В десяти метрах от него, на низком штабеле дерева сидел Макс Кейди. В руках у него была банка пива и сигара. Он был в желтой вязаной спортивной рубашке и сильно мятых брюках дешевого оттенка цвета электрик. Он улыбался Сэму.
Сэм подошел к нему. Эти двадцать футов, казалось, заняли море времени. Улыбка Кейди не изменилась.
– Что ты здесь делаешь? – Сэм говорил намеренно тихо.
– Ну, я пью пиво, лейтенант, и курю вот сигару.
– Я не хочу, чтобы ты кантовался здесь. У Кейди был спокойно-деловой вид.
– Вот, человек продает мне пиво, и я подумываю, может быть, нанять лодку. С детства не рыбачил. Рыбалка на озере хорошая?
– Чего ты хочешь?
– Эй, это твоя лодка? – Кейди показал сигарой, подмигнул с непристойной многозначительностью. – Хорошие обводы, лейтенант.
Сэм посмотрел назад и увидел Нэнси, сидящую на пятках. Короткие шорты до предела натянулись вокруг юных бедер.
– Черт возьми, Кейди, я…
– У человека есть хорошая семья, такая вот лодка, работа, с которой он может сняться, как только захочет. Должно быть, это мило. Выйти на озеро и побездельничать там. Когда сидишь, то часто думаешь о таких вещах. Знаешь.., как бы грезишь.
– Зачем ты здесь? Чего ты хочешь? Маленькие карие глазки изменились, но улыбка все еще открывала дешевые белые зубы.
– Мы начали почти что наравне тогда, в сорок третьем, лейтенант. У тебя было классное образование, офицерское звание и маленькие золотые планки, но у каждого из нас была жена и ребенок. Ты знал это?
– Помнится, я слышал, что ты был женат.
– Я женился в двадцать. Мальчику было четыре, когда ты засадил меня. Я видел его, когда ему было всего пару недель. Мэри бросила меня, когда я получил пожизненное. Она даже никогда не приехала. Это делается легко, когда у тебя пожизненное. Я подписал юридические бумаги. И больше не получил ни одного письма. Но брат написал мне, как она снова вышла замуж. За паяльщика, там, в Чарльстоне, Западная Виргиния. Наплодила целый выводок детей. Брат прислал мне вырезки, когда убили ребенка. Моего ребенка. Это было в пятьдесят первом. Ему было двенадцать, и он слетел со своего мотороллера под почтовый грузовик.
– Мне очень жаль, что так случилось.
– Жаль, лейтенант? Ты, должно быть, хороший парень. Ты, должно быть, в самом деле хороший парень. Вернувшись в Чарльстон, я высмотрел Мэри. Она чуть мертвая не свалилась, когда узнала меня. Дети были в школе, а паяльщик где-то паял. Это было в прошлом сентябре. Знаешь, она потолстела, но все еще красивая женщина. Все женщины у Праттов красивые. Горцы из окрестностей Эскдейла. Мне пришлось высадить дверь, чтобы поговорить с ней. Тогда она побежала, схватила одну из этих каминных штучек и попыталась стукнуть меня ею по голове. Я отобрал ее, согнул два раза и выбросил в камин. Тогда она тихо вышла и села в машину. У нее всегда был трудный характер.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Я хочу, чтобы ты понял, в чем дело, как я говорил тебе на прошлой неделе. Я отвез ее в Хантингтон, всего около пятидесяти миль, и в тот же вечер забрался к ней в будку, когда она звонила паяльщику. К тому времени она уже делала только то, что я говорил ей, и она сказала, что берет отпуск от него и детей. Я повесил трубку, когда она все еще вопила. Я заставил ее написать мне любовное письмо с датой, в котором она просила меня забрать ее ненадолго. Я заставил написать его полным ругани. Мы пробыли с ней около трех дней в отеле Хантингтоне. К тому времени я уже устал от ее постоянного нытья и хныканья по своим детям и паяльщику. Вся борьба уже закончилась, но у нее остались отметины еще с первого дня, когда она пыталась удрать. Ты все усекаешь, лейтенант?
– Думаю, да.
– Когда она мне надоела, я сказал ей, что если только она попробует крикнуть легавого, я отошлю фотокопию ее письма паяльщику. А еще подъеду и посмотрю, нельзя ли будет зашвырнуть парочку паялыциковых детей под какой-нибудь почтовый грузовик. Это произвело на нее впечатление. Мне пришлось влить в нее бутылок пять, раньше чем она вырубилась. Тогда я отвез ее через Биг-Сэнд в Кентукки, а когда нашел одну из этих непристойных забегаловок возле Грейсона, то вытащил ее и сунул в какую-то развалюху, стоявшую там. Где-то через милю по дороге я выбросил ее туфли и платье в поле. Я дал ей хороший шанс отработать дорогу домой.
– Это все должно напугать меня.
– Нет, лейтенант. Это просто часть общей картины. У меня было много времени подумать. Ты знаешь. Я вспомнил, как мы поженились. Я приехал в Чарльстон в отпуск. Мне было двадцать, это был 1939-й, и я служил уже два года. У меня не было женитьбы в мыслях, но в субботу вечером она приехала в город со своими. Ей только перевалило за семнадцать, и все, что я мог, глядя на них, понять, это то, что они были горцы. Мои жили в Браунленде, раньше чем переехали в Чарльстон. Я шел за ними по всему городу, не спуская глаз с Бетти. Когда сидел, я вспоминал по ночам, как все было в тот субботний вечер, свадьбу, и как она приехала в Луизиану, когда у нас были маневры перед отправкой. Она хотела быть возле меня. Она была религиозна. Происходила из большого клана библейских крикунов. Но это не мешало ей проявлять огромный интерес к походам на сено.
– Я не хочу слушать этого.
– Но ты будешь слушать, лейтенант. Ты хочешь слов. Я нашел слова для тебя. Узнав от брата, что она снова вышла замуж, я спланировал все точно так, как сделал это. Изменил лишь немного. Я собирался держать ее неделю, вместо трех дней, но она слишком быстро перестала бороться.
– Так, и что?
– Ты, должно быть, большой умный юрист, лейтенант. Я думал о ней и, естественно, думал о тебе.
– И составил планы насчет меня?
– Вот, уже теплее. Но я не мог планировать насчет тебя потому, что не знал, как ты стоишь. Я даже не был уверен, смогу ли я найти тебя. Я надеялся, как черт, что тебя не убили и что ты не умер от болезни.
– Ты угрожаешь мне?
– Я не угрожаю тебе, лейтенант. Как я уже говорил, мы начали приблизительно одинаково. Сейчас ты на жену и троих детей впереди меня.
– А ты хочешь, чтобы мы снова сравнялись.
– Я так не говорил.
Они смотрели друг на друга, и Кейди все еще улыбался. Он выглядел полностью расслабленным. Сэм Боуден не мог найти пути, как овладеть положением.
– Ты отравил мою собаку? – спросил он и сразу же пожалел о своем вопросе.
– Собаку? – глаза Кейди округлились с деланным удивлением. – Отравил твою собаку? Зачем, лейтенант? Ты клевещешь на меня.
– О, хватит уже!
– Хватит чего? Я отравил твою собаку не больше, чем ты посадил переодетого легавого мне на хвост. Ты бы ведь никогда не сделал этого.
– Ты сделал это, ты, грязный ублюдок!
– Мне нужно быть осторожным. Мне нельзя стукнуть тебя, лейтенант. Меня закроют за нападение. Хочешь сигару? Это хорошие сигары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41