- крикнула громким, резким голосом Дора и как-то неестественно закинула назад голову.
Долинский нагнулся и взял ее под плечи; Дора вздрогнула, тихо потянулась, и ее не стало.
У изголовья кровати стояла m-me Бюжар и плакала в платок, а Долинский так и остался, как его покинула отлетевшая жизнь Доры.
Прошло десять или пятнадцать минут, m-me Бюжар решилась позвать Долинского, но он не откликнулся.
Он ничего не слыхал.
M-me Бюжар пошла домой, плакала, пила со сливками свой кофе, опять просто плакала и опять пришла - все оставалось по-прежнему. Только светло совсем в комнате стало.
Француженка еще раз покликала Долинского, он тупо взглянул на нее, и его левая щека скривилась в какую-то особенную кислую улыбку. Старуха испугалась и выбежала.
Глава шестая
СИРОТА
Madame Бюжар побежала к Онучиным. Она знала, что, кроме этого дома, у ее жильцов не было никого знакомого. Благородное семейство еще почивало. Француженка уселась на террасе и терпеливо ожидала. Здесь ее застал Кирилл Сергеевич и обещался тотчас идти к Долинскому. Через час он пришел в квартиру покойницы вместе со своею сестрою. Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел на мертвую голову Доры. Глаза ей никто не завел, и
С побелевшими глазами,
Лик, прежде нежный, был страшней
Всего, что страшно для людей.
Мухи ползали по глазам Дорушки.
Кирилл Сергеевич с сестрою вошли тихо. M-me Бюжар встретила их в зале и показала в отворенную дверь на сидевшего по-прежнему Долинского. Брат с сестрой вошли в комнату умершей. Долинский не тронулся.
- Нестор Игнатьич! - позвал его Онучин.
Ответа не было. Онучин повторил свой оклик - то же самое, Долинский не трогался.
Вера Сергеевна постояла несколько минут и, не снимая своей правой руки с локтя брата, левую сильно положила на плечо Долинского, и, нагнувшись к его голове, сказала ласково:
- Нестор Игнатьич!
Долинский как будто проснулся, провел рукою по лбу и взглянул на гостей.
- Здравствуйте! - сказала ему опять m-lle Онучина.
- Здравствуйте! - отвечал он, и его левая щека опять скривилась в ту же странную улыбку.
Вера Сергеевна взяла его за руку и опять с усилием крепко ее пожала. Долинский встал и его опять подернуло улыбнуться очень недоброй улыбкой. M-me Бюжар пугливо жалась в углу, а ботаник видимо растерялся.
Вера Сергеевна положила обе свои руки на плечи Долинского и сказала:
- Одни вы теперь остались!
- Один,- чуть слышно ответил Долинский и, оглянувшись на мертвую Дору, снова улыбнулся.
- Ваша потеря ужасна,- продолжала, не сводя с него своих глаз, Вера Сергеевна.
- Ужасна,- равнодушно отвечал Долинский. Онучин дернул сестру за рукав и сделал строгую гримасу. Вера Сергеевна оглянулась на брата и, ответив ему нетерпеливым движением бровей, опять обратилась к Долинскому, стоявшему перед ней в окаменелом спокойствии.
- Она очень мучилась?
- Да, очень.
- И так еще молода!
Долинский молчал и тщательно обтирал правою рукою кисть своей левой руки.
- Так прекрасна!
Долинский оглянулся на Дору и уронил шепотом:
- Да, прекрасна.
- Как она вас любила!.. Боже, какая это потеря! Долинский как будто пошатнулся на ногах.
- И за что такое несчастье!
- За что! За... за что! - простонал Долинский и, упав в колена Веры Сергеевны, зарыдал как ребенок, которого без вины наказали в пример прочим.
- Полноте, Нестор Игнатьич,- начал было Кирилл Сергеевич, но сестра снова остановила его сердобольный порыв и дала волю плакать Долинскому, обхватившему в отчаянии ее колени.
