Любой другой на месте Дро не удержался бы от крика. Она сказала, словно он все же закричал:
- Доверься мне, и увидишь.
И он увидел. Невыносимая мука вспорола ему кишки, ребра - и оставила его. Медлительное, прохладное тепло - да, именно прохладное тепло! - сочилось из рук женщины. Она разминала мышцы и связки его многострадальной ноги, и прохладное тепло разливалось там, где только что вспыхивали приступы боли. Дро прислонился спиной к стволу и задремал, удерживаясь на грани сна и яви. Блаженство длилось и длилось, а потом ее руки отпустили его. Незнакомка опустилась на землю, откинула капюшон и стала заплетать черные, обильно пересыпанные сединой волосы в тонкие косы.
- Поблагодарить тебя одними словами было бы недостаточно, - сказал Дро. - Какую плату ты просишь обычно?
Она метнула на него взгляд из-под бровей.
- Три монеты по тридцать грошей.
Дро чуть усмехнулся. Старуха была бедна. Девяносто грошей для нее - целое богатство, ее глаза вспыхнули алчным огнем при мысли о деньгах.
- Не могу поверить. Три монеты по тридцать грошей - и все?
- И все. Я не навсегда тебя исцелила.
- Я знаю.
Он полез в карман, чтобы заплатить ей. Вялые пальцы с трудом считали монетки.
В листве над головой подмигивали золотые глаза просветов. Дро лег на спину и стал ловить взгляд этих глаз. Двигаться не хотелось, и все же в конце концов он сел. В ноге проснулась обычная, терпимая боль. Он знал, что так будет. Хоть и казалось, что она ушла навсегда, ни один знахарь не исцелит его увечья. Дро протянул руку и высыпал пять тридцатигрошовых монет в подол старухе.
- Хорошо, - сказала она. - Сойдет, - и посмотрела на распростертое в траве тело Миаля Лемьяля. - Куда ты нес его? Домой, для погребения?
Смутно, словно подбирая частицы головоломки, Дро узнал ее. Ему встретились в пути девственница и чувственная женщина, и старуха была продолжением этого ряда. Дева Источника, Королева Огня, а теперь вот - Королева Мечей. И вправду сестра.
- Он не умер, - тихо сказал Дро.
- На вид он мертв. Не дышит, в груди нет стука.
- Его сердце бьется. Раз в несколько минут.
- Чтоб меня, - сказала престарелая королева. Она встала и подошла к Миалю, наклонилась, кряхтя, опустилась рядом на колени, погладила по волосам.
- Ты что, в трансе, маленький? - мягко спросила она менестреля. - Бедный малыш. Баю-баюшки-баю... - она вдруг отдернула руку от волос Миаля. - Так. Здесь что-то...
- Гисте Мортуа, - сказал Дро.
- Да-да, - нетерпеливо отмахнулась она. - Ты - охотник за призраками, а он - менестрель, который хочет сложить песню о Гисте Мортуа и прославиться. Ты его не предупреждал? У него ничего не выйдет, для этого он слишком хорош. Слишком одарен, чтобы стать известным или любимым. Он гений. При жизни он так и не получит признания. Мы чтим тех, кто неплох, и тех, кто хорош, но только не тех, кто лучше всех. Лучших - никогда. Никогда, пока они не сойдут в могилу, откуда уже не смогут ранить нас. Никогда не хвали чародея. Он может пустить весь мир в расход ради своей новой шутки... Ах! - вдруг вскрикнула она. - Сердечко стукнуло разок! Да, я видела, дрогнула жилка на шее. Помоги мне положить его на волокушу.
- Может, ты присмотришь за ним, пока я не вернусь? - спросил Дро, - Я бы дал тебе денег.
- А тебе не любопытно, откуда взялся этот транс? - сказала старуха.
- Неупокоенные выпили все его силы.
- Не так все просто. Помоги мне уложить его на волокушу.
Дро подошел, поднял Миаля и взгромоздил лицом вверх на вязанку хвороста, уже лежавшую на волокуше. Сухое дерево захрустело. Охотник подобрал инструмент менестреля и взялся за веревочные постромки. Нога заныла, но вяло, так что не стоило обращать внимания.
- Куда?
Старуха кивнула и заковыляла впереди, петляя между деревьями, в сторону юга.
Минут через десять он вышел вслед за ней на поляну. Солнечные лучи пробивались сквозь покров леса, солнечные зайчики плясали на земле и на стенах каменной хижины. Она стояла на поляне, наверное, уже несколько десятков лет, основание ее вросло в землю. Неподалеку от покосившейся двери в маленьком огородике буйно цвели какие-то травы, а может, просто сорняки. На столбике, вкопанном в землю перед дверью, красовались вылепленные из стойкого к непогоде замеса две ладони, сложенные домиком - возможно, местный символ целительства. А на самой покосившейся двери было кривобоко, неразборчиво намалевано: «ДОМ ЧЕРНОБУРКИ».
