– Рицуко рассмеялась.
– Так я пойду? – спросила Мураками.
– Не забудьте. Эти бумаги необходимо подготовить к завтрашнему дню, – напомнила, прощаясь, Рицуко.
– Конечно, я взяла их с собой.
Мураками поклонилась и вышла из комнаты. Проводив ее взглядом, Наоэ поднял бокал.
– Может, и мне выпить с вами?
– Разве вы пьете?
– Совсем мало. У меня уже от двух рюмок голова идет кругом.
Рицуко снова наполнила бокал Наоэ и, чуть-чуть плеснув себе, пригубила.
Немного неживое, но красивое узкое лицо… Пожалуй, не дашь сорока восьми лет. Медсестры сплетничали: в молодости главный врач на коленях умолял Рицуко стать его женой. Теперь, конечно, молодость ушла, но следы былой красоты остались.
– А может, все-таки виски, сэнсэй? Позвольте за вами поухаживать.
Рицуко достала чистый бокал, положила в него лед, налила виски.
– Мой супруг всегда разбавляет виски водой.
– Не надо.
Наоэ выпил залпом. Он любил это ощущение – обжигающе горячей волны, медленно стекающей по пищеводу в желудок. В эти мгновения в мозгу Наоэ неизменно возникала одна и та же картина: ярко-алая влажная слизистая оболочка постепенно чернеет, обугливается…
– Извините, что заставил вас ждать… На пороге стоял посыльный из ресторана. На продолговатом блюде лежали красиво украшенные ломтики ассорти.
– Соевого соусу?
Рицуко убрала пепельницу и поставила на стол блюдо с сасими.
Наоэ предпочитал пить виски не закусывая. Ему было достаточно соленых орешков, а если не было и их – просто запивал водой. Как правило, так и бывало, когда он в одиночестве сидел вечерами в своей холостяцкой квартире.
– Вы не любите рыбу?
– Почему же? Люблю.
– Вы, кажется, родились на Хоккайдо?
– В Саппоро.
– Хоккайдо богат рыбой.
– Это верно. Я вообще больше люблю рыбу северных широт. Может, оттого, что я привык к ней с детства. Мне кажется, там она вкуснее, дольше сохраняет свежесть.
Наоэ подцепил палочками ломтик тунца.
– У вас в Саппоро есть родственники?
– Мать.
– Она живет одна?
– С моим младшим братом и замужней старшей сестрой.
– Вам, доктор, тоже надо поскорее жениться.
Наоэ молча допил виски. Он пил крупными глотками, но медленно, стараясь продлить удовольствие. Острота ощущения от стекающего по горлу огненного сгустка уже немного притупилась.
– Я все думаю, не посватать ли вас… Рука Наоэ, державшая бокал, застыла.
– Не хотите? Такой интересный мужчина – и один! Просто жаль. У меня есть на примете одна чудесная девушка. Может, встретитесь с ней, посмотрите?
– Нет.
Ответ Наоэ прозвучал грубо.
– Жаль… – разочарованно протянула Рицуко. – А она бы с удовольствием.
Наоэ упорно молчал.
– Закончила университет К., отделение английской литературы. Ей двадцать шесть. Конечно, возраст… Но такая хорошенькая! И выглядит очень юно. Отец у нее ревизор в банке Т. Она в семье единственная дочка, и родители на нее не надышатся. Когда отца послали работать в лондонский филиал банка, жена осталась дома, а дочку он взял с собой, потому и засиделась в невестах. – От выпитого пива глаза Рицуко блестели. – Жила за границей, а совсем не зазналась. Скромная, чуткая… Просто прелесть. Я с ней лично знакома: она иногда заходит к нашей Микико.
Лицо Наоэ оставалось неподвижным, как маска; было непонятно, слушает он или нет.
– Мы с мужем на днях говорили об этом. И решили, что она очень бы вам подошла.
Рицуко вопросительно подняла на Наоэ глаза.
– Ну хоть на фотографию взгляните.
– Не надо.
– Я же прошу просто посмотреть!
Она встала, выдвинула ящик стола и вытащила из него белый бумажный пакет.
– Вот она.
Рицуко протянула Наоэ фотографию. Снимки были сделаны словно специально для показа женихам: на одном – девушка в кимоно, на другом – она же, но в европейской одежде.
Девушка в кимоно стояла на фоне соответствующего костюму пейзажа. Девушка в европейском платье непринужденно сидела на лужайке. Оба снимка были цветными. Рицуко не преувеличивала – она действительно была изящной и миловидной.
– Ну как?
Наоэ вернул Рицуко фотографии.
– Не понравилась?
– Дело не в этом. Просто мне она не нужна.
– А по-моему, девушка замечательная!
Рицуко еще раз с сожалением взглянула на снимки.
Наоэ молча глотнул виски.
– Почему же вы не хотите жениться? Наоэ пожал плечами.
– Особых причин нет…
– Вот и я так считаю.
– Просто я очень занят. Это, пожалуй, единственная причина.
Наоэ потушил сигарету.
– Вы спешите?
– Я не к тому.
– Хорошо, когда можно посидеть, поговорить, никуда не торопясь. Правда?
