На полу лежал отблеск лунного света – его хватало, чтобы рассеять тьму, однако струящаяся зыбкость наводила на мысли о привидениях.
– Ложись на пол, – приказала Белинде Астрид. Как сомнамбула, она повиновалась, чуть приподняв голову, чтобы видеть над собой их лица.
Они опустились вокруг нее на колени, чуть склонив вперед свои тела, – как лепестки цветка, готовящегося закрыться на ночь.
– Мы предупреждали тебя, – начал Кеннет. – Мы говорили тебе, что ты сделала со своею душой. Как же собираешься ты выдержать тяжесть своего грехопадения? Ты вся пронизана злом. Судьба послала тебе спасителя, но ты пожелала распять его. Твоего ребенка отняло у тебя само Провидение.
– Что? – хрипло прошептала Белинда.
Как они узнали? Филлип им сказал – очередное его предательство. Это, наверное, все же было больше того, что она заслужила.
– Ребенка, зачатого в грехе, – добавил Кеннет. Гости ее об этом не знали, а Белинда и не собиралась им ничего говорить – но в комнате помимо них находился еще один человек. Точнее, не человек, а дух. Он прятался в тени, в складках лунного света. Но Белинда видела его – видела своего отца, печально трясущего головой, одобрительно покачивающего ею: печаль – от ее грехов, одобрение – вынесенному ей наказанию. Белинда подумала почему-то о постели, напомнившей ей ровную водную гладь. Как приятно было несколько часов назад плыть по ней, ощущая необычайную легкость во всем теле. Но это, наверное, было ошибкой. Видимо, в те мгновения она шла ко дну – и не осознавала этого.
– Филлип говорил нам, что будут среди нас те, кто обратятся и пойдут против нас же, – сказала Астрид старческим голосом, как если бы каждый день прибавлял к прожитому ею годы. – И оказалось, что это ты. А ведь он еще пытался помочь тебе, открыл тебе свое сердце. Но ты продала его, продала тем, кому так хочется уничтожить плоды его труда.
– В точности как Иуда, – добавила Мишелль.
– Как же ты сможешь жить после этого? Дни твои наполнятся тьмой.
Теперь Белинда уже не могла определить, кто из троих говорит. В комнате царил мрак, голоса звучали одинаково. Тело ее внезапно налилось каменной тяжестью, гладкая поверхность воды прогибалась под нею, не удерживала. Разве не то же проделал однажды с нею Филлип, заставив погрузиться в бездонные пучины памяти? Белинде хотелось снова стать невесомой, но они говорили, что теперь для нее это невозможно – грешники всегда много весят, их следы остаются повсюду, где бы они ни проходили. Она подумала об иле – мягком речном иле, в котором кончает свой путь любая брошенная в воду вещь. Тан, наверное, было бы лучше и для нее – никаких следов.
Внезапно Белинда ощутила, что вокруг нее – тишина. Мертвая тишина. Они ушли. Она встала с пола, разыскала ключи от машины и вышла из дома, оставив дверь открытой. На улице не слышалось ни звука. Они исчезли – как привидения. Но Белинда знала, что они ими не были.
Она проехала по Уилширскому бульвару, через Санта-Монику, вдоль полосы рифов, а затем свернула вправо. По серпантину добралась до береговой автострады. В ноздри ударил запах моря. Машина мчалась на север, в направлении каньона Топанга. Через несколько минут Белинда вновь свернула вправо, в сторону от моря.
Каньон до краев заполняла темнота. Дорога, петляя, вела вверх, к звездам, и воздух становился все прохладнее. Двигатель жалобно гудел от натуги, и нога Белинды все сильнее вдавливала в пол педаль газа.
Где-то на середине подъема, сразу за крутым поворотом, она нашла то, что искала, – небольшую площадку, где можно было остановиться, если что-то случилось с машиной, или чтобы просто полюбоваться видом. Под шинами зашуршал гравий.
Белинда выбралась из машины, оставив ключ зажигания в гнезде. Она стояла на краю обрыва и вглядывалась в каньон. Под нею, подобно огромной черной дыре, зияла бездна; откуда-то с невообразимой глубины слышалось журчанье ручья, набравшего, видимо, силу после недавних дождей. В небе светила полная луна, обливая белый костюм Белинды своим безжизненным сиянием.
Перелезая через невысокий поручень, Белинда зацепилась за него краем юбки, но легкая ткань тут же соскользнула. Чтобы сохранить равновесие, Белинда оперлась о поручень, ощутив в это мгновение всю тяжесть своего тела, тяжесть грехов.
