судьба благоволит только к сильным и упорным в достижении цел«.
— Я тоже считаю: не будь он таким сильным, ловким и выносливым, — убежденно поддержал тестя Михаил Юрьевич, — то, имей хоть семь пядей во лбу, не сумел бы выйти победителем в тяжелой борьбе го стихией и злоумышленниками. А ты как считаешь, сын?
— Чего уж тут говорить… Ты прав, папа, конечно! — благодарно подтвердил Петр. — Я и выжил там только благодаря силе и выносливости… да еще потому, — добавил он, обведя всех счастливым взглядом, — что люблю вас очень и не хотел огорчать, погибнув в тайге.
— А этот старик, покойный Терентий Фомич, — тихо спросила бабушка Вера Петровна, перекрестившись, — так и остался погребенным под грудой камней?
— Только до тех пор, как начнем там работы! — твердо заявил Петр. — Откопаем его, и похороним согласно завещанию в Добрынихе, как положено по христианскому обычаю. А на месте гибели установим мемориальную доску.
Он помолчал, вспоминая.
— Замечательный был старик! И главное, сумел достичь своей цели, хоть и ценой жизни. Помянем его светлую душу! Без него не видать бы мне такой удачи!
Взрослые молча, не чокаясь выпили, а когда окончилась траурная пауза, тетка Варвара Петровна, как всегда непосредственная, спросила:
— А что, Петя, найденное вами месторождение и вправду так богато золотом? Ты у нас теперь, наверно, станешь этим… «новым русским»? — не удержалась она, чтобы не выразить своего отношения к нуворишам.
— Ну, Варя, ты и скажешь! — одернул ее профессор Никитин, смущенный откровенностью жены. — Петю богатство не испортит.
Однако Петра прямота тетки нисколько не обидела.
— Да нет, надеюсь, никогда «новым русским» не стану, — успокоил он Варвару Петровну. — Ведь к ним почему относятся насмешливо и даже с презрением? Бессовестные они, некультурны, благополучие построили, как правило, за счет других.
Он посмотрел вокруг — как относятся к его речам? Все слушали — что он дальше скажет?
— Знаете, я считаю, если богатство добыто благодаря предприимчивости и честному труду, — нужно это приветствовать — оно служит всему обществу. И тем больше ему дает, чем культурнее и патриотичнее люди, добившиеся успеха.
Это почему же? — не сдавалась тетка. — Какая польза всем, например моему мужу профессору, от того, что кто-то богат?
— Польза в том, Варенька, — ответил за сына Михаил Юрьевич, — что честные предприниматели платят в казну львиную долю налогов. Ну и еще те из них, у кого есть совесть, кто страну свою поддерживает материально науку, искусство.
— Ладно, рано еще делить шкуру неубитого медведя, — вмешалась Светлана Ивановна, решив прекратить бесполезный спор. Дайте Петеньке сначала разбогатеть, а там посмотрим. Надеюсь, он нас не посрамит! — И с любовью взглянула на сына.
— Вот, это ты правильно сказала! — одобрил Степан Алексеевич. — Честно разбогатеть в наших условиях, очень даже непросто! Обдирают предпринимателей и коррумпированные чиновники, и криминал.
— Да уж! С этим Петру придется столкнуться по полной программе! — подтвердил Михаил Юрьевич. — Но я помогу ему отбиться от этих акул, иначе сожрут!
— И когда кончится эта беда? — вздохнул Никитин. — Так надеялся, когда защищал в «живом кольце» молодую демократию, — наконец-то у нас закон будет править, народ вздохнет свободно… А его до сих пор обирает всякая нечисть!
Сами мы в этом виноваты! Позволяем проходимцам, пробравшимся к власти, манипулировать собой, нарушать законы, — удрученно заметил Степан Алексеевич. — Не научились пользоваться главным, что дает демократия, — своим избирательным правом.
— Это верно! Умели бы прогнать тех, кто обманул, — вновь избранные лучше служили бы народу, — согласился с ним профессор Никитин. — Остается надеяться, что когда-нибудь так и будет!
После обеда семейство Никитиных отбыло домой; уехали к себе в Марьино Степан Алексеевич с Верой Петровной, отец укладывал спать Наденьку и Олю. Светлана Ивановна воспользовалась тем, что осталась с сыном наедине.
— Ну как, успокоилось немного твое сердце? Ты, Петенька оказался во всем прав. — Хотя поначалу мне и казалось, что произошла нелепая ошибка.
— Ты это о Даше, мама? Есть какие-то новости?
— Да не то чтобы… — замялась Светлана Ивановна, боясь снова его растревожить. — Ну, в общем, видела я Дашу с Кириллом в театре… Сидели в первом ряду партера.
К ее удивлению, сын отнесся к этому сообщению спокойно.
