Он был черно-белым, как старые классические кинофильмы, раскрашивать которые нет нужды. Она стояла на холме. Рядом был Лаки, за спиной – бетонные башни Сан-Франциско. Над головой неслись большие белые облака. Лаки положил руку ей на плечо. Она сорвала одуванчик. Ветер сдул его пушистую головку, и белые зонтики полетели прочь, к зеленым всепрощающим лесам Луизианы.
Теперь она поняла: одуванчики не могут расти на бетоне.
В то время как Дебби спала рядом с благоухающим букетом красных роз, стоящих в вазе подле ее кровати, Хосс Тигартен сидел в видавшем виды коричневом «шевроле» неподалеку от ее дома. Взяв в руки свой «Никон» – автомат, он навел объектив на подъезд и – просто чтобы проверить действие механизма – сделал полдюжины снимков фасада старого краснокирпичного здания.
Глава 21
– Отец Ланкастер!
Джон разговаривал с мистером и миссис Уинторп. Обернувшись на голос, он увидел Хосса Тигартена, стоящего посреди центрального прохода собора Святого Франциска – в том же комбинезоне, крикливой красной полосатой рубахе и черной мотоциклетной кепке с надписью «Ангелы из Преисподней».
Воскресная месса закончилась буквально несколько минут назад. Джон общался с прихожанами. Лицо его было сосредоточенным и серьезным – настоящее лицо священника. Но теперь это выражение растаяло как воск.
– Привет, отче! – взмахнул рукой Хосс.
– Добрый день, – ответил Джон, пытаясь хотя бы немного вернуть былую сосредоточенность. – Одну минутку, пожалуйста! – Он продолжил беседу с Уинторпами и даже не заметил, с каким изумлением они поглядывали на серьгу в его ухе. Наконец он обменялся с мистером Уинторпом крепким мужским рукопожатием, и супружеская чета удалилась. Джон и Тигартен остались одни, не считая нескольких прихожан, еще пробирающихся в сторону выхода.
– Есть для вас кое-что, – сказал Тигартен, показывая конверт из плотной коричневой бумаги, который неоднократно служил подставкой для кофейных чашек. – Хотите взглянуть? – Не дожидаясь ответа, толстяк прошел к переднему ряду кресел и уселся в одно из них.
– Полагаю, нам лучше пройти в мой…
– В чем дело? – удивился Тигартен. – Вы чего-то стесняетесь?
Замечание укололо Джона.
– Нет, – сказала он и устроился в соседнем кресле. От Тигартена пахло потом, но не очень противно.
– Я хотел быть уверен, что застану вас, поэтому пришел сразу после мессы, – пояснил Тигартен. Толстые пальцы начали вскрывать конверт. – Надеюсь, вы поймете, что это не могло ждать. Он вынул стопку крупнозернистых черно-белых фотографий формата восемь с половиной на одиннадцать дюймов, сделанных инфракрасным объективом. – Узнаете место? – придвинул он Джону верхнюю. Это было просто изображение двери подъезда дома, в котором жила Дебби.
– Да, – кивнул Джон. – Она здесь живет.
– Угу. К счастью, последние пару суток она вела очень спокойную жизнь. В пятницу вечером, примерно в половине восьмого, поехала в супердешевый бакалейный магазин на Монтгомери-стрит. Я последовал за ней, разумеется. Она вышла с покупками и двинулась прямо домой.
Странно, подумал Джон. Почему это ей вздумалось ехать за продуктами аж на Монтгомери-стрит, если обычно ходит пешком в лавку Джиро?
– Вероятно, она любит поспать, – продолжал Хосс. – Вчера вышла из дому только около трех часов дня. Поехала на набережную. Там купила у уличного торговца похлебку с моллюсками и свининой и съела. Потом около часа гуляла по площади Жирар-делли. Потом зашла в кондитерскую и заказала себе творожный пудинг с шоколадным кремом.
Творожный пудинг с шоколадным кремом, повторил про себя Джон. Информация доходила не сразу.
В нем же наверняка уйма калорий. Разве она не сходила с ума от опасения набрать лишнюю унцию веса? По крайней мере так было до вчерашнего дня.
– Очень симпатичная леди, – говорил Тигартен. – Не знаю, чего я ждал, но она совершенно особенная. У вас хороший вкус, святой отец. – Джон стрельнул в его сторону взглядом, и Тигартен невинно усмехнулся:
– Шучу, шучу, не надо мять воротник. Теперь взгляните… вот на это. Четвертая фотография. Видите что-нибудь?
На первый взгляд еще одна фотография подъезда Дебби, снятая под тем же углом, только ночью. Разве что вдоль дороги тянулись белесые полосы тумана и почти все окна в доме были погашены.
– Нет, ничего не вижу.