Однако, как только пальцы разжались, воздух подхватил ее, как пушинку. Порыв ветра на мгновение поднял ее – во всяком случае, так ей самой показалось. А потом она стала набирать скорость. Луна провалилась куда-то вниз – и это не удивило Белинду. Луна готовилась принять ее – свою маленькую отколовшуюся крупинку. Девушку в белом, которая станет совсем легкой – после того как полет окончится.
После удара о землю.
24
Сара
Сара проснулась с ощущением, что ночь прошла неспокойно. Что-то потревожило ее – то ли когда она видела сны, то ли в промежутках между ними. Было еще очень рано – небо только начало светлеть – но вновь заснуть она так и не смогла. Мозг пытался ухватить какую-то тонкую ниточку, нечто смутное и неясное, ускользавшее при приближении.
Она встала с постели, сварила кофе, вытащила из ящика газету. Не было ни малейшего желания читать отчет о вчерашнем заседании суда. Репортаж занимал всю первую полосу; снимок Белинды, а рядом – пристально смотрящего на нее Филлипа. Сара сложила газету пополам и сказала себе, что займется ею позже.
Она и сама не знала, что заставило ее включить телевизор. Обычно по утрам она обходилась без него. Наверное, просто захотелось услышать в доме хоть какой-то звук, почувствовать себя в компании: чьи-то голоса, дурацкие рекламные песенки, уверявшие в том, что весь мир счастлив.
Она услышала это, чистя зубы в ванной.
«Направлявшийся вчера вечером домой по каньону Топанга мужчина подъехал слишком поздно, чтобы предотвратить случай самоубийства. Он начал поворот в тот самый момент, когда неопознанная женщина уже перелезла через ограждение».
Сара выскочила из ванной и с зубной щеткой во рту замерла перед экраном телевизора.
«Наш оператор находится на месте происшествия. Спасатели только что подняли тело со дна каньона. Имя погибшей будет сообщено после того, как о ее смерти известят ближайших родственников. По словам свидетеля, женщина вышла из машины, перелезла через ограждение…»
На экране появился автомобиль. Желтый «фольксваген»-жук.
Зубная щетка со стуком упала на пол.
– Господи! Нет!
Слова из сведенного судорогой горла выходили с трудом. До конца сообщение Сара не дослушала. Она набрала на телефоне номер, беспрестанно шепча:
– Ответь, Белинда. Ну пожалуйста, ответь. Ну пожалуйста.
В трубке слышались одни гудки. Даже ответчик не работал. Она могла выдернуть шнур, говорила себе Сара, приходя в отчаяние от иных вариантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Ложись на пол, – приказала Белинде Астрид. Как сомнамбула, она повиновалась, чуть приподняв голову, чтобы видеть над собой их лица.
Они опустились вокруг нее на колени, чуть склонив вперед свои тела, – как лепестки цветка, готовящегося закрыться на ночь.
– Мы предупреждали тебя, – начал Кеннет. – Мы говорили тебе, что ты сделала со своею душой. Как же собираешься ты выдержать тяжесть своего грехопадения? Ты вся пронизана злом. Судьба послала тебе спасителя, но ты пожелала распять его. Твоего ребенка отняло у тебя само Провидение.
– Что? – хрипло прошептала Белинда.
Как они узнали? Филлип им сказал – очередное его предательство. Это, наверное, все же было больше того, что она заслужила.
– Ребенка, зачатого в грехе, – добавил Кеннет. Гости ее об этом не знали, а Белинда и не собиралась им ничего говорить – но в комнате помимо них находился еще один человек. Точнее, не человек, а дух. Он прятался в тени, в складках лунного света. Но Белинда видела его – видела своего отца, печально трясущего головой, одобрительно покачивающего ею: печаль – от ее грехов, одобрение – вынесенному ей наказанию. Белинда подумала почему-то о постели, напомнившей ей ровную водную гладь. Как приятно было несколько часов назад плыть по ней, ощущая необычайную легкость во всем теле. Но это, наверное, было ошибкой. Видимо, в те мгновения она шла ко дну – и не осознавала этого.
– Филлип говорил нам, что будут среди нас те, кто обратятся и пойдут против нас же, – сказала Астрид старческим голосом, как если бы каждый день прибавлял к прожитому ею годы. – И оказалось, что это ты. А ведь он еще пытался помочь тебе, открыл тебе свое сердце. Но ты продала его, продала тем, кому так хочется уничтожить плоды его труда.
– В точности как Иуда, – добавила Мишелль.
– Как же ты сможешь жить после этого? Дни твои наполнятся тьмой.
