Когда барахтанье в воде прекратилось, Сидди очнулась, словно от кошмарного сна. Ужас переполнил ее душу. С силой, какую дает безумие, она снова взялась за ворот, поднимая легкое, как пушинка, тело, повисшее на ведре. Она вытащила сестру на мощеный двор. Пыталась вытряхнуть воду из ее легких. Поливая слезами и без того мокрое лицо Силни, Сидди укачивала мертвое тело на руках, сражаясь с бесконечным одиночеством, заполнившим безумный дом Собанов. А когда пришла ночь, Сидди оттащила тело сестры к горной речке и сбросила его в воду. Она сплела ей венок из желтых асфоделей, но все же надеялась, что течение унесет тело прочь от ее глаз и сердца. Но Силни, безнадежно мертвая, не уплывала. Даже весенние бурные воды горной реки не могли сдвинуть тело. Когда селяне нашли Силни и принесли обратно в дом Собанов, Сидди обратила свое горе и чувство вины на другое. Она принесла пепел сестры в башню и колдовала над ним. Вернув Силни, она заботилась о мертвой, как почти никогда не заботилась, пока та была жива. Парл Дро, изгоняющий духов, лишил ее этого искупления, и тогда весь мрак, скопившийся в душе Сидди, обратился на него. Но оказалось, что Дро нельзя покарать за ее вину. Лишь сама Сидди могла искупить ее. Она лежала ничком на улице Гисте Мортуа и ждала, когда на нее обрушится возмездие.
Но Парл Дро, не будучи темным ангелом божественного гнева, ничего не делал, ничего не говорил.
Наконец Сидди подняла голову. На сердце у нее было пусто, а может быть, не пусто, а легко - оттого, что груз вины упал с ее души.
- Я должна понести кару, - сказала она с нелепой торжественностью. - Ты накажешь меня? Как это будет?
- Ты будешь наказана, - Дро устало смотрел на нее. - Ты сама накажешь себя.
- Я должна гореть в аду, - настаивала она, но натянутость в ее лице и позе исчезла.
- Никакого ада не существует.
- Тогда куда мне предстоит отправиться?
- Куда-то, - сказал он. - Куда-то прочь отсюда.
- Может быть - в никуда, - проронила Сидди, поднимаясь на ноги. Все, за что или против чего она боролась, вдруг перестало иметь значение. Она не замечала, но кончики ее бледных пальцев и длинные светлые волосы в это мгновение снова стали прозрачными, как тогда, когда ее призрак впервые явился людям.
- Куда-то, - повторил Дро.
- Ладно, тебе лучше знать, - она огляделась вокруг. Выражение легкого безразличного недоверия промелькнуло на ее лице. - Они ушли, - проговорила она. - Призраки Гисте.
- Они слабы, - сказал Дро. - Они больше не могут поддерживать собственные наваждения. Любой призрак рано или поздно умрет, если предоставить его самому себе. На это могут уйти столетия, но исход неизбежен.
Она воззрилась на огни останков города, не дающие света. Потом покосилась на Миаля.
- Почему бы тебе не спуститься вниз? - сказала она менестрелю. - Подбери свой инструмент, вытащи зуб и наступи на него. Я скажу тебе, который из кусочков слоновой кости на самом деле - часть меня.
Но Миаль только отшатнулся от нее. Он отошел подальше и остановился, уткнувшись лбом в стену одного из призрачных домов. Менестрель понятия не имел, что именно он хочет или должен сделать, но, скорее по наитию, отошел не слишком далеко, чтобы все слышать.
- Я готова отправиться прочь отсюда, - сказала Сидди охотнику. - Я устала. Я хочу этого. Почему я не могу уйти просто так, без того чтобы разрушать зуб?
- Раз ты привязала себя к своему звену, узы окрепли. Пока оно не уничтожено, ты не вольна уйти.
- Ты уничтожишь его! - надменно велела она.
Дро усмехнулся. Он выглядел старым и безумно прекрасным. Словно статуя, а не живой человек. Пятно крови на его рубашке терялось на фоне черноты.
- Не думаю.
- Не понимаю, - возмутилась Сидди. - И все же...
- Пожалуйста... - тонко, холодно и тактично попросил он ее помолчать, но Сидди не обратила внимания.
- Ты... - выдохнула она, глаза ее заблестели от изумления и пришедшего понимания. - Шарлатан!
- Не совсем.
- Мошенник!
- Прекрасно.
- Будь ты проклят! - простонала Сидди. - Да как ты посмел...
- Как посмела ты?
Она умолкла на полуслове и улыбнулась сомкнутыми губами.
- Ко мне вернулся покой, - сказала она. - Мне больше нет до тебя никакого дела. Я хочу уснуть. Или это будет не сон? Неважно. Позволь мне уйти. Прошу тебя, Парл Дро.
- Миаль, - сказал Дро, не оборачиваясь к менестрелю. - Сходи, залезь на дерево и принеси инструмент.
Миаль повернул голову, попытался просунуть ее сквозь призрачную стену, но у него почему-то не получилось.
- Катись в ад, - пробормотал он.
- Ада не существует, - машинально выпалила Сидди и рассмеялась обычным девичьим смехом. - Может быть, я найду там Силни, и тогда она накажет меня. А потом мы помиримся. Ох, как же я устала быть здесь. Могу я сама спуститься вниз и принести инструмент?
- Не знаю, - сказал Парл Дро.
- Ненавижу тебя, - бросила она. - Как же я ненавижу тебя! Это из-за тебя я вернулась из могилы. А ты...
- Пожалуйста, - снова сказал Дро.
Сидди пожала плечами.
- О... - она опять покосилась на Миаля. - Значит, все дело в нем. Я думала, ты пришел за ним в Тиулотеф, потому что безмерно любишь его.
- Я и в самом деле безмерно люблю его, - спокойно уронил Дро. - Он мой сын.
Вслед за этим, красиво и последовательно, как в танце, произошли три события.
Глаза девушки расширились от изумления, вопрос застрял у нее в горле, она беспомощно всплеснула руками. Это было первое событие. Миаль отлепился от стены и побрел к ним походкой лунатика - второе. Но третье свело на нет первые два. Это был звук, треск рвущейся ткани. Ветхая перевязь, единственное, что удерживало инструмент от падения, трещала под его тяжестью.
Три бесплотных духа застыли, прикованные к месту, на призрачной улице. Последний, мгновенно оборвавшийся стон, единственный вскрик донесся до них. Потом затрещало дерево от удара об острые камни, взвыли рвущиеся струны, раздался глухой и зловещий удар, шорох, хлопок. Тихо зашуршали посыпавшиеся мелкие камешки, что-то резко треснуло - и повторный удар о камни добил инструмент. Медленно оседали легкие, как перышки, клочья разорванной тишины.
Сидди закружилась, как уносимая ветром паутинка, подол ее платья взметнулся, раскрылся стрекозиными крыльями.
- Я хотела этого, - прошептала она. - Наверное, это я виновата. Я рада, - она плакала, и из ее глаз катились обычные слезы, а не колдовские бисеринки рыбок. - Я хочу... - это были ее последние слова. - Хочу...
Тьма повернулась, как колесо, унося ее за собой. Иногда уход за грань удается сделать легким и мирным, и тени покидают мир, полные блаженного покоя и благодарности.
Но Дро смотрел в ночь, снедаемый жгучим стыдом за все, что натворил во имя своего так называемого ремесла.
Не задумываясь и даже не вполне понимая, что делает, он поднял руку, защищаясь от удара Миаля, который целился ему в челюсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51