– Я тоже поначалу ничего не увидел. Но обратите внимание сюда, – показал он на правый край снимка. – Видите?
Да, теперь Джон разглядел смутный силуэт, притулившийся у стены рядом с подъездом. Силуэт был едва различим во мраке. Ничего определенного он не мог сказать.
– Это с пятницы на субботу. Приблизительно в час тридцать ночи. А это – с субботы на воскресенье. Час ночи. – Тигартен показал следующий снимок.
Здесь фигура на фоне тумана была различима гораздо лучше. Она была по-прежнему темной, расплывчатой, но уже с уверенностью можно было говорить, что это фигура человека. Точнее – мужчины, высокого, худощавого. Так по крайней мере решил Джон, судя по очень короткой стрижке. Тем не менее все это еще ни о чем не говорило.
– Совершенно верно, мужчина, – словно прочитав его мысли, проговорил Тигартен, выкладывая следующую фотографию. На ней мужчина в длинном плаще свободного покроя полностью вышел из туманной дымки. Он стоял прямо перед зданием, опустив руки. Его лицо – серое пятно – было направлено вверх.
Джон задохнулся, словно хватанул ледяного ветра. Он понял.
– Да, – кивнул Тигартен. – Полагаю, он смотрит на окна квартиры номер шесть. – И выложил перед Джоном для рассмотрения еще несколько фотографий. На, одной высокий блондин приблизился к ступенькам подъезда.. На следующей – уже взошел на них и был готов войти, в здание.
И затем последняя фотография: мужчина, стоящий на ступеньках, обернулся, и его лицо – все такое же серое пятно – направлено прямо в объектив камеры Тигартена.
– Я прекратил съемку, – пояснил Тигартен, – чтобы поменять объектив. Хотел взять лицо крупным планом. Но как раз после этого снимка он вдруг развернулся и пошел прочь. Он скрылся за углом слишком быстро, чтобы такой толстяк, как я, мог успеть догнать его.
– Полагаете, он вас заметил?
– Меня? Ни за что! Я тихо сидел в своей машине, а на голове у меня красовалась огромная корзина с бельем для прачечной. Просто приближалась другая машина. Видимо, она спугнула его и он дал деру. Уверяю вас, если Хосс устраивает засаду, он устраивает ее как надо!
– Сколько времени этот человек простоял там? – спросил Джон, разглядывая последнее фото. Что-то странно знакомое было в этой фигуре – поза, пальто… но он никак не мог вспомнить, что именно и с чем это связано.
– Не более трех минут. Но три минуты – большой срок. За три минуты можно решить, собираетесь вы, допустим, идти в дом или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Теперь она поняла: одуванчики не могут расти на бетоне.
В то время как Дебби спала рядом с благоухающим букетом красных роз, стоящих в вазе подле ее кровати, Хосс Тигартен сидел в видавшем виды коричневом «шевроле» неподалеку от ее дома. Взяв в руки свой «Никон» – автомат, он навел объектив на подъезд и – просто чтобы проверить действие механизма – сделал полдюжины снимков фасада старого краснокирпичного здания.
Глава 21
– Отец Ланкастер!
Джон разговаривал с мистером и миссис Уинторп. Обернувшись на голос, он увидел Хосса Тигартена, стоящего посреди центрального прохода собора Святого Франциска – в том же комбинезоне, крикливой красной полосатой рубахе и черной мотоциклетной кепке с надписью «Ангелы из Преисподней».
Воскресная месса закончилась буквально несколько минут назад. Джон общался с прихожанами. Лицо его было сосредоточенным и серьезным – настоящее лицо священника. Но теперь это выражение растаяло как воск.
– Привет, отче! – взмахнул рукой Хосс.
– Добрый день, – ответил Джон, пытаясь хотя бы немного вернуть былую сосредоточенность. – Одну минутку, пожалуйста! – Он продолжил беседу с Уинторпами и даже не заметил, с каким изумлением они поглядывали на серьгу в его ухе. Наконец он обменялся с мистером Уинторпом крепким мужским рукопожатием, и супружеская чета удалилась. Джон и Тигартен остались одни, не считая нескольких прихожан, еще пробирающихся в сторону выхода.
– Есть для вас кое-что, – сказал Тигартен, показывая конверт из плотной коричневой бумаги, который неоднократно служил подставкой для кофейных чашек. – Хотите взглянуть? – Не дожидаясь ответа, толстяк прошел к переднему ряду кресел и уселся в одно из них.
– Полагаю, нам лучше пройти в мой…
– В чем дело? – удивился Тигартен. – Вы чего-то стесняетесь?
Замечание укололо Джона.
– Нет, – сказала он и устроился в соседнем кресле. От Тигартена пахло потом, но не очень противно.
