– Доктор, можно вас побеспокоить?
Наоэ удивленно остановился. Тиё, которая, как утверждали сестры, всегда только кивала головой, вдруг заговорила.
– Что, бабушка?
– Я… я хотела спросить… – нерешительно проговорила она, глядя в пол.
– Закончу обход – тогда поговорим, ладно? Минут через двадцать подойдите к комнате медсестер.
Старушка благодарно кивнула.
Наоэ быстро обошел палаты на третьем, четвертом и пятом этажах. Остался шестой, где лежала одна Ханадзё. Она сидела на кровати в розовом пеньюаре и расчесывала волосы.
– Будете осматривать? – Дзюнко положила щетку на тумбочку и, не дожидаясь, пока ей скажут, легла на кровать. Она уже хорошо усвоила, что от нее требуется.
Все было кончено быстро, Дзюнко и охнуть не успела.
Норико подала полотенце. Наоэ, тщательно протирая каждый палец, спросил:
– Болезненные ощущения есть?
– Да-а, немного…
– Это результат вчерашнего.
– Вы о чем? – Дзюнко округлила и без того большие глаза. Вид у нее был самый простодушный.
– Вы не понимаете?
– Нет. – Дзюнко удивленно покачала головой. – А в чем дело?
– Ну, как мне вас наказать?
– Не пугайте, доктор. – Дзюнко шутливо хлопнула Наоэ по руке. – Вы-ыдумщик!
– Обманываю не я, а вы.
– Я?!
– Имейте в виду, если нитки порвутся и сосуды откроются, операцию придется повторить.
– Зачем?
– Придется все чистить.
– Ни за что!
– Тогда не позволяйте себе вольностей.
– Фи, доктор! Проти-ивный, – томным голоском пропела Дзюнко.
Наоэ бросил Норико полотенце и вышел в коридор. Тиё уже ждала их, притулившись на диванчике в комнате медсестер.
– Что случилось? – Наоэ вытащил из кармана стетоскоп, отдал его Норико и тоже сел на диван, рядом со старушкой.
– Не знаю… Уж стоит ли вас беспокоить по таким пустякам…
– Да что такое? Говорите толком.
– Недавно я получила вот это… из больницы. – Она вытащила из-за пояса несколько листочков бумаги. – Здесь написано, что я должна платить за что-то…
Наоэ просмотрел листочки.
– Это счета.
– Какие счета?
– Видите ли, в чем дело. Плата за лечение во всех больницах разная. Обычно сумма страхования на случай болезни покрывает счета. Но в нашей клинике, за исключением двух общих палат на третьем этаже, за другие надо немного доплачивать. Первую неделю ваш муж лежал в палате на двоих, а за нее надо платить дополнительно примерно по тысяче иен в день. Страховка страховкой, а приходится приплачивать.
– Вот оно что…
– Сейчас он лежит в палате, за которую доплачивать не надо. А что, у вас с деньгами трудно?
Старушка потупилась:
– Так ведь я, как старик заболел, все время при нем…
Наоэ вытащил из кармана сигарету. Норико, просматривавшая медицинские карты, подала пепельницу.
– Что ж, если не можете заплатить сейчас, потом заплатите.
– Но…
– У вас действительно совсем нет денег? – немного подумав, спросил Наоэ.
Старуха горестно кивнула.
– Ну и ладно. Нет – и не надо. Старушка удивленно посмотрела на него.
– Нет денег – и все тут. Ничего не поделаешь. Будут требовать – так и отвечайте. Это самый сильный аргумент.
Старушка совсем растерялась.
– Вы раньше где-нибудь работали?
– Да, время от времени…
– Где?
– В ресторанчике, посуду мыла.
– И сколько вам платили?
– Я работала десять дней в месяц и получала двенадцать тысяч иен. Вот поправится старик, снова устроюсь куда-нибудь. Может, тогда как-то наладится с деньгами…
– Да вам уж не надо работать.
– Ну а как же?..
– Вы ведь получаете пособие, так? И за больницу платит государство. Так что ради двенадцати тысяч работать не стоит.
– Почему?
– Сейчас вам выплачивают пособие и дают деньги на лечение. Тысяч двадцать-тридцать наберется?
– Около двадцати пяти.
– Ну вот. Это как раз минимум, установленный государством; такую сумму обязаны выплачивать нетрудоспособным – тем, кто лишен каких бы то ни было доходов. А если узнают, что вы иногда подрабатываете, из пособия будут изымать ровно столько, сколько вы заработали. Так что нечего работать, будьте лучше рядом с дедом. И вам легче, и ему лучше.
– А как же счет?
– Выбросьте и забудьте.
– Главный врач будет ругаться.
– Состояние вашего мужа неудовлетворительное, выписать его он не имеет права. И потом, никто не может требовать денег с тех, у кого их просто нет.
Старушка снова кивнула, но было видно, что она решительно ничего не понимает.
– В наше время хуже всего – иметь мало денег, продолжал Наоэ. – Или уж иметь много, или совсем ничего. Да, лучше совсем ничего не иметь. На нет и суда нет – и нечего волноваться, как заплатить за больницу, сколько стоит лечение…
Тиё почтительно слушала.
– В Японии лучше быть или очень богатым, или совсем нищим…
– А… а дед мой поправится? Наоэ затянулся, выпустил дым. – Нет, не поправится.
– Значит, помрет? – Старушка потерянно подняла на Наоэ глаза.
– Разве вам не говорили, что он неизлечимо болен?
– Говорить-то говорили… Стало быть, и больница ему не поможет?
– Понимаете, у него болезнь крови. Пока делают переливания – всё более или менее хорошо, но постепенно он все равно будет слабеть и слабеть. Тут медицина бессильна. Переливание стоит дорого, каждый раз – несколько тысяч иен. Так что, повторяю: ему лучше всего оставаться в больнице, за счет пособия. Положитесь на нас и ни о чем не думайте. А мужу о нашем разговоре ни слова.
– Хорошо-хорошо… – Старушка снова послушно закивала.
– Безнадежных больных много. У нас есть больной раком желудка: он не доживет и до конца года… Рано или поздно – все там будем. Только кто-то знает свой срок, а кто-то нет, – словно разговаривая сам с собой, пробормотал Наоэ.
Тиё потянула носом, вытерла его пальцем.
– Спасибо, доктор. – Со слезами на глазах она поклонилась и вышла из комнаты.
Наоэ проводил взглядом ее маленькую сгорбленную фигурку и повернулся к Норико.
– Разве Кобаси не говорил ей, что старик обречен?
– Да нет, кажется, прямо не говорил.
– Напрасно. Диагноз следовало сообщить жене больного.
– Наверное, просто не решился. Два таких несчастных старика…
– Ну и что? Болезнь есть болезнь.
– У них и детей-то нет, так вдвоем и состарились. Смотришь порой, как она хлопочет подле него, так жалко становится, что хоть плачь.
– Нелегко ей…
– А каждую ночь она к старику под бок… Лежат рядышком – маленькие, худенькие, прямо дети.
– А другие не возражают?
– А что возражать? Ну, посмотрит кто искоса, да без зла. У них в палате все друг о друге заботятся.
– Вообще она молодец, хорошо держится. Норико вздохнула.
– Неужели у них действительно совсем нет родственников? Никто ведь ни разу не навестил старика.
– И хорошо, что нет. С пособием проще. А теперь и вовсе: никого нет, ничего нет – и проблем никаких.
– А им-то каково? – усомнилась Норико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77