Дро мельком удивился, кто же сюда ходит. Наверное, неподалеку стоит городок или деревня, хотя он не заметил ничего подобного, когда смотрел с гребня холма на лес в долине. А может быть, люди покинули город, спасаясь от нищеты, голода или чумы, развалины заросли, и лес поглотил их. И только эта старуха осталась, умудряется как-то выживать одна, хотя как именно - можно лишь гадать.
Она распахнула дверь и жестом велела Дро втащить в дом волокушу с менестрелем, погруженным в подобный смерти транс. Дом был темным, в нем все еще задержался кусочек ночи. Пахло сыростью и низким, дымным огнем, потом добавился запах двух сальных свечей, когда хозяйка зажгла их. Еще пахло травами и всякой домашней утварью, разбросанной как попало. Груда тряпья в углу служила постелью, и на нее Дро было велено положить Миаля.
Чернобурка - наверное, так звали старуху - подошла и долго вглядывалась в лицо менестреля. Миаль выглядел столь же мертвым, как любой из покойников, которых доводилось видеть Дро на своем веку, и все же мертвым не был.
- Он умел погружаться в транс по собственному желанию? - осведомилась Чернобурка.
- Насколько я знаю, нет.
- Ты хорошо его знал?
- Не слишком. Но достаточно для того, чтобы ответить на твой вопрос.
- Это не призрак погрузил его в это забытье, - сказала Чернобурка. - Это был живой человек. Целитель. Травник. Встречали вы в пути кого-нибудь такого?
- Только одну девицу, которая забавлялась этим, она уже мертва.
- Такое могло сделать с ним особое снадобье, - сказала знахарка. - Оно тушит пламя жизни, оставляя теплиться лишь малую искорку. И если у человека есть талант к запредельному, его дух выходит на свободу. Ты понимаешь, что это значит, охотник за призраками? Это означает, что у человека, который еще жив появляется призрак.
- Ладно. Но как она это сделала?
- Я скажу тебе, как. Через минуту. Нож есть?
Дро задумчиво посмотрел на нее, потом достал нож и подал знахарке рукоятью вперед. Она беззвучно рассмеялась, оценив его любезный жест. Потом нагнулась и провела ножом по груди Миаля. В тусклом свете свечей Дро в первый миг не понял, что режет она не плоть, а всего лишь рубашку. Очень осторожно, не касаясь одежды руками, она развела лоскуты в стороны.
Из прорезанного кармана на обнаженную грудь Миаля высыпалась всякая дурацкая мелочь: медная монетка с дырочкой, стершаяся игральная кость, скрученная струна - наверное, от его инструмента, маленькая глиняная собачка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Доверься мне, и увидишь.
И он увидел. Невыносимая мука вспорола ему кишки, ребра - и оставила его. Медлительное, прохладное тепло - да, именно прохладное тепло! - сочилось из рук женщины. Она разминала мышцы и связки его многострадальной ноги, и прохладное тепло разливалось там, где только что вспыхивали приступы боли. Дро прислонился спиной к стволу и задремал, удерживаясь на грани сна и яви. Блаженство длилось и длилось, а потом ее руки отпустили его. Незнакомка опустилась на землю, откинула капюшон и стала заплетать черные, обильно пересыпанные сединой волосы в тонкие косы.
- Поблагодарить тебя одними словами было бы недостаточно, - сказал Дро. - Какую плату ты просишь обычно?
Она метнула на него взгляд из-под бровей.
- Три монеты по тридцать грошей.
Дро чуть усмехнулся. Старуха была бедна. Девяносто грошей для нее - целое богатство, ее глаза вспыхнули алчным огнем при мысли о деньгах.
- Не могу поверить. Три монеты по тридцать грошей - и все?
- И все. Я не навсегда тебя исцелила.
- Я знаю.
Он полез в карман, чтобы заплатить ей. Вялые пальцы с трудом считали монетки.
В листве над головой подмигивали золотые глаза просветов. Дро лег на спину и стал ловить взгляд этих глаз. Двигаться не хотелось, и все же в конце концов он сел. В ноге проснулась обычная, терпимая боль. Он знал, что так будет. Хоть и казалось, что она ушла навсегда, ни один знахарь не исцелит его увечья. Дро протянул руку и высыпал пять тридцатигрошовых монет в подол старухе.
- Хорошо, - сказала она. - Сойдет, - и посмотрела на распростертое в траве тело Миаля Лемьяля. - Куда ты нес его? Домой, для погребения?
Смутно, словно подбирая частицы головоломки, Дро узнал ее. Ему встретились в пути девственница и чувственная женщина, и старуха была продолжением этого ряда. Дева Источника, Королева Огня, а теперь вот - Королева Мечей. И вправду сестра.
- Он не умер, - тихо сказал Дро.
- На вид он мертв. Не дышит, в груди нет стука.
- Его сердце бьется. Раз в несколько минут.
- Чтоб меня, - сказала престарелая королева. Она встала и подошла к Миалю, наклонилась, кряхтя, опустилась рядом на колени, погладила по волосам.