— Да я уже примирился, мама. Хотя честно скажу — до сих нор испытываю боль, когда вспоминаю о их предательстве. Ведь я тогда сразу потерял все — невесту, своих друзей. Хотя, какие они мне были друзья? Особенно Кир — подлый лицемер.
Петр вздохнул и, желая покончить с неприятной темой, пытливо взглянул в глаза матери.
— А отец ничего тебе не говорил о дочери Яневича?
— Вот оно что, — улыбнулась Светлана Ивановна, разгадав причину спокойствия сына. — Видно, понравилась тебе эта Юля? Наслышана о ней. Папа говорит красивая девушка!
— Ты, мамочка, только ничего такого не думай… Мы с Юлей еще мало друг друга знаем. Но знакомство с ней помогает мне переносить боль потери,
— Вот и хорошо. — Светлана Ивановна решила, что еще рано углубляться в эту тему.
— Тебе бы отдохнуть немного, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое к чаю. Через полчасика позову вас с отцом. — И поднялась, чтобы пойти на кухню, но поддалась сердечному порыву — обняла и нежно поцеловала сына, приговаривая: — Как я счастлива, Петенька, видеть тебя дома!
Петр вернулся в Барнаул за неделю до начала экспедиции и сразу занялся проверкой готовности своей группы. Узнав, что вместе с людьми Глеба в тайгу отправится Юля, не сказал ни слова — тем более что Юли в городе не было — она в Добрынихе с начальником экспедиции, он формирует отряд из местных жителей и специалистов по проектированию дорог.
Согласно договоренности группа во главе с Петром, состоящая из горняков и строителей, первой прибывает на место работ. Задача — оборудовать строительную площадку, бытовки, складские помещения; доставить элементы конструкции подвесного моста к ущелью. При этом, было запланировано, Петру надлежит, развернув работы, откопать погибшего напарника и на вертолете доставить тело в Добрыниху для предания земле.
Из уважения к памяти покойного решили: отряд Глеба Сытина выступит в тайгу на следующий день после похорон, а Петр вернется на место работ, согласовав с начальником экспедиции, как состыковать действия обеих групп для наведения моста через ущелье.
«Надо отговорить Юлю от похода, — думал Петр уже на борту вертолета — его группа летела к месту закладки прииска. — Если так уж хочется хлебнуть экзотики, заберу ее с собой. Пусть поживет с нами у водопада — все же хоть какие-то удобства».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Я тоже считаю: не будь он таким сильным, ловким и выносливым, — убежденно поддержал тестя Михаил Юрьевич, — то, имей хоть семь пядей во лбу, не сумел бы выйти победителем в тяжелой борьбе го стихией и злоумышленниками. А ты как считаешь, сын?
— Чего уж тут говорить… Ты прав, папа, конечно! — благодарно подтвердил Петр. — Я и выжил там только благодаря силе и выносливости… да еще потому, — добавил он, обведя всех счастливым взглядом, — что люблю вас очень и не хотел огорчать, погибнув в тайге.
— А этот старик, покойный Терентий Фомич, — тихо спросила бабушка Вера Петровна, перекрестившись, — так и остался погребенным под грудой камней?
— Только до тех пор, как начнем там работы! — твердо заявил Петр. — Откопаем его, и похороним согласно завещанию в Добрынихе, как положено по христианскому обычаю. А на месте гибели установим мемориальную доску.
Он помолчал, вспоминая.
— Замечательный был старик! И главное, сумел достичь своей цели, хоть и ценой жизни. Помянем его светлую душу! Без него не видать бы мне такой удачи!
Взрослые молча, не чокаясь выпили, а когда окончилась траурная пауза, тетка Варвара Петровна, как всегда непосредственная, спросила:
— А что, Петя, найденное вами месторождение и вправду так богато золотом? Ты у нас теперь, наверно, станешь этим… «новым русским»? — не удержалась она, чтобы не выразить своего отношения к нуворишам.
— Ну, Варя, ты и скажешь! — одернул ее профессор Никитин, смущенный откровенностью жены. — Петю богатство не испортит.
Однако Петра прямота тетки нисколько не обидела.
— Да нет, надеюсь, никогда «новым русским» не стану, — успокоил он Варвару Петровну. — Ведь к ним почему относятся насмешливо и даже с презрением? Бессовестные они, некультурны, благополучие построили, как правило, за счет других.
Он посмотрел вокруг — как относятся к его речам? Все слушали — что он дальше скажет?
— Знаете, я считаю, если богатство добыто благодаря предприимчивости и честному труду, — нужно это приветствовать — оно служит всему обществу. И тем больше ему дает, чем культурнее и патриотичнее люди, добившиеся успеха.
Это почему же? — не сдавалась тетка. — Какая польза всем, например моему мужу профессору, от того, что кто-то богат?