В комнате было уютно и спокойно. Даже не верилось, что они в больнице.
– Ах, сэнсэй, – вздохнула Рицуко. – Вы такой странный…
– Возможно.
– Не «возможно», а просто ужас! – Рицуко захмелела и держалась слегка фамильярно. – Может, вам нравится другая?
– Нет.
– Неужели? В это трудно поверить. Наоэ промолчал.
– Тогда почему вы отказываетесь жениться на этой девушке?
После неудачного сватовства Рицуко разозлилась. Ей вдруг очень захотелось уколоть этого непонятного, замкнутого человека.
– Вам-то, сэнсэй, что… А вот подружку вашу жаль! Наоэ нахмурился.
– Если вам нечего мне больше сказать, разрешите откланяться.
– Но вы же говорили, что никуда не торопитесь. Наоэ положил пачку сигарет в карман.
– У меня к вам есть разговор. Я не обманываю. – Рицуко протянула к Наоэ свои изящные белые руки. – Профессиональный разговор. Не уходите, пожалуйста.
Наоэ откинулся на спинку дивана и взглянул на Рицуко. Резкие черты ее лица смягчились – возможно, от действия алкоголя.
– Последнее время у меня очень болит поясница. – Рицуко приложила руку к спине. – Когда я нагибаюсь вперед, вот так, меня просто пронзает. И когда я кланяюсь или берусь за пылесос…
– Давно это у вас?
– Уже больше недели. Я переставляла дома цветочный горшок – и вдруг такая боль в спине! Вот с тех пор…
– Раньше с вами такого не случалось?
– Было раза два-три. Я пожаловалась мужу, но он сказал, что это обыкновенный прострел и, если полежать денька три в постели, все пройдет само. Даже толком осмотреть меня не захотел.
Не выпуская из рук бокала, Наоэ перевел глаза на талию Рицуко. Немного полновата, но плечи и грудь еще хороши. Чуть расплывшаяся фигура – полная противоположность тоненькой фигурке дочери – даже придавала Рицуко своеобразную прелесть.
– Но уже прошла неделя, а мне нисколько не лучше.
– Пальцы ног не немеют?
– Как это? – Рицуко удивленно посмотрела на Наоэ.
– У вас не бывает иногда такого ощущения, будто они чужие? Или будто вы прикасаетесь к ним через бумагу?
– Вообще-то… кажется, бывает…
Рицуко, как бы проверяя, потрогала кончиками пальцев ногу.
– В голень не отдает?
– Иногда. Особенно слева.
Наоэ допил виски и сложил руки на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Так я пойду? – спросила Мураками.
– Не забудьте. Эти бумаги необходимо подготовить к завтрашнему дню, – напомнила, прощаясь, Рицуко.
– Конечно, я взяла их с собой.
Мураками поклонилась и вышла из комнаты. Проводив ее взглядом, Наоэ поднял бокал.
– Может, и мне выпить с вами?
– Разве вы пьете?
– Совсем мало. У меня уже от двух рюмок голова идет кругом.
Рицуко снова наполнила бокал Наоэ и, чуть-чуть плеснув себе, пригубила.
Немного неживое, но красивое узкое лицо… Пожалуй, не дашь сорока восьми лет. Медсестры сплетничали: в молодости главный врач на коленях умолял Рицуко стать его женой. Теперь, конечно, молодость ушла, но следы былой красоты остались.
– А может, все-таки виски, сэнсэй? Позвольте за вами поухаживать.
Рицуко достала чистый бокал, положила в него лед, налила виски.
– Мой супруг всегда разбавляет виски водой.
– Не надо.
Наоэ выпил залпом. Он любил это ощущение – обжигающе горячей волны, медленно стекающей по пищеводу в желудок. В эти мгновения в мозгу Наоэ неизменно возникала одна и та же картина: ярко-алая влажная слизистая оболочка постепенно чернеет, обугливается…
– Извините, что заставил вас ждать… На пороге стоял посыльный из ресторана. На продолговатом блюде лежали красиво украшенные ломтики ассорти.
– Соевого соусу?
Рицуко убрала пепельницу и поставила на стол блюдо с сасими.
Наоэ предпочитал пить виски не закусывая. Ему было достаточно соленых орешков, а если не было и их – просто запивал водой. Как правило, так и бывало, когда он в одиночестве сидел вечерами в своей холостяцкой квартире.
– Вы не любите рыбу?
– Почему же? Люблю.
– Вы, кажется, родились на Хоккайдо?
– В Саппоро.
– Хоккайдо богат рыбой.
– Это верно. Я вообще больше люблю рыбу северных широт. Может, оттого, что я привык к ней с детства. Мне кажется, там она вкуснее, дольше сохраняет свежесть.
Наоэ подцепил палочками ломтик тунца.
– У вас в Саппоро есть родственники?
– Мать.
– Она живет одна?
– С моим младшим братом и замужней старшей сестрой.
– Вам, доктор, тоже надо поскорее жениться.
Наоэ молча допил виски. Он пил крупными глотками, но медленно, стараясь продлить удовольствие. Острота ощущения от стекающего по горлу огненного сгустка уже немного притупилась.