Теперь Белинда уже не могла определить, кто из троих говорит. В комнате царил мрак, голоса звучали одинаково. Тело ее внезапно налилось каменной тяжестью, гладкая поверхность воды прогибалась под нею, не удерживала. Разве не то же проделал однажды с нею Филлип, заставив погрузиться в бездонные пучины памяти? Белинде хотелось снова стать невесомой, но они говорили, что теперь для нее это невозможно – грешники всегда много весят, их следы остаются повсюду, где бы они ни проходили. Она подумала об иле – мягком речном иле, в котором кончает свой путь любая брошенная в воду вещь. Тан, наверное, было бы лучше и для нее – никаких следов.
Внезапно Белинда ощутила, что вокруг нее – тишина. Мертвая тишина. Они ушли. Она встала с пола, разыскала ключи от машины и вышла из дома, оставив дверь открытой. На улице не слышалось ни звука. Они исчезли – как привидения. Но Белинда знала, что они ими не были.
Она проехала по Уилширскому бульвару, через Санта-Монику, вдоль полосы рифов, а затем свернула вправо. По серпантину добралась до береговой автострады. В ноздри ударил запах моря. Машина мчалась на север, в направлении каньона Топанга. Через несколько минут Белинда вновь свернула вправо, в сторону от моря.
Каньон до краев заполняла темнота. Дорога, петляя, вела вверх, к звездам, и воздух становился все прохладнее. Двигатель жалобно гудел от натуги, и нога Белинды все сильнее вдавливала в пол педаль газа.
Где-то на середине подъема, сразу за крутым поворотом, она нашла то, что искала, – небольшую площадку, где можно было остановиться, если что-то случилось с машиной, или чтобы просто полюбоваться видом. Под шинами зашуршал гравий.
Белинда выбралась из машины, оставив ключ зажигания в гнезде. Она стояла на краю обрыва и вглядывалась в каньон. Под нею, подобно огромной черной дыре, зияла бездна; откуда-то с невообразимой глубины слышалось журчанье ручья, набравшего, видимо, силу после недавних дождей. В небе светила полная луна, обливая белый костюм Белинды своим безжизненным сиянием.
Перелезая через невысокий поручень, Белинда зацепилась за него краем юбки, но легкая ткань тут же соскользнула. Чтобы сохранить равновесие, Белинда оперлась о поручень, ощутив в это мгновение всю тяжесть своего тела, тяжесть грехов.
Однако, как только пальцы разжались, воздух подхватил ее, как пушинку. Порыв ветра на мгновение поднял ее – во всяком случае, так ей самой показалось. А потом она стала набирать скорость. Луна провалилась куда-то вниз – и это не удивило Белинду. Луна готовилась принять ее – свою маленькую отколовшуюся крупинку. Девушку в белом, которая станет совсем легкой – после того как полет окончится.
После удара о землю.
24
Сара
Сара проснулась с ощущением, что ночь прошла неспокойно. Что-то потревожило ее – то ли когда она видела сны, то ли в промежутках между ними. Было еще очень рано – небо только начало светлеть – но вновь заснуть она так и не смогла. Мозг пытался ухватить какую-то тонкую ниточку, нечто смутное и неясное, ускользавшее при приближении.
Она встала с постели, сварила кофе, вытащила из ящика газету. Не было ни малейшего желания читать отчет о вчерашнем заседании суда. Репортаж занимал всю первую полосу; снимок Белинды, а рядом – пристально смотрящего на нее Филлипа. Сара сложила газету пополам и сказала себе, что займется ею позже.
Она и сама не знала, что заставило ее включить телевизор. Обычно по утрам она обходилась без него. Наверное, просто захотелось услышать в доме хоть какой-то звук, почувствовать себя в компании: чьи-то голоса, дурацкие рекламные песенки, уверявшие в том, что весь мир счастлив.
Она услышала это, чистя зубы в ванной.
«Направлявшийся вчера вечером домой по каньону Топанга мужчина подъехал слишком поздно, чтобы предотвратить случай самоубийства. Он начал поворот в тот самый момент, когда неопознанная женщина уже перелезла через ограждение».
Сара выскочила из ванной и с зубной щеткой во рту замерла перед экраном телевизора.
«Наш оператор находится на месте происшествия. Спасатели только что подняли тело со дна каньона. Имя погибшей будет сообщено после того, как о ее смерти известят ближайших родственников. По словам свидетеля, женщина вышла из машины, перелезла через ограждение…»
На экране появился автомобиль. Желтый «фольксваген»-жук.
Зубная щетка со стуком упала на пол.
– Господи! Нет!
Слова из сведенного судорогой горла выходили с трудом. До конца сообщение Сара не дослушала. Она набрала на телефоне номер, беспрестанно шепча:
– Ответь, Белинда. Ну пожалуйста, ответь. Ну пожалуйста.
В трубке слышались одни гудки. Даже ответчик не работал. Она могла выдернуть шнур, говорила себе Сара, приходя в отчаяние от иных вариантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90