14
Они вошли. Сначала Анна, за ней Гисласон, а последним солдат, который закрыл дверь. С внутренней стороны она оказалась металлической с колесом. Солдат повернул его, словно запирая подвал старинного банка.
— Идите по коридору прямо, — сказал Гисласон.
Их шаги отдавались легким эхом. Еще она слышала жужжание вентиляционной системы, и больше ничего. Метров через сто они подошли к новой двери. Солдат открыл ее. За ней сиял свет, играла музыка. Анна узнала мотив — самый модный, когда она впервые очутилась на Краю конфедерации: «Эта жизнь на Краю». Название группы она успела забыть. Они появлялись и исчезали, точно кометы. Но песня была потрясающая: «Где никто до меня не бывал, и все правила новы». А потом: «Вместо вести из дома помехи, помехи…»
Но сейчас музыка гремела оглушительно, и она не могла разобрать слов. Звуковая аппаратура не лучшая во Вселенной.
— Что тут происходит? — спросил Гисласон.
Синебровый солдат пожал плечами.
В стенах этого коридора было много дверей. Ближайшие были закрыты, но затем они поравнялись с открытой. Гисласон взял ее под локоть и вошел вместе с ней.
Обычный кабинет, где за письменным столом сидела ничем не примечательная женщина даже без гребня на голове. Ее волосы — густые, кудрявые и черные — торчали крутыми завитками от лба до шеи. Она была не в форме, а в строгом костюме — темно-синем с серебристой рубашкой. Галстук, темный и узкий, был заколот под высоким воротничком серебристой булавкой в виде дельфина.
Гисласон закрыл дверь, и музыка сразу стала еле слышной.
— Зачем вам эта какофония?
— Плохая звукоизоляция, — ответила женщина. — Между коридором и комнатами. Но и только. В соседних комнатах ничего не слышно, и наружу не доносится ни единого звука, я проверила. Но — учитывая все обстоятельства — музыка не такая уж плохая идея. — Она помолчала. — И полезна для поддержания боевого духа. Напоминает, что мы сражаемся за человеческую цивилизацию. Так вы — мэм Перес?
— Да. И мне хотелось бы узнать точно, в какую ситуацию я попала. Где я? Что это за место? И что будет с моим катером? Разве враги… то есть хвархаты не сумеют его выследить? И что они подумают, обнаружив, что на нем никого нет?
— Отвечать на все ваши вопросы я не стану, — сказала женщина. — Но что касается катера… — она взглянула на запястье, — к этому моменту он, вероятно, уже затонул.
— Что?!
— Враги найдут только обломки, и на такой глубине, что поднять их на поверхность будет нелегко. Но если они доберутся до них или сумеют поднять, то обнаружат… что? — Она поглядела на Гисласона.
— Следы пожара, вспыхнувшего в камбузе, — ответил он. — Замыкание в кофеварке. Огонь добрался до топливных баков и бу-у-ум!
— Сукин сын! — вскрикнула Анна.
— У вас нет причин считать, что мать лейтенанта Гисласона в какой-то мере ответственна за его нынешнее поведение. Трупов враги, естественно, не обнаружат. Взрыв ведь произошел в открытом океане. Их унесло течением. Кто знает, куда? Хотя не исключено, что позже их выбросит на берег.
— Что?
— Один труп, — успокоила ее женщина. — И, конечно, не ваш. А Сандерса. Мы предпочтем сохранить его живым. Тем не менее, извлечь значительную часть необходимой нам информации можно за неделю, две, три, а тогда, если потребуется, мы можем разделаться с ним.
Да кто она такая? Анна быстро перебрала в памяти всех знаменитых нравственных чудовищ двух последних веков. Никто ведь не представил убедительных доказательств смерти доктора Менгеле. Но через сто девяносто лет… А полковник Питерсон покоится под памятником из черного гранита, посвятив всю свою жизнь (если верить надписи) Делу Американского Здравоохранения.
— Он объявится, только если хвархаты потребуют доказательств его смерти. Что же, если они начнут настаивать, его труп будет обнаружен на том или ином пустынном берегу. — Она помолчала. — Не в идеальном состоянии, но доступном опознанию и с наличием органов, которые позволят им точно установить, что он утонул.
Пресвятая Дева, эта тварь смакует мысль об убийстве. Об этом свидетельствовал ее голос, и ей явно нравилось пугать Анну Перес.
— Если нам удастся провести их, если они поверят в несчастный случай, вы и Сандерс покинете планету. Но не сразу. А пока, Анна — можно мне вас так называть? — вам придется пожить в Лагере Свободы.
— Он серьезно так называется?
— Это единственное место на планете, где мы свободны от вражеского наблюдения. Да, Анна, он называется именно так. — Она встала, и Анна увидела темно-синие элегантные брюки, довершавшие ее костюм. — Я провожу вас в вашу комнату.
Гисласон остался в кабинете, а женщина повела Анну дальше по коридору, в котором гремела новая песня, Анне неизвестная. И музыка все так же заглушала слова, хотя они были вроде бы английскими.
Они свернули в боковой коридор, где было чуть потише.
— Ну вот, — сказала женщина, открывая дверь.
Еще одна абсолютно обычная комната, похожая на номер в общежитии. Стол, кресло, шкаф, кровать, узкая дверь в ванную. Но, конечно, без окна.
— В ванной есть полотенца и всякие нужные мелочи — зубная щетка, гребенка и прочее. В шкафу сменная одежда. В стол вделан компьютер. Я заказала вам ужин: рис с вегетарианским кэрри. Боюсь, еда у нас только вегетарианская. Надеюсь, вам это будет не слишком тяжело.
Анна услышала свой голос:
— Нет, нисколько. Я почти не ем мяса.
— Отлично. — Женщина улыбнулась. — Дверь будет заперта. Мы же все-таки не можем позволить вам прогуливаться по всему лагерю. Входите же.
Анна послушно вошла, потом повернулась и уже открыла рот, как дверь закрылась и она услышала щелчок задвижки.
Она села на кровать. Итак, ее захватили и арестовали люди, которые, не моргнув и глазом, уничтожили единственный оборудованный научной аппаратурой катер в этом углу галактики, собственность правительства, на службе у которого они состоят. Какие же они преступные подонки!
Убийцы, заключила она затем. Теперь понятно, почему у Никласа был такой испуганный вид. Он-то знал их.
Она поступила правильно, оставив весть.
— А если никто не поймет? Если никто ничего не предпримет?
Анна откинула волосы и потерла виски. Все ее мышцы были напряжены. Что, если военная разведка узнает про весть? Теперь ей стало ясно, что это вполне возможно, даже вероятно.
Ее труп волны вынесут на какой-нибудь пляж, и тогда им не придется убивать Никласа. Ее труп убедит хвархатов, что катер действительно утонул.
И узнают они про весть или нет, роли не играет. Скорее всего она была обречена с самого начала. Она выполнила то, что им требовалось. Больше они в ней не нуждаются, а она, как говорится в голопостановках, знает слишком много.
Никлас же представляет огромную ценность. Логичнее убить ее первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85