— Польза в том, Варенька, — ответил за сына Михаил Юрьевич, — что честные предприниматели платят в казну львиную долю налогов. Ну и еще те из них, у кого есть совесть, кто страну свою поддерживает материально науку, искусство.
— Ладно, рано еще делить шкуру неубитого медведя, — вмешалась Светлана Ивановна, решив прекратить бесполезный спор. Дайте Петеньке сначала разбогатеть, а там посмотрим. Надеюсь, он нас не посрамит! — И с любовью взглянула на сына.
— Вот, это ты правильно сказала! — одобрил Степан Алексеевич. — Честно разбогатеть в наших условиях, очень даже непросто! Обдирают предпринимателей и коррумпированные чиновники, и криминал.
— Да уж! С этим Петру придется столкнуться по полной программе! — подтвердил Михаил Юрьевич. — Но я помогу ему отбиться от этих акул, иначе сожрут!
— И когда кончится эта беда? — вздохнул Никитин. — Так надеялся, когда защищал в «живом кольце» молодую демократию, — наконец-то у нас закон будет править, народ вздохнет свободно… А его до сих пор обирает всякая нечисть!
Сами мы в этом виноваты! Позволяем проходимцам, пробравшимся к власти, манипулировать собой, нарушать законы, — удрученно заметил Степан Алексеевич. — Не научились пользоваться главным, что дает демократия, — своим избирательным правом.
— Это верно! Умели бы прогнать тех, кто обманул, — вновь избранные лучше служили бы народу, — согласился с ним профессор Никитин. — Остается надеяться, что когда-нибудь так и будет!
После обеда семейство Никитиных отбыло домой; уехали к себе в Марьино Степан Алексеевич с Верой Петровной, отец укладывал спать Наденьку и Олю. Светлана Ивановна воспользовалась тем, что осталась с сыном наедине.
— Ну как, успокоилось немного твое сердце? Ты, Петенька оказался во всем прав. — Хотя поначалу мне и казалось, что произошла нелепая ошибка.
— Ты это о Даше, мама? Есть какие-то новости?
— Да не то чтобы… — замялась Светлана Ивановна, боясь снова его растревожить. — Ну, в общем, видела я Дашу с Кириллом в театре… Сидели в первом ряду партера.
К ее удивлению, сын отнесся к этому сообщению спокойно.
— Да я уже примирился, мама. Хотя честно скажу — до сих нор испытываю боль, когда вспоминаю о их предательстве. Ведь я тогда сразу потерял все — невесту, своих друзей. Хотя, какие они мне были друзья? Особенно Кир — подлый лицемер.
Петр вздохнул и, желая покончить с неприятной темой, пытливо взглянул в глаза матери.
— А отец ничего тебе не говорил о дочери Яневича?
— Вот оно что, — улыбнулась Светлана Ивановна, разгадав причину спокойствия сына. — Видно, понравилась тебе эта Юля? Наслышана о ней. Папа говорит красивая девушка!
— Ты, мамочка, только ничего такого не думай… Мы с Юлей еще мало друг друга знаем. Но знакомство с ней помогает мне переносить боль потери,
— Вот и хорошо. — Светлана Ивановна решила, что еще рано углубляться в эту тему.
— Тебе бы отдохнуть немного, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое к чаю. Через полчасика позову вас с отцом. — И поднялась, чтобы пойти на кухню, но поддалась сердечному порыву — обняла и нежно поцеловала сына, приговаривая: — Как я счастлива, Петенька, видеть тебя дома!
Петр вернулся в Барнаул за неделю до начала экспедиции и сразу занялся проверкой готовности своей группы. Узнав, что вместе с людьми Глеба в тайгу отправится Юля, не сказал ни слова — тем более что Юли в городе не было — она в Добрынихе с начальником экспедиции, он формирует отряд из местных жителей и специалистов по проектированию дорог.
Согласно договоренности группа во главе с Петром, состоящая из горняков и строителей, первой прибывает на место работ. Задача — оборудовать строительную площадку, бытовки, складские помещения; доставить элементы конструкции подвесного моста к ущелью. При этом, было запланировано, Петру надлежит, развернув работы, откопать погибшего напарника и на вертолете доставить тело в Добрыниху для предания земле.
Из уважения к памяти покойного решили: отряд Глеба Сытина выступит в тайгу на следующий день после похорон, а Петр вернется на место работ, согласовав с начальником экспедиции, как состыковать действия обеих групп для наведения моста через ущелье.
«Надо отговорить Юлю от похода, — думал Петр уже на борту вертолета — его группа летела к месту закладки прииска. — Если так уж хочется хлебнуть экзотики, заберу ее с собой. Пусть поживет с нами у водопада — все же хоть какие-то удобства».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95