Мало-помалу он выплакался и, облокотясь на стул, взглянул еще раз на покойницу и грустно сказал:
- Все кончено.
- Вы мне позволите, m-r Долинский, заняться ею?
- Занимайтесь. Что ж, теперь все равно.
- А вы с братом подите отправьте депешу в Петербург сестре.
- Хорошо,- покорно отвечал Нестор Игнатьевич. Онучин увел Долинского, а Вера Сергеевна послала m-me Бюжар за своей горничной и в ожидании их села перед постелью, на которой лежала мертвая Дора.
Детский страх смерти при белом дне овладел Верой Сергеевной: все ей казалось, что мертвая Дора супится и слегка шевелит насильно закрытыми веками.
Одели покойницу в белое платье и голубою лентой подпоясали ее по стройной талии, а пышную красную косу расчесали по плечам и так положили на стол.
Комнату Дашину вычистили, но ничего в ней не трогали; все осталось в том же порядке. Долинский вернулся домой тихий, грустный, но спокойный. Он подошел к Даше, поднял кисею, закрывавшую ей голову, поцеловал ее в лоб, потом поцеловал руку и закрыл опять.
- Пойдемте же к нам, Нестор Игнатьич! - говорил Онучин.
- Нет, право, не могу. Я не пойду; мне здесь хорошо.
- В самом деле, ваше место здесь,- подтвердила Вера Сергеевна.
Он с благодарностью пожал ей руку.
- Знаете, что я забыла спросить вас, m-r Долинский! - сказала Вера Сергеевна, зайдя к нему после обеда.- Вы Дору здесь оставите?
- Как здесь?
- То есть в Италии?
- Ах, боже мой! Я и забыл. Нет, ее перевезут домой, в Россию. Нужно металлический гроб. Вы, ведь, это хотели сказать?
- Да.
- Да, металлический.
- Вы не хлопочите, maman все это уладит: она знает, что нужно делать. Она извиняется, что не может к вам придти, она нездорова.
Старуха Онучина боялась мертвых.
- Позвольте же, деньги нужно дать,- беспокоился Долинский.
- После, после отдадите, сколько издержат.
- Благодарю вас, Вера Сергеевна. Я бы сам ничего не делал.
M-lle Онучина промолчала.
- Как вы хорошо одели ее! - заговорил Долинский.
- Вам нравится?
- Да. Это всего лучше шло к ней всегда.
- Очень рада. Я хочу посидеть у вас, пока брат за мною придет.
- Что ж! Это большое одолжение, Вера Сергеевна.
- У вас есть чай?
- Чай? Верно есть.
- Дайте, если есть.
Долинский нашел чай и позвал старуху. Принесли горячей воды, и Вера Сергеевна села делать чай. Пришла и горничная с большим узлом в салфетке. Вера Сергеевна стала разбирать узел: там была розовая подушечка в ажурном чехле, кисея, собранная буфами, для того, чтобы ею обтянуть стол; множество гирлянд, великолепный букет и венок из живых роз на голову.
Разложив все это в порядке, Вера Сергеевна со своею горничной начала убирать покойницу. Долинский тихо и спокойно помогал им. Он вынул из своей дорожной шкатулки киевский перламутровый крест своей матери и, по украинскому обычаю, вложил его в исхудалые ручки Доры.
Перед тем, когда хотели закрывать гроб покойницы, Вера Сергеевна вынула из кармана ножницы, отрезала у Дорушки целую горсть волос, потом отрезала длинный конец от ее голубого пояса, перевязала эти волосы обрезком ленты и подала их Долинскому. Он взял молча этот последний остаток земной Доры и даже не поблагодарил за него m-lle Онучину.
Глава седьмая
ПИСЬМО ИЗ-ЗА МОГИЛЫ
Анна Михайловна получила письмо об отчаянной болезни Доры за два часа до получения телеграммы о ее смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Долинский нагнулся и взял ее под плечи; Дора вздрогнула, тихо потянулась, и ее не стало.
