ни о чем выскочил из засады…
Загородил им дорогу и, держа пистолет в вытянутых руках, прицелился… Его не видели: Петру заслонял обзор огромный пакет с плюшевой игрушкой, а Юле — его широкая спина Казалось бы, Петр обречен…
Сколько ни готовился Алик к этому моменту, как ни тренировался, выстрелить сразу не удалось: руки тряслись, глаза застлал туман… Этих секунд промедления оказалось достаточно Петр уронил сверток и нагнулся поднять: в этот миг убийца как раз нажал курок — пуля досталась спутнице Петра…
Ничего еще не сообразив, кроме того, что нужно немедленно спасаться, Алик стремглав выбежал из подъезда. Обезумев от страха, даже не бросил пистолет, — продолжая сжимать его в руке, подпрыгивая, словно заяц, кинулся в сторону стройплощадки…
Когда в подъезде прогремел выстрел, водитель Петра, опытный телохранитель, сразу понял, что произошло, и по рации вызвал милицию. Выскочив из машины, бросился к дому, но тут увидел выбежавшего убийцу и устремился за ним. Бывшему десантнику не составило труда настичь мозглявого Алика. Сбив с ног, Федор заломил ему руку за спину, поднял с земли, и в полусогнутом состоянии, прихватив носовым платком пистолет, повел его, воющего от боли, обратно к дому.
Несчастному Петру, когда он осознал, что произошло, было не до поимки убийцы — на его руках умирала Юля… Пуля попала ей в грудь, — теряя сознание, она все пыталась ему что-то сказать, но получались лишь хриплые стоны… Так она и скончалась в его объятиях — еще до приезда «скорой помощи».
Глава 39. Расплата
Нелепая, трагическая гибель Юли сразила ее родных и близких, повергла в глубокий траур всех друзей и знакомых. Много пролили слез; только о том и говорили, проклинали убийцу, выражали сочувствие родителям, потерявшим единственную дочь и Петру, против которого, по общему мнению, и было направлено это злодейское преступление. Подозревали конкурентов.
Чета Яневичей замкнулась в четырех стенах, ни с кем не общалась и никого не принимала. Раиса Васильевна впала в тяжелую нервную депрессию, совсем занемогла и не вставала с постели. Муж неотлучно находился рядом, боясь потерять и ее… От горя и отчаяния остатки волос на его лысой голове стали совершенно седыми, он враз превратился в старика.
Заниматься организацией похорон дочери родители оказались не в состоянии, все хлопоты легли на плечи Петра и его родных. Ценой больших усилий, а вернее, затрат на взятки удалось договориться о выделении небольшого участка для погребения Юли рядом с могилой родителей Михаила Юрьевича Юсупова на Ваганьковском кладбище. Там недавно выкорчевали старое, высохшее дерево.
— Если удалить и эти негодные деревья, здесь можно обустроить фамильный участок. — Администратор кладбища, маленький, неопрятный толстяк, указал отцу и сыну Юсуповым на окружающие могилу три старые, полузасохшие липы.
Опустил глаза, многозначительно добавил:
— Это, естественно, вам дорого обойдется.
Договорились об отпевании в кладбищенской церкви.
— Какое ужасное несчастье! Какая трагедия! — сердечно посочувствовал им осанистый батюшка, внешне больше похожий на профессора, чем на священнослужителя, и поднял глаза к небу. — Так, видно, Богу угодно — взять к себе эту чистую душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95