– Я все думаю, не посватать ли вас… Рука Наоэ, державшая бокал, застыла.
– Не хотите? Такой интересный мужчина – и один! Просто жаль. У меня есть на примете одна чудесная девушка. Может, встретитесь с ней, посмотрите?
– Нет.
Ответ Наоэ прозвучал грубо.
– Жаль… – разочарованно протянула Рицуко. – А она бы с удовольствием.
Наоэ упорно молчал.
– Закончила университет К., отделение английской литературы. Ей двадцать шесть. Конечно, возраст… Но такая хорошенькая! И выглядит очень юно. Отец у нее ревизор в банке Т. Она в семье единственная дочка, и родители на нее не надышатся. Когда отца послали работать в лондонский филиал банка, жена осталась дома, а дочку он взял с собой, потому и засиделась в невестах. – От выпитого пива глаза Рицуко блестели. – Жила за границей, а совсем не зазналась. Скромная, чуткая… Просто прелесть. Я с ней лично знакома: она иногда заходит к нашей Микико.
Лицо Наоэ оставалось неподвижным, как маска; было непонятно, слушает он или нет.
– Мы с мужем на днях говорили об этом. И решили, что она очень бы вам подошла.
Рицуко вопросительно подняла на Наоэ глаза.
– Ну хоть на фотографию взгляните.
– Не надо.
– Я же прошу просто посмотреть!
Она встала, выдвинула ящик стола и вытащила из него белый бумажный пакет.
– Вот она.
Рицуко протянула Наоэ фотографию. Снимки были сделаны словно специально для показа женихам: на одном – девушка в кимоно, на другом – она же, но в европейской одежде.
Девушка в кимоно стояла на фоне соответствующего костюму пейзажа. Девушка в европейском платье непринужденно сидела на лужайке. Оба снимка были цветными. Рицуко не преувеличивала – она действительно была изящной и миловидной.
– Ну как?
Наоэ вернул Рицуко фотографии.
– Не понравилась?
– Дело не в этом. Просто мне она не нужна.
– А по-моему, девушка замечательная!
Рицуко еще раз с сожалением взглянула на снимки.
Наоэ молча глотнул виски.
– Почему же вы не хотите жениться? Наоэ пожал плечами.
– Особых причин нет…
– Вот и я так считаю.
– Просто я очень занят. Это, пожалуй, единственная причина.
Наоэ потушил сигарету.
– Вы спешите?
– Я не к тому.
– Хорошо, когда можно посидеть, поговорить, никуда не торопясь. Правда?
В комнате было уютно и спокойно. Даже не верилось, что они в больнице.
– Ах, сэнсэй, – вздохнула Рицуко. – Вы такой странный…
– Возможно.
– Не «возможно», а просто ужас! – Рицуко захмелела и держалась слегка фамильярно. – Может, вам нравится другая?
– Нет.
– Неужели? В это трудно поверить. Наоэ промолчал.
– Тогда почему вы отказываетесь жениться на этой девушке?
После неудачного сватовства Рицуко разозлилась. Ей вдруг очень захотелось уколоть этого непонятного, замкнутого человека.
– Вам-то, сэнсэй, что… А вот подружку вашу жаль! Наоэ нахмурился.
– Если вам нечего мне больше сказать, разрешите откланяться.
– Но вы же говорили, что никуда не торопитесь. Наоэ положил пачку сигарет в карман.
– У меня к вам есть разговор. Я не обманываю. – Рицуко протянула к Наоэ свои изящные белые руки. – Профессиональный разговор. Не уходите, пожалуйста.
Наоэ откинулся на спинку дивана и взглянул на Рицуко. Резкие черты ее лица смягчились – возможно, от действия алкоголя.
– Последнее время у меня очень болит поясница. – Рицуко приложила руку к спине. – Когда я нагибаюсь вперед, вот так, меня просто пронзает. И когда я кланяюсь или берусь за пылесос…
– Давно это у вас?
– Уже больше недели. Я переставляла дома цветочный горшок – и вдруг такая боль в спине! Вот с тех пор…
– Раньше с вами такого не случалось?
– Было раза два-три. Я пожаловалась мужу, но он сказал, что это обыкновенный прострел и, если полежать денька три в постели, все пройдет само. Даже толком осмотреть меня не захотел.
Не выпуская из рук бокала, Наоэ перевел глаза на талию Рицуко. Немного полновата, но плечи и грудь еще хороши. Чуть расплывшаяся фигура – полная противоположность тоненькой фигурке дочери – даже придавала Рицуко своеобразную прелесть.
– Но уже прошла неделя, а мне нисколько не лучше.
– Пальцы ног не немеют?
– Как это? – Рицуко удивленно посмотрела на Наоэ.
– У вас не бывает иногда такого ощущения, будто они чужие? Или будто вы прикасаетесь к ним через бумагу?
– Вообще-то… кажется, бывает…
Рицуко, как бы проверяя, потрогала кончиками пальцев ногу.
– В голень не отдает?
– Иногда. Особенно слева.
Наоэ допил виски и сложил руки на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77