У изголовья кровати стояла m-me Бюжар и плакала в платок, а Долинский так и остался, как его покинула отлетевшая жизнь Доры.
Прошло десять или пятнадцать минут, m-me Бюжар решилась позвать Долинского, но он не откликнулся.
Он ничего не слыхал.
M-me Бюжар пошла домой, плакала, пила со сливками свой кофе, опять просто плакала и опять пришла - все оставалось по-прежнему. Только светло совсем в комнате стало.
Француженка еще раз покликала Долинского, он тупо взглянул на нее, и его левая щека скривилась в какую-то особенную кислую улыбку. Старуха испугалась и выбежала.
Глава шестая
СИРОТА
Madame Бюжар побежала к Онучиным. Она знала, что, кроме этого дома, у ее жильцов не было никого знакомого. Благородное семейство еще почивало. Француженка уселась на террасе и терпеливо ожидала. Здесь ее застал Кирилл Сергеевич и обещался тотчас идти к Долинскому. Через час он пришел в квартиру покойницы вместе со своею сестрою. Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел на мертвую голову Доры. Глаза ей никто не завел, и
С побелевшими глазами,
Лик, прежде нежный, был страшней
Всего, что страшно для людей.
Мухи ползали по глазам Дорушки.
Кирилл Сергеевич с сестрою вошли тихо. M-me Бюжар встретила их в зале и показала в отворенную дверь на сидевшего по-прежнему Долинского. Брат с сестрой вошли в комнату умершей. Долинский не тронулся.
- Нестор Игнатьич! - позвал его Онучин.
Ответа не было. Онучин повторил свой оклик - то же самое, Долинский не трогался.
Вера Сергеевна постояла несколько минут и, не снимая своей правой руки с локтя брата, левую сильно положила на плечо Долинского, и, нагнувшись к его голове, сказала ласково:
- Нестор Игнатьич!
Долинский как будто проснулся, провел рукою по лбу и взглянул на гостей.
- Здравствуйте! - сказала ему опять m-lle Онучина.
- Здравствуйте! - отвечал он, и его левая щека опять скривилась в ту же странную улыбку.
Вера Сергеевна взяла его за руку и опять с усилием крепко ее пожала. Долинский встал и его опять подернуло улыбнуться очень недоброй улыбкой. M-me Бюжар пугливо жалась в углу, а ботаник видимо растерялся.
Вера Сергеевна положила обе свои руки на плечи Долинского и сказала:
- Одни вы теперь остались!
- Один,- чуть слышно ответил Долинский и, оглянувшись на мертвую Дору, снова улыбнулся.
- Ваша потеря ужасна,- продолжала, не сводя с него своих глаз, Вера Сергеевна.
- Ужасна,- равнодушно отвечал Долинский. Онучин дернул сестру за рукав и сделал строгую гримасу. Вера Сергеевна оглянулась на брата и, ответив ему нетерпеливым движением бровей, опять обратилась к Долинскому, стоявшему перед ней в окаменелом спокойствии.
- Она очень мучилась?
- Да, очень.
- И так еще молода!
Долинский молчал и тщательно обтирал правою рукою кисть своей левой руки.
- Так прекрасна!
Долинский оглянулся на Дору и уронил шепотом:
- Да, прекрасна.
- Как она вас любила!.. Боже, какая это потеря! Долинский как будто пошатнулся на ногах.
- И за что такое несчастье!
- За что! За... за что! - простонал Долинский и, упав в колена Веры Сергеевны, зарыдал как ребенок, которого без вины наказали в пример прочим.
- Полноте, Нестор Игнатьич,- начал было Кирилл Сергеевич, но сестра снова остановила его сердобольный порыв и дала волю плакать Долинскому, обхватившему в отчаянии ее колени.