- Ты что, в трансе, маленький? - мягко спросила она менестреля. - Бедный малыш. Баю-баюшки-баю... - она вдруг отдернула руку от волос Миаля. - Так. Здесь что-то...
- Гисте Мортуа, - сказал Дро.
- Да-да, - нетерпеливо отмахнулась она. - Ты - охотник за призраками, а он - менестрель, который хочет сложить песню о Гисте Мортуа и прославиться. Ты его не предупреждал? У него ничего не выйдет, для этого он слишком хорош. Слишком одарен, чтобы стать известным или любимым. Он гений. При жизни он так и не получит признания. Мы чтим тех, кто неплох, и тех, кто хорош, но только не тех, кто лучше всех. Лучших - никогда. Никогда, пока они не сойдут в могилу, откуда уже не смогут ранить нас. Никогда не хвали чародея. Он может пустить весь мир в расход ради своей новой шутки... Ах! - вдруг вскрикнула она. - Сердечко стукнуло разок! Да, я видела, дрогнула жилка на шее. Помоги мне положить его на волокушу.
- Может, ты присмотришь за ним, пока я не вернусь? - спросил Дро, - Я бы дал тебе денег.
- А тебе не любопытно, откуда взялся этот транс? - сказала старуха.
- Неупокоенные выпили все его силы.
- Не так все просто. Помоги мне уложить его на волокушу.
Дро подошел, поднял Миаля и взгромоздил лицом вверх на вязанку хвороста, уже лежавшую на волокуше. Сухое дерево захрустело. Охотник подобрал инструмент менестреля и взялся за веревочные постромки. Нога заныла, но вяло, так что не стоило обращать внимания.
- Куда?
Старуха кивнула и заковыляла впереди, петляя между деревьями, в сторону юга.
Минут через десять он вышел вслед за ней на поляну. Солнечные лучи пробивались сквозь покров леса, солнечные зайчики плясали на земле и на стенах каменной хижины. Она стояла на поляне, наверное, уже несколько десятков лет, основание ее вросло в землю. Неподалеку от покосившейся двери в маленьком огородике буйно цвели какие-то травы, а может, просто сорняки. На столбике, вкопанном в землю перед дверью, красовались вылепленные из стойкого к непогоде замеса две ладони, сложенные домиком - возможно, местный символ целительства. А на самой покосившейся двери было кривобоко, неразборчиво намалевано: «ДОМ ЧЕРНОБУРКИ».
Дро мельком удивился, кто же сюда ходит. Наверное, неподалеку стоит городок или деревня, хотя он не заметил ничего подобного, когда смотрел с гребня холма на лес в долине. А может быть, люди покинули город, спасаясь от нищеты, голода или чумы, развалины заросли, и лес поглотил их. И только эта старуха осталась, умудряется как-то выживать одна, хотя как именно - можно лишь гадать.
Она распахнула дверь и жестом велела Дро втащить в дом волокушу с менестрелем, погруженным в подобный смерти транс. Дом был темным, в нем все еще задержался кусочек ночи. Пахло сыростью и низким, дымным огнем, потом добавился запах двух сальных свечей, когда хозяйка зажгла их. Еще пахло травами и всякой домашней утварью, разбросанной как попало. Груда тряпья в углу служила постелью, и на нее Дро было велено положить Миаля.
Чернобурка - наверное, так звали старуху - подошла и долго вглядывалась в лицо менестреля. Миаль выглядел столь же мертвым, как любой из покойников, которых доводилось видеть Дро на своем веку, и все же мертвым не был.
- Он умел погружаться в транс по собственному желанию? - осведомилась Чернобурка.
- Насколько я знаю, нет.
- Ты хорошо его знал?
- Не слишком. Но достаточно для того, чтобы ответить на твой вопрос.
- Это не призрак погрузил его в это забытье, - сказала Чернобурка. - Это был живой человек. Целитель. Травник. Встречали вы в пути кого-нибудь такого?
- Только одну девицу, которая забавлялась этим, она уже мертва.
- Такое могло сделать с ним особое снадобье, - сказала знахарка. - Оно тушит пламя жизни, оставляя теплиться лишь малую искорку. И если у человека есть талант к запредельному, его дух выходит на свободу. Ты понимаешь, что это значит, охотник за призраками? Это означает, что у человека, который еще жив появляется призрак.
- Ладно. Но как она это сделала?
- Я скажу тебе, как. Через минуту. Нож есть?
Дро задумчиво посмотрел на нее, потом достал нож и подал знахарке рукоятью вперед. Она беззвучно рассмеялась, оценив его любезный жест. Потом нагнулась и провела ножом по груди Миаля. В тусклом свете свечей Дро в первый миг не понял, что режет она не плоть, а всего лишь рубашку. Очень осторожно, не касаясь одежды руками, она развела лоскуты в стороны.
Из прорезанного кармана на обнаженную грудь Миаля высыпалась всякая дурацкая мелочь: медная монетка с дырочкой, стершаяся игральная кость, скрученная струна - наверное, от его инструмента, маленькая глиняная собачка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51