– Ее сегодня нет. И к тому же я не хочу, чтобы ты бежал к ней, шумел и жаловался. Она мне очень помогает. Соня – чудесный доктор.
– Пятый раз спрашиваю, – возвысил голос Пол, – когда они тебя отпустят? Не забывай, что у нас есть магазин, который тоже требует внимания! Нам следует как можно скорее вернуться в добрую, капиталистическую, декадентскую Англию. Кроме того, у нас мало денег, и они имеют обыкновение кончаться в самый неподходящий момент.
– Если, – поджала губы Белинда, – ты имеешь в виду бедную овдовевшую Сандру…
– Я все знаю, – перебил Пол, – о тебе и Сандре. Но я беспокоюсь о Роберте. Я должен выполнить долг перед своим безвременно ушедшим другом. Я обязан привезти отсюда тысячу фунтов в память о бедном покойном Роберте. Имей в виду, я не смогу это сделать, если мы останемся здесь надолго.
– Вот и не трать много денег, – спокойно заявила Белинда, – жизнь в ленинградских трущобах не должна быть дорогой. А я тебе сейчас не стою ни копейки. Здесь за мной хорошо ухаживают, у меня есть все необходимое.
– Неужели тебе не хочется поскорее попасть домой? – не поверил Пол. – Тебе нравится в советской больнице?
– Знаешь, как хорошо просто полежать и подумать, – мечтательно проговорила Белипда, опуская свою хорошенькую головку на подушку, – у меня нет никаких забот, я спокойно лежу, вспоминаю прошлое. Потом приходит Соня, она разговаривает со мной, задает вопросы. Здесь я отдыхаю. Она сказала, что скоро разрешит мне вставать. Я смогу немного погулять. Мы будем ходить на прогулки вместе с ней.
– Одну прогулку ты уж точно сумеешь совершить, – злобно прошипел Пол, – только не с ней, а со мной. Я имею в виду прогулку обратно на судно. – Пол сразу понял, что сказал глупость. Их судно давно ушло из Ленинграда. – Я хотел сказать, что собираюсь поговорить с твоей драгоценной докторшей о том, что нам пора домой. Завтра же. Ну в крайнем случае на днях. Мне еще надо успеть сбыть с рук эти проклятые платья. А потом я сразу же закажу билеты на первое подходящее судно.
– Хорошо, – спокойно согласилась Белинда, – тогда все будет в порядке. Никаких жалоб и никакой спешки. Просто оставь меня здесь, пока ты занят делами. А я буду отдыхать. Знаешь, я здесь читаю книги. В этой больнице есть/ книги на английском языке: «Хижина дяди Тома», «Трое в лодке, не считая собаки».
– Но это же неправильно, – запротестовал Пол, – неужели ты настолько слепа, что ничего вокруг не видишь? Здесь все неправильно!
В это время к Белинде подошла медсестра. Румяная, веселая, круглолицая, она, наверное, была женой фермера. В руках она держала стакан чая, в котором плавали кусочки яблока. Она широко улыбнулась Белинде и сообщила:
– А вот и наша красивая англичанка.
Белинда благодарно улыбнулась в ответ и отхлебнула из стакана.
– Ты поняла, что она сказала? – поинтересовался Пол.
– Да, конечно. Я уже немного понимаю русскую речь. Она сказала, что я красивая англичанка. Правда, думаю, она мне немного льстит.
Медсестра не уходила. Продолжая улыбаться, она принялась оживленно жестикулировать, указывая на Пола.
– Кажется, она хочет сказать, – объяснила Белинда, – что время посещений истекло. – Было очень мило с твоей стороны, дорогой, выбрать время и навестить меня. Надеюсь, ты придешь еще раз.
– Завтра. Я обязательно буду здесь завтра.
– Увидимся, дорогой. – Она чмокнула Пола в щеку и устроилась поудобнее в постели.
Ничего не понимающий Пол взял с тумбочки пакет с очередным дрилоновым платьем и встал.
– Тебе еще что-нибудь нужно? – Несколько дней назад, когда его еще не пускали в палату, он передал ей сумку с необходимыми, по его мнению, вещами. – Кажется, у меня больше нет английских сигарет.
– Ты имеешь в виду американские сигареты? – ухмыльнулась Белинда. – У англичан пет собственного табака. Кстати, мне совсем не хочется курить. И я себя чувствую намного лучше.
– Мне все это не нравится! – в сердцах воскликнул Пол. – Совершенно не нравится. – Он несколько раз перебросил пакет из одной руки в другую. – Оказывается, продать эти вещи совсем не просто. Все гораздо труднее, чем я ожидал. Я считаю, что мне повезло, когда за день удается избавиться от одного платья. Меня попросили уступить два платья в кредит, я согласился, но теперь не могу вспомнить, кому их отдал.
– Бедолага, – безразлично протянула Белинда и допила чай.
– Люди вроде бы хотят купить, но ни у кого нет денег. Они все пропивают.
В палату впорхнула еще одна сестричка. Эта была значительно изящнее массивной фермерши. В руках она держала поднос со шприцами. Весело чирикая, она принялась делать больным инъекции.
– Алекс, – продолжал ныть Пол, – все время обещает свести меня с людьми, которые взяли бы товар оптом, но ему некогда. В этой стране невозможно ничего продать.
– Жизнь все расставит на свои места, – нравоучительно проговорила Белинда. – А теперь ты должен уйти. Мне пора спать. – К ней как раз подошла щебечущая сестричка с наполненным шприцем.
– Мне это не нравится, – упрямо повторил Пол.
– Зато мне нравится, – вздохнула Белинда. Укол в руку не занял много времени. – Очень нравится, – повторила она, опустила рукав и зевнула.
Пол вышел из палаты и сразу же почувствовал себя лучше. Очень уж тягостной казалась ему больничная атмосфера. Шагая по коридору, он взглянул на себя в большое старинное зеркало. Видимо, оно висело на этой стене еще с царских времен. Грязная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, пиджака нет, потому что погода снова стала удивительно жаркой, неглаженые спортивные брюки, покрытые пылью коричневые туфли. Непрезентабельный облик довершали торчащие во все стороны волосы: причесать их было невозможно, поскольку они давно требовали стрижки, и длинная, неряшливая щетина. Или короткая бородка. Это как посмотреть. Пол нацепил на нос темные очки, мрачно подумал: «Теперь я тоже товарищ» – и улыбнулся своему отражению в зеркале. Зубы были в полном порядке. Мост стоял твердо, приклеенный безвкусной жевательной резинкой, которой вчера угостил Алексея американский турист. Вот он какой, Павел Иванович Гуссей, дилер по продаже незаконно импортированных в Советский Союз дрилоновых платьев. Он вышел на залитую солнцем улицу, окинул оценивающим взглядом своих потенциальных покупателей – нескольких товарищей, спешивших к площади Мира, и отвернулся. Улица – совершенно неподходящее место для заключения сделок. Значительно более предпочтительным казался маленький подвальчик с очаровательным названием «Куколка», где продавали шампанское и коньяк в разлив. Там он уже продал два платья, правда, еще не получил за них деньги. Но сегодня он решил проявить твердость: нет денег – нет товара. Цена в двадцать рублей была весьма разумной, но, учитывая свое теперешнее финансовое положение, Пол был склонен снизить свои запросы до пятнадцати рублей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72