В отличие от Рика Стассена он далеко не всегда ужинал вместе со всеми, но когда приходил, то, как правило, после всех, потому что переодевание к ужину всегда занимало у него немало времени. Однако сегодня на нем почему-то была рабочая одежда, хотя свежую тенниску он все-таки надел.
– А что случилось с дорогими модными костюмами и рубашками, Верн? – ледяным тоном поинтересовалась Доррис. – Они тебе что, вдруг перестали доставлять удовольствие?
– Нет, просто решил сделать небольшую перестановку наших запасов, чтобы было удобнее комплектовать заказы, – спокойно ответил Верн и посмотрел на Яну. – Ты вроде бы чаще всех их комплектуешь, ведь так? Может, после ужина ненадолго останешься и поможешь? Ну, скажем, посоветуешь, как лучше...
Яна согласно кивнула:
– Конечно.
Покончив с ужином, как всегда, очень быстро, Гас встал, бросил скомканную салфетку на стол, пробормотал что-то неразборчивое и отправился в гостиную, чтобы провести следующие три часа тупо уставившись ничего не видящими глазами в экран телевизора.
– С чего это он сегодня вечером такой веселый? – язвительно проговорила Доррис.
– Слушай, может, хватит? – резко оборвал ее Уолтер.
– Может, хватит? Ну конечно же хватит! Его драгоценной маленькой доченьке пришлось отправиться на лечение, и все только об этом и думают. Ну а обо мне? Обо мне здесь хоть кто-нибудь подумал? Да всем здесь на меня наплевать. Никто не хочет даже вспомнить о том, что я скоро рожу ему внука или внучку!
Уолтер с шумом положил на стол вилку и коротко бросил:
– Заткнись!
– Значит, тебе тоже на меня наплевать? – Доррис с грохотом поставила свою кофейную чашку. – Так вот, знаешь, что мне от тебя нужно, мистер Мерзопакостный? Я хочу, чтобы ты сводил меня в кино. Более того, я хочу, чтобы при этом на тебе была чистая рубашка, галстук и пиджак. У меня нет ни малейшего желания показываться на людях с неряхой и хамом!
Уолтер тяжело вздохнул и снова взял в руку вилку.
– Хорошо, хорошо. Кино так кино. Все, что пожелаешь.
– Говорят, интересный фильм идет в «Центральном», – неожиданно произнесла Бонни.
Все сидящие за столом тут же к ней повернулись. Они настолько привыкли к молчанию Бонни, что были даже несколько обескуражены ее добровольным советом.
После небольшой паузы Уолтер неуверенно предложил:
– Может, хочешь пойти с нами?
– Да, с удовольствием. Если, конечно, вы оба не возражаете.
– Конечно же не возражаем, Бонни! Это было бы просто замечательно, – отозвалась Доррис с заметно большей теплотой, чем того требовала ситуация, и при этом почему-то даже слегка покраснела.
– Может, Джимми тоже хочет пойти с нами? – поинтересовалась Бонни. – Пойдешь, Джимми?
– Пойду. С удовольствием. Если, конечно, возьмете.
Верн доел печенье, закурил сигарету и сказал:
– Ну что, пошли поработаем, Яна?
– Да, пойдем.
Она первой спустилась по лестнице и прошла по узком: проходу к единственной двери магазина, которая не запиралась на ночь, потому что попасть в торговый зал можно было только через кухню дома. В самом зале, за исключением мигающего красного неонового кольца вокруг больших настенных часов, было совершенно темно, и длинные прилавки самообслуживания выглядели в его свете призраками.
Они молча прошли в кладовку. Верн пинком ноги откинул пустую коробку, стоящую у них на пути, и включил единственную лампочку, свисавшую с невысокого потолка. Но, учитывая относительно небольшие размеры кладовки, она осветила ее достаточно. Затем сказал:
– Смотри. Видишь, какая здесь теснота? Но, например, вот эти коробки с банками сока расходятся медленно. Так почему бы их не поставить друг на друга, вдоль вот этой стены? Тогда освободится место для работы и станет удобнее комплектовать заказы. Как считаешь?
– Думаю, ты прав, Верн. Так будет, разумеется, лучше.
– Хорошо, я прямо сейчас так и сделаю. А ты побудь здесь и посмотри, как это будет выглядеть.
– Давай помогу.
– Тебе это совсем не обязательно делать, Яна.
– Верн, поднимать эти коробки для меня не проблема.
Они вместе начали укладывать коробки в штабель у стены. Когда очередь дошла до последнего, самого высокого ряда, до которого Яна не могла достать, она отошла чуть в сторону и смотрела, как Верн без труда забрасывал их туда. Пока он это делал, Яна молча стояла, прислонившись к стене у лампочки, и с удовольствием наблюдала, как под облегающей теннисной рубашкой играют мышцы его спины, как ловко двигаются его молодые, сильные руки... И хотя Верн появился в доме раньше ее, ей показалось, что она его еще толком не знает. В нем чувствовалась какая-то странная отстраненность. Вроде как у Бонни, но все-таки иная. Да к тому же в последнее время поведение Бонни заметно изменилось...
