Наклонившись так, что волосы стали щекотать его лицо, она аккуратно принялась водить иглой в дырке – туда-сюда.
– Это чтобы отверстие не затянулось. Понимаешь, если оставить так, дырка быстро зарастает. – Она вытащила иглу и откинула волосы за спину. Джон увидел в каждой мочке ее уха по три сережки-гвоздика. Она вынула одну – слева. – Будешь носить эту. Это настоящий алмаз. Сырой алмаз, понимаешь? Но он тоже сверкает, видишь? – Она повертела серьгу перед глазами. Алмаз вспыхнул ярким блеском. Потом воткнула сережку в ухо – еще один уровень боли – и закрепила изнутри маленьким зажимом. – Вот и все.
О Пресвятая Дева Мария, подумал Джон. Кажется, я не кричал.
Она подхватила пальцем слезинку с его щеки и слизнула ее языком. Потом отложила в сторону инструмент пыток и прилегла ему на плечо. Пальцы продолжали поглаживать грудь.
Где-то посреди ночи, когда дождь барабанил в стекло, Джон проснулся и услышал сдавленные, страшные звуки. Она рыдала, повернувшись к нему спиной и уткнувшись в подушку. Он чуть-чуть шевельнулся, и плач тут же оборвался на странной ноте.
Он лежал, ощущая жжение под прикрытыми веками. Дебби Стоун выплакивала свою душу.
Глава 18
Стук в дверь. Очень настойчивый, нетерпеливый. Джон пошел открывать.
На пороге стоял отец Стаффорд.
– Вернулся наконец, блудный сын! Джон, ради Бога, где ты пропадал вчера? Отец Макдауэлл обыскался тебя! – Взгляд Дэррила вдруг замер, и Джон знал почему. – Джон! Скажи мне, что у тебя в ухе?
– Сырой алмаз, – ответил он и вернулся в ванную продолжать прерванное умывание ледяной водой.
Пятница. Восемь утра. Не прошло и получаса, как он вернулся к себе от Дебби.
– О-о, – протянул Дэррил, стоя в дверях. – Отлично. Теперь все ясно. Ты пропадаешь на весь день – и на всю ночь, никого даже не удосужившись предупредить, и вдруг возвращаешься с серьгой в ухе. Не мог бы ты объяснить… – Он запнулся и быстро обернулся через левое плечо. Джон ощутил приступ ужаса, потому что Дэррил неотрывно смотрел в коридор, откуда слышались шаги.
– Отец Ланкастер, – тихо проговорил монсеньер, отстраняя Дэррила. – Вы пропустили нашу встречу, назначенную вчера на десять утра. Я стучал вам в дверь, но не получил ответа, поэтому пришлась просить Гарсию вскрыть ее. Странно сказать, но вас тут не оказалось. Равно как и во всех иных местах, которые я смог проверить. Не могли бы вы просветить меня о том, где вы были?
– Я… – Сердце ухало как паровой молот. Что сказать, когда нет никакого оправдания? Или по крайней мере такого, что могло бы удовлетворить монсеньера. – Я… был у больного друга.
– О-о! – воскликнул Макдауэлл и бросил на Дэррила взгляд, полный издевательского сочувствия. – Джон, оказывается, был у больного друга! Весь день и всю ночь, не сказав ни слова и даже не оставив номера телефона, по которому мы могли бы найти его в случае необходимости. Разве не блестящий образец ответственности? – Он опять уставился Джону в лицо. За его спиной Стаффорд чиркнул пальцем по горлу.
– Мой друг очень нуждался во мне. – Джон почувствовал, как от злости кровь приливает к щекам. Сердце колотилось все так же громко.
– А если мы нуждаемся в вас? Вам известно, что у вас есть обязанности… Что это?!
– Что именно?
– Это! Это! Вот здесь! У вас в ухе! Что у вас в ухе?! От крика Макдауэлла, казалось, могли отвалиться кафельные плитки в ванной. Джон прикоснулся к своей серьге с алмазом. Разумеется, скрыть это не было никакой возможности.
– Снимите! – потребовал Макдауэлл. – Снимите немедленно!
Резкий крик бил по барабанным перепонкам. За этим криком не стояло ни крупицы здравого смысла; это был просто рев быка, увидевшего перед носом красную тряпку. Джон почувствовал, что краснеет еще гуще, от чего выпученные глаза старого быка разгорелись еще ярче. И, глядя в эти холодные, бесчувственные как камень глаза, Джон все с большей отчетливостью понимал, что в житейском потоке его беспрекословного послушания произошел слом, как будто бы упавший в воду кусок скалы закрутил за собой водоворот и нарушил плавное течение дотоле спокойной и безопасной реки.
– Нет, сэр, – удивившись собственному спокойствию, ответил он. – Я не стану это снимать.
Макдауэлл задохнулся: В буквальном смысле задохнулся. Джон видел, как его выпученные глаза просто полезли из орбит, на мясистом носу набухли красные прожилки – винные прожилки, как всегда казалось ему.
– Снимете! – громогласно возопил монсеньер. – Или я выдерну это собственными руками!
– Если прокол в ухе мешает мне быть священником, можете спустить себя в туалет, а я ухожу отсюда!
Теперь уже и Дэррил внешне был на грани сердечного приступа.
Макдауэлл взвыл сквозь зубы, передернулся и затрясся, как готовый взорваться паровой котел.
– Это мое жилище. Вы не имеете права врываться сюда в мое отсутствие. – Он уже сам хотел остановиться, но душа сама выплескивала все, что накопилось за многие годы. – Я провел с моим друга весь вчерашний день и всю ночь. Сожалею, что не мог известить вас о собственном местонахождении, но я действительно не имел такой возможности. Это тоже мешает мне продолжать быть священником? Разве я не имею права иметь друзей? Разве я не имею права… на свободу?
– Вы сошли с ума, – вымолвил Макдауэлл.
– Нет, сэр. Наоборот, я прозрел. Взгляните на нас. Кто мы? Три черных птицы в золотой клетке! Мы сидим тут, погруженные в свои книги и штудии, не имея никакого отношения к этому – Он наконец вышел из ванной, миновал Макдауэлла и широкими шагами подошел к окну. – К реальному миру! В котором никто не свят, сэр! О, мы все поляны замечательных советов и банальностей. Мы говорим, и средневековое железо выпадает из наших уст! – Мы обязаны идти на тесный контакт с этим миром, сэр! С реальными людьми! Из плоти и крови, а не… со статуями из мрамора, с бирками проклятой инвентарной описи!
– Боже милостивый, – выдохнул Макдауэлл, ретируясь. – Кажется, нам нужен экзорцист.
– Именно это я и имею в виду! – подхватил Джон. – Мы должны прекратить сваливать все грехи на дьявола и попробовать понять, почему существует зло в людях. И когда мы оказываемся с глазу на глаз с самим дьяволом, мы не должны закрывать глаза и бегом бежать обратно под прикрытие церкви! Нет! Мы должны иметь достаточно мужества, чтобы преследовать дьявола до самого его логова и победить его на его собственной территории! – Пылающим взором он окинул сначала Дэррила, потом Макдауэлла. – Если не мы, то кто же?
Дэррил низко опустил голову и прикрыл лицо ладонью. Он уже понял, что послужило причиной этой тирады – визит Джона в ночные бордели на Бродвее.
– Прошу прощения, – произнес Джон. Потом поправился:
– Нет, я не прошу прощения. Именно так я думаю. И совершенно не сожалею об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53