Старец ей ответил:
- Не прикоснуся! - И вложив в уши свои персты, начал качать головой и громко молиться.
Но как только гетера увидала, что он заткнул уши, то она так сильно застучала в дверь, что "всё всколебалось", и старец невольно обратился к ней с вопросом:
- Теперь ещё что тебе, окаянница?
- Я слышу, как ползут огромные змеи; вот они шуршат по траве, - вот изгибаются, чтобы проникнуть меж кольев, - сейчас они меня уязвят и обольют смертоносным ядом.
- О, если бы ты, окаянная, знала, колико ты сама для меня хуже всякой змеи, но вот на тебе мой посох, - он из такого дерева, которого змеи боятся. Возьми его и положи возле себя и спи. Когда посох мой будет возле тебя, змеи от тебя удалятся.
И подумал старец, что теперь уже все опасности для ночующей в ограде женщины предотвращены, и хозяину, и гостье, обоим можно мирно уснуть, каждому на своём месте.
Он уже хотел загасить мерцавший пред ним светильник и лечь на своё жёсткое, тростниковое ложе, как женщина вдруг бросилась на его дверь со страшным воплем и в неописуемом ужасе закричала:
- О старец! Старец! Впусти меня скорее к себе! Я погибаю!
- Да что же ещё тебе приключилось? - вскричал разгневанный старец.
- Ах, неужели же ты столько глух, сколь и жестокосерд, что не слышал, как страшные звери рыщут вокруг твоей огорожи!
- Я ничего особенного не слышу, - отвечал старец.
- Это оттого, что ты затворил своё сердце, и вот затворяется слух твой и скоро затворятся очи. Но отпирай мне сейчас! - вот уже один лев с палящею пастью поднялся на лапы, вот он бьет себя хвостом по бокам и уже перевесил сюда голову... О, скорей, скорей! - вот он уже трогает моё тело своим языком... Твои ветхие колья сейчас обломятся, и кости мои затрещат в его пасти...
Пустынник отодвинул трепещущею от страха рукой задвижку двери, чтоб удостовериться в том, справедливо ли сказывала ему лукавая женщина, а она не дала ему опомниться и сейчас же "впала" к нему "в его затворец", и с тем вместе и дверь за собою захлопнула и вырвала из рук старца деревянный ключ и бросила за оконце...
- А-га, окаянница, так вот ты вскочила! - произнёс, увидя себя обманутым, старец.
Она же посмотрела "бесстудно" и ответила:
- Да, ты теперь в моей власти!
И затем она сейчас же села в угол и, глядя с бесстыдною улыбкой на старца, начала снимать с себя одежды одну за другою, и с страшною быстротой сняла с себя всё, даже до последних покровов...
Целомудренный отшельник был так поражён этим, что не успел ничем помешать поступку своей наглой гостьи, и, увидя её уже раздетою, всплеснул руками и бросился лицом ниц на землю, стеная и моля гетеру:
- О, жестокая! о, окаянная! О, пощади меня!.. Скройся!
Она же ему ответила:
- Что тебе до меня? Я тебя и не касаюсь! Ты во власти у бога, и обладаешь собой, а я вольна над собой; мне тяжелы мои ризы, и для того я сняла их.
Пустынник ей что-то хотел отвечать, но вдруг ощутил, что в нём побежало "адово пламя", и впало ему в мысль "повлектись" к этой женщине. И тут он одолел и себя, и её, и любителя всякой нечистоты - диавола. Он вскочил с земли, быстро расправил огонь в своём светильнике как можно пылче, и, вложив в пламя свою руку, начал жечь её...
Кожа его затрещала и по пещере пополз острый смрад горящего тела.
Гетера ужаснулась и хотела вырвать у него фитиль, но он не дал и оттолкнул её. Тогда она отошла от него и заговорила:
- Оставь это безумство! - я лучше уйду от тебя, ибо мне противно обонять запах твоего горящего тела!
Но, увы, ей выйти из пещеры было невозможно, потому что двери её же хитростию были заперты и поневоле она и пустынник должны были ночевать вместе. И напрасно она во всю ночь молила его перестать жечь себя пустынник оставался непреклонен и всё продолжал свою муку, а сам смотрел в сторону, ибо и при терзании себя огнём он всё-таки ещё боялся смотреть на обнажённую соблазнительницу, а она, оцепенев от страха, не могла собрать свои платья и оставалась нагою.
Так прошла целая ночь, и к утру рука у пустынника была вся обуглена, а гетера "окаменеша от ужаса".
Когда стала заниматься заря, то по условию между гетерой и её приятелями к пещере пришли юноши и с ними подруги этой несчастной, которая взялась соблазнить отшельника; все они были ещё в пьяном загуле и приближались к пещере с виноградными гроздами и жареным мясом и мехом вина, а также с пахучими шишками смолистых деревьев, и, став у дверей частокола, заиграли на своих свирелях, но гетера им не отвечала. Тогда они поднялись и заглянули через оконце в пещеру и увидали, что отшельник продолжает жечь себя на огне, а обнажённая гетера сидит, окаменевши от ужаса.
Тут они выломали дверь и вынесли на свежий воздух свою лишившуюся чувств сообщницу, и когда она пришла в чувство, то созналась, что не могла соблазнить старца, и горько в своём намерении каялась.
Таким образом выходит, что и третья соблазнительница тоже не имела успеха, как и две первые, напавшие на таких людей, которые не искали любовных забав. Теперь остается четвёртая, которую приходится ставить в эту группу.
21) (4) Апреля 1. Житие преподобной Марии Египетской в первом периоде её жизни описывает целый ряд грехопадений всё против одной и той же заповеди о целомудрии. Эта, действительно, успевала в соблазне молодых людей, но как она причислена к лику святых, и притом житие её весьма общеизвестно, то здесь никаких извлечений из него делать не будем. Но для своих систематических выводов заметим однако, что в первом периоде жизни Марии Египтянки соблазнительное поведение составляло её профессию, так что и она тоже отнюдь не прилагала забот к тому, чтобы соблазнять людей целомудренных и удалявшихся от сближения с непостоянными женщинами, а она обращалась с беспорядочными и развратными мужчинами просто потому, что жила в таком кругу, где она иначе и не могла жить, пока ей открылось, что такая жизнь унижает человека, и она, - опять к чести её женской природы, - сама эту позорную жизнь оставила.
Соблазнительниц или прелестниц на 35 женщин, описанных в древнем, отречённом Прологе, оказывается всего три, и то из них одна гетера, для которой это дело было её ремеслом. Стало быть, от неё никакой высшей нравственности невозможно и требовать; другая соблазнительница, пристававшая ночью к монаху Николе в болгарской гостинице, несовершеннолетняя девочка, была очевидно больная, всего вероятнее нервно-расстроенная, и затем, значит, в настоящей, соблазнительной роли остаётся только одна, египетская щеголиха, употребившая чары своей красоты на то, чтобы соблазнить художника, делавшего красивые женские уборы. Эта красавица из высшего круга александрийских горожанок действовала как настоящая соблазнительница из-за того, что хотела приобрести себе ценой своей красоты убор на голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21