– Все, закончили! Ну, так лучше? – поинтересовался Верн, оглядывая результаты их совместных усилий и стряхивая пыль с ладоней.
– Да, места стало намного больше, – охотно согласилась Яна. И, бросив взгляд на длинный ряд других коробок, загромождавших весь правый угол, спросила: – Ну а как насчет вон тех? С ними можно сделать что-нибудь подобное?
– Наверное, можно, но пока пусть постоят и так. Ведь они никому не мешают.
Верн вдруг выключил свет, и когда Яна повернулась, чтобы выйти из кладовки, то совершенно неожиданно на что-то наткнулась. До нее не сразу дошло, что он специально уперся рукой о стену, чтобы лишить ее такой возможности. Как это? Зачем?
– Что ты делаешь? – почему-то очень тихо, возможно из-за темноты, спросила она, одновременно пытаясь поднырнуть под его руку, но он тут же опустил ее ниже.
Больше всего Яну напугало, что при этом он не произносил ни слова. Она резко сбила его руку и ринулась к входной двери. Но опять не успела: он обхватил ее сзади и с силой прижал к себе. Яна понимала, что ей надо вырываться, громко закричать, позвать на помощь, и... не могла, потому что у нее вдруг обмякли ноги и совершенно пропало желание сопротивляться. Верн впился губами в ее шею, затем неторопливо, шаг за шагом оттащил ее назад в темноту кладовки, развернул лицом к себе и взял грубо, бесцеремонно.
Когда дыхание Яны стало успокаиваться, Верн включил лампочку. Она медленно села, сгорая от стыда, а он как ни в чем не бывало стоял около стены, вынув сигарету.
– Хватит, черт побери, шмыгать носом, – спокойно произнес Верн, будто ничего особенного не случилось.
И до нее вдруг дошло, что это первые его слова с тех пор, как погас свет. Слезы покатились из ее глаз еще быстрее, хотя она изо всех сил старалась их сдержать. А он смотрел на нее так, будто люто ее ненавидел, будто только что сознательно и безжалостно наказал.
– Тебе... тебе не следовало этого делать.
– Мне? Золотце, неужели ты собираешься свалить всю вину на меня одного? А по-моему, мы это сделали вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– А что случилось с дорогими модными костюмами и рубашками, Верн? – ледяным тоном поинтересовалась Доррис. – Они тебе что, вдруг перестали доставлять удовольствие?
– Нет, просто решил сделать небольшую перестановку наших запасов, чтобы было удобнее комплектовать заказы, – спокойно ответил Верн и посмотрел на Яну. – Ты вроде бы чаще всех их комплектуешь, ведь так? Может, после ужина ненадолго останешься и поможешь? Ну, скажем, посоветуешь, как лучше...
Яна согласно кивнула:
– Конечно.
Покончив с ужином, как всегда, очень быстро, Гас встал, бросил скомканную салфетку на стол, пробормотал что-то неразборчивое и отправился в гостиную, чтобы провести следующие три часа тупо уставившись ничего не видящими глазами в экран телевизора.
– С чего это он сегодня вечером такой веселый? – язвительно проговорила Доррис.
– Слушай, может, хватит? – резко оборвал ее Уолтер.
– Может, хватит? Ну конечно же хватит! Его драгоценной маленькой доченьке пришлось отправиться на лечение, и все только об этом и думают. Ну а обо мне? Обо мне здесь хоть кто-нибудь подумал? Да всем здесь на меня наплевать. Никто не хочет даже вспомнить о том, что я скоро рожу ему внука или внучку!
Уолтер с шумом положил на стол вилку и коротко бросил:
– Заткнись!
– Значит, тебе тоже на меня наплевать? – Доррис с грохотом поставила свою кофейную чашку. – Так вот, знаешь, что мне от тебя нужно, мистер Мерзопакостный? Я хочу, чтобы ты сводил меня в кино. Более того, я хочу, чтобы при этом на тебе была чистая рубашка, галстук и пиджак. У меня нет ни малейшего желания показываться на людях с неряхой и хамом!
Уолтер тяжело вздохнул и снова взял в руку вилку.
– Хорошо, хорошо. Кино так кино. Все, что пожелаешь.
– Говорят, интересный фильм идет в «Центральном», – неожиданно произнесла Бонни.
Все сидящие за столом тут же к ней повернулись. Они настолько привыкли к молчанию Бонни, что были даже несколько обескуражены ее добровольным советом.