Мало-помалу он выплакался и, облокотясь на стул, взглянул еще раз на покойницу и грустно сказал:
- Все кончено.
- Вы мне позволите, m-r Долинский, заняться ею?
- Занимайтесь. Что ж, теперь все равно.
- А вы с братом подите отправьте депешу в Петербург сестре.
- Хорошо,- покорно отвечал Нестор Игнатьевич. Онучин увел Долинского, а Вера Сергеевна послала m-me Бюжар за своей горничной и в ожидании их села перед постелью, на которой лежала мертвая Дора.
Детский страх смерти при белом дне овладел Верой Сергеевной: все ей казалось, что мертвая Дора супится и слегка шевелит насильно закрытыми веками.
Одели покойницу в белое платье и голубою лентой подпоясали ее по стройной талии, а пышную красную косу расчесали по плечам и так положили на стол.
Комнату Дашину вычистили, но ничего в ней не трогали; все осталось в том же порядке. Долинский вернулся домой тихий, грустный, но спокойный. Он подошел к Даше, поднял кисею, закрывавшую ей голову, поцеловал ее в лоб, потом поцеловал руку и закрыл опять.
- Пойдемте же к нам, Нестор Игнатьич! - говорил Онучин.
- Нет, право, не могу. Я не пойду; мне здесь хорошо.
- В самом деле, ваше место здесь,- подтвердила Вера Сергеевна.
Он с благодарностью пожал ей руку.
- Знаете, что я забыла спросить вас, m-r Долинский! - сказала Вера Сергеевна, зайдя к нему после обеда.- Вы Дору здесь оставите?
- Как здесь?
- То есть в Италии?
- Ах, боже мой! Я и забыл. Нет, ее перевезут домой, в Россию. Нужно металлический гроб. Вы, ведь, это хотели сказать?
- Да.
- Да, металлический.
- Вы не хлопочите, maman все это уладит: она знает, что нужно делать. Она извиняется, что не может к вам придти, она нездорова.
Старуха Онучина боялась мертвых.
- Позвольте же, деньги нужно дать,- беспокоился Долинский.
- После, после отдадите, сколько издержат.
- Благодарю вас, Вера Сергеевна. Я бы сам ничего не делал.
M-lle Онучина промолчала.
- Как вы хорошо одели ее! - заговорил Долинский.
- Вам нравится?
- Да. Это всего лучше шло к ней всегда.
- Очень рада. Я хочу посидеть у вас, пока брат за мною придет.
- Что ж! Это большое одолжение, Вера Сергеевна.
- У вас есть чай?
- Чай? Верно есть.
- Дайте, если есть.
Долинский нашел чай и позвал старуху. Принесли горячей воды, и Вера Сергеевна села делать чай. Пришла и горничная с большим узлом в салфетке. Вера Сергеевна стала разбирать узел: там была розовая подушечка в ажурном чехле, кисея, собранная буфами, для того, чтобы ею обтянуть стол; множество гирлянд, великолепный букет и венок из живых роз на голову.
Разложив все это в порядке, Вера Сергеевна со своею горничной начала убирать покойницу. Долинский тихо и спокойно помогал им. Он вынул из своей дорожной шкатулки киевский перламутровый крест своей матери и, по украинскому обычаю, вложил его в исхудалые ручки Доры.
Перед тем, когда хотели закрывать гроб покойницы, Вера Сергеевна вынула из кармана ножницы, отрезала у Дорушки целую горсть волос, потом отрезала длинный конец от ее голубого пояса, перевязала эти волосы обрезком ленты и подала их Долинскому. Он взял молча этот последний остаток земной Доры и даже не поблагодарил за него m-lle Онучину.
Глава седьмая
ПИСЬМО ИЗ-ЗА МОГИЛЫ
Анна Михайловна получила письмо об отчаянной болезни Доры за два часа до получения телеграммы о ее смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85