– Я хотел быть уверен, что застану вас, поэтому пришел сразу после мессы, – пояснил Тигартен. Толстые пальцы начали вскрывать конверт. – Надеюсь, вы поймете, что это не могло ждать. Он вынул стопку крупнозернистых черно-белых фотографий формата восемь с половиной на одиннадцать дюймов, сделанных инфракрасным объективом. – Узнаете место? – придвинул он Джону верхнюю. Это было просто изображение двери подъезда дома, в котором жила Дебби.
– Да, – кивнул Джон. – Она здесь живет.
– Угу. К счастью, последние пару суток она вела очень спокойную жизнь. В пятницу вечером, примерно в половине восьмого, поехала в супердешевый бакалейный магазин на Монтгомери-стрит. Я последовал за ней, разумеется. Она вышла с покупками и двинулась прямо домой.
Странно, подумал Джон. Почему это ей вздумалось ехать за продуктами аж на Монтгомери-стрит, если обычно ходит пешком в лавку Джиро?
– Вероятно, она любит поспать, – продолжал Хосс. – Вчера вышла из дому только около трех часов дня. Поехала на набережную. Там купила у уличного торговца похлебку с моллюсками и свининой и съела. Потом около часа гуляла по площади Жирар-делли. Потом зашла в кондитерскую и заказала себе творожный пудинг с шоколадным кремом.
Творожный пудинг с шоколадным кремом, повторил про себя Джон. Информация доходила не сразу.
В нем же наверняка уйма калорий. Разве она не сходила с ума от опасения набрать лишнюю унцию веса? По крайней мере так было до вчерашнего дня.
– Очень симпатичная леди, – говорил Тигартен. – Не знаю, чего я ждал, но она совершенно особенная. У вас хороший вкус, святой отец. – Джон стрельнул в его сторону взглядом, и Тигартен невинно усмехнулся:
– Шучу, шучу, не надо мять воротник. Теперь взгляните… вот на это. Четвертая фотография. Видите что-нибудь?
На первый взгляд еще одна фотография подъезда Дебби, снятая под тем же углом, только ночью. Разве что вдоль дороги тянулись белесые полосы тумана и почти все окна в доме были погашены.
– Нет, ничего не вижу.
– Я тоже поначалу ничего не увидел. Но обратите внимание сюда, – показал он на правый край снимка. – Видите?
Да, теперь Джон разглядел смутный силуэт, притулившийся у стены рядом с подъездом. Силуэт был едва различим во мраке. Ничего определенного он не мог сказать.
– Это с пятницы на субботу. Приблизительно в час тридцать ночи. А это – с субботы на воскресенье. Час ночи. – Тигартен показал следующий снимок.
Здесь фигура на фоне тумана была различима гораздо лучше. Она была по-прежнему темной, расплывчатой, но уже с уверенностью можно было говорить, что это фигура человека. Точнее – мужчины, высокого, худощавого. Так по крайней мере решил Джон, судя по очень короткой стрижке. Тем не менее все это еще ни о чем не говорило.
– Совершенно верно, мужчина, – словно прочитав его мысли, проговорил Тигартен, выкладывая следующую фотографию. На ней мужчина в длинном плаще свободного покроя полностью вышел из туманной дымки. Он стоял прямо перед зданием, опустив руки. Его лицо – серое пятно – было направлено вверх.
Джон задохнулся, словно хватанул ледяного ветра. Он понял.
– Да, – кивнул Тигартен. – Полагаю, он смотрит на окна квартиры номер шесть. – И выложил перед Джоном для рассмотрения еще несколько фотографий. На, одной высокий блондин приблизился к ступенькам подъезда.. На следующей – уже взошел на них и был готов войти, в здание.
И затем последняя фотография: мужчина, стоящий на ступеньках, обернулся, и его лицо – все такое же серое пятно – направлено прямо в объектив камеры Тигартена.
– Я прекратил съемку, – пояснил Тигартен, – чтобы поменять объектив. Хотел взять лицо крупным планом. Но как раз после этого снимка он вдруг развернулся и пошел прочь. Он скрылся за углом слишком быстро, чтобы такой толстяк, как я, мог успеть догнать его.
– Полагаете, он вас заметил?
– Меня? Ни за что! Я тихо сидел в своей машине, а на голове у меня красовалась огромная корзина с бельем для прачечной. Просто приближалась другая машина. Видимо, она спугнула его и он дал деру. Уверяю вас, если Хосс устраивает засаду, он устраивает ее как надо!
– Сколько времени этот человек простоял там? – спросил Джон, разглядывая последнее фото. Что-то странно знакомое было в этой фигуре – поза, пальто… но он никак не мог вспомнить, что именно и с чем это связано.
– Не более трех минут. Но три минуты – большой срок. За три минуты можно решить, собираетесь вы, допустим, идти в дом или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53