После небольшой паузы Уолтер неуверенно предложил:
– Может, хочешь пойти с нами?
– Да, с удовольствием. Если, конечно, вы оба не возражаете.
– Конечно же не возражаем, Бонни! Это было бы просто замечательно, – отозвалась Доррис с заметно большей теплотой, чем того требовала ситуация, и при этом почему-то даже слегка покраснела.
– Может, Джимми тоже хочет пойти с нами? – поинтересовалась Бонни. – Пойдешь, Джимми?
– Пойду. С удовольствием. Если, конечно, возьмете.
Верн доел печенье, закурил сигарету и сказал:
– Ну что, пошли поработаем, Яна?
– Да, пойдем.
Она первой спустилась по лестнице и прошла по узком: проходу к единственной двери магазина, которая не запиралась на ночь, потому что попасть в торговый зал можно было только через кухню дома. В самом зале, за исключением мигающего красного неонового кольца вокруг больших настенных часов, было совершенно темно, и длинные прилавки самообслуживания выглядели в его свете призраками.
Они молча прошли в кладовку. Верн пинком ноги откинул пустую коробку, стоящую у них на пути, и включил единственную лампочку, свисавшую с невысокого потолка. Но, учитывая относительно небольшие размеры кладовки, она осветила ее достаточно. Затем сказал:
– Смотри. Видишь, какая здесь теснота? Но, например, вот эти коробки с банками сока расходятся медленно. Так почему бы их не поставить друг на друга, вдоль вот этой стены? Тогда освободится место для работы и станет удобнее комплектовать заказы. Как считаешь?
– Думаю, ты прав, Верн. Так будет, разумеется, лучше.
– Хорошо, я прямо сейчас так и сделаю. А ты побудь здесь и посмотри, как это будет выглядеть.
– Давай помогу.
– Тебе это совсем не обязательно делать, Яна.
– Верн, поднимать эти коробки для меня не проблема.
Они вместе начали укладывать коробки в штабель у стены. Когда очередь дошла до последнего, самого высокого ряда, до которого Яна не могла достать, она отошла чуть в сторону и смотрела, как Верн без труда забрасывал их туда. Пока он это делал, Яна молча стояла, прислонившись к стене у лампочки, и с удовольствием наблюдала, как под облегающей теннисной рубашкой играют мышцы его спины, как ловко двигаются его молодые, сильные руки... И хотя Верн появился в доме раньше ее, ей показалось, что она его еще толком не знает. В нем чувствовалась какая-то странная отстраненность. Вроде как у Бонни, но все-таки иная. Да к тому же в последнее время поведение Бонни заметно изменилось...
– Все, закончили! Ну, так лучше? – поинтересовался Верн, оглядывая результаты их совместных усилий и стряхивая пыль с ладоней.
– Да, места стало намного больше, – охотно согласилась Яна. И, бросив взгляд на длинный ряд других коробок, загромождавших весь правый угол, спросила: – Ну а как насчет вон тех? С ними можно сделать что-нибудь подобное?
– Наверное, можно, но пока пусть постоят и так. Ведь они никому не мешают.
Верн вдруг выключил свет, и когда Яна повернулась, чтобы выйти из кладовки, то совершенно неожиданно на что-то наткнулась. До нее не сразу дошло, что он специально уперся рукой о стену, чтобы лишить ее такой возможности. Как это? Зачем?
– Что ты делаешь? – почему-то очень тихо, возможно из-за темноты, спросила она, одновременно пытаясь поднырнуть под его руку, но он тут же опустил ее ниже.
Больше всего Яну напугало, что при этом он не произносил ни слова. Она резко сбила его руку и ринулась к входной двери. Но опять не успела: он обхватил ее сзади и с силой прижал к себе. Яна понимала, что ей надо вырываться, громко закричать, позвать на помощь, и... не могла, потому что у нее вдруг обмякли ноги и совершенно пропало желание сопротивляться. Верн впился губами в ее шею, затем неторопливо, шаг за шагом оттащил ее назад в темноту кладовки, развернул лицом к себе и взял грубо, бесцеремонно.
Когда дыхание Яны стало успокаиваться, Верн включил лампочку. Она медленно села, сгорая от стыда, а он как ни в чем не бывало стоял около стены, вынув сигарету.
– Хватит, черт побери, шмыгать носом, – спокойно произнес Верн, будто ничего особенного не случилось.
И до нее вдруг дошло, что это первые его слова с тех пор, как погас свет. Слезы покатились из ее глаз еще быстрее, хотя она изо всех сил старалась их сдержать. А он смотрел на нее так, будто люто ее ненавидел, будто только что сознательно и безжалостно наказал.
– Тебе... тебе не следовало этого делать.
– Мне? Золотце, неужели ты собираешься свалить всю вину на меня одного? А по-моему, мы это сделали вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66