Лесков Николай Семенович
Легендарные характеры
Лесков Николай Семенович
Легендарные характеры
Опыт систематического обозрения
Обозрение это составлено по , переводному Прологу, редакция которого не соответствует тому, который издаётся после Петра Великого. Древле-печатный, переводной Пролог, содержащий в себе приводимые здесь "прилоги", не входит в круг церковных книг и не только не пользуется церковным авторитетом, но представляет книгу "отреченную", и сказанья его, по выражению Феофана Прокоповича, относятся к разряду "пустых и смеху достойных басен". Интерес, им представляемый, есть собственно интерес литературный и исторический.
"Народ непременно должен иметь
ясное понятие о литературных
памятниках и источниках, которые
влияли на образование его идей и
представлений".
Чт. в Общ. люб. древн. российских
I
Тридцать лет назад, когда у нас много писали о женском вопросе, не раз было упоминаемо, будто в России репутации женщин был нанесён большой вред житийными сказаниями, которым верили наши предки. Там будто женщины постоянно выставляются соблазнительницами, стремившимися удалить мужчин от возвышенных задач жизни и погрузить их в жизнь чувственную и безрассудную. Некоторыми, более горячими, чем основательными друзьями женского вопроса было выхвачено несколько примеров в этом роде, и те примеры, принятые без критики, до сей поры остаются в непререкаемом значении убедительных фактов. Между тем, на самом деле, это есть ложь, и в этом может убедиться всякий, кто пожелает познакомиться с женскими типами Пролога.
Это здесь и предлагается.
Разбирая Пролог, как повествовательный источник, я нашёл в нём ровно сто тем или "прилогов", которые дают более или менее пригодный материал для воспроизведения в повествовательном или пластическом искусстве, а из этих ста историй - в тридцати пяти участвуют женщины.
Год по Прологу начинался с 1 сентября, и первое соблазнительное дело описано под 5-м числом сентября.
1) "По диаволю злохитрству, впаде в блуд некий епископ". Об этом никто не знал в его пастве, но епископ был человек искренний и сам не мог снести своего греха; он пришёл в церковь, снял с себя омофор и, став предо всеми на колени, начал каяться, "глаголя: отселе не могу быть вам епископ".
Словом, - он принёс публичное покаяние в блудном трехе, после чего его надо было "извергнуть"; но как этот епископ был человек очень добрый и люди его любили, то им стало жаль потерять его, и потому "возопиша вси люди с плачем: грех твой на нас буди".
Епископ отговаривался, но народ настаивал на своём. Тогда растроганный епископ, заливаясь слезами, потребовал себе от людей наказания, а те на это согласились, лишь бы он у них остался. Но вот епископ лёг на пол у дверного порога и просил, чтобы каждый мирянин, выходя из церкви, толкнул его презрительно ногой. Люди его послушались и стали его толкать, и когда последний человек, выходя из церкви, наступил на согрешившего архиерея, тогда только епископ встал, поклонился вышедшим чрез двери людям и остался служить у них епископом, и люди не чувствовали в этом смущения, ибо все были уверены, что грех его прощён ради его искренности и смирения. "Зане запну его ногой своею" и та, которая была его соучастницей в грехе.
2) Сентября 15. Одного молодого пустынника страшно мучили любовные мечтания. Он пошёл к старцу Пахому и просил у него совета: как ему от этого избавиться. "Он же (то есть старец) рече: не дивися делу сему: аз бо многажды обретахся в сицевых. Се бо видяши мя человека уже стара суща и дряхла, яко уже четыредесять лет сижу в хижине и токмо и пекуся о едином
3) Октября 29. Старец Авраамий "сочетался с женой", но потом, когда вник в семейную жизнь, то она ему не понравилась - он нашёл, что домом жить очень хлопотно и беспокойно, и вообще это гораздо труднее отшельничества, к которому он уже привык. Тогда Авраамий опять оставил жену и, "отшед, затворился в мале хлевине". Теперь ему не о ком было заботиться; но когда Авраамий просидел в затворе девять лет, умер его брат и оставил семилетнюю дочку. Волей-неволей Авраамию пришлось взять племянницу на своё попечение. Авраамий вышел из "хлевины", сделал тут же рядом другую такую же "хлевинку" и замуровал туда дитя. Девочка прожила замурованная в затворе на глазах у дяди тринадцать лет и никаких дурных примеров не видала, но когда пошёл ей двадцатый год, "она завистию бесовскою впала в падение". Неизвестно, как она, замурованная, чрез оконце "познакомилась с блудницами", выкарабкалась из затвора и ушла с этими своими знакомками в такую "гостиницу", где собирались в досужное время военные люди. Военные же люди в той стране так любили женское общество, что везде подманивали к себе девиц, а обратно получить от них девушку было уже очень трудно. Они отпускали женщину разве только тогда, когда она им надокучит и они сами её прогонят. Старец их усовещевал и кричал на них и угрожал им из своего затвора, но военные смеялись, и его молоденькой затворницы ему не отдали, а увели её и не возвращали. Зная это, старец Авраамий обратился к хитрости, которою и достиг желанного успеха. В один день он сам вышел из своего затвора, достал себе верхового коня, добыл воинские доспехи, "во образ воинский оболкся" и поехал верхом в ту же самую гостиницу, где веселились с женщинами военные, к которым ушла из затвора его племянница. Переодетый воином, затворник держал себя в гостинице так искусно, что никто его не узнал, и даже не заподозрил, что это затворник, а все сочли его за настоящего военного. Даже и племянница его не узнала, а он, увидя это, сам притворился разбитным гулякой и стал звать не узнающую его девушку, чтобы она шла с ним отсюда препроводить дальнейшее время, за что Авраамий обещал ей дать по обычаю "дар". Молодая девушка, ещё недавно только пустившаяся в гулевую жизнь, ничего хитростного не подозревала и ушла с Авраамием из гостиницы в полном убеждении, что ей сопутствует настоящий воин. А когда они остались вдвоём, тогда Авраамий ей себя обнаружил и укорил её и уж на свободу не выпустил, а посадил опять "в малу хлевину", где она, после долгих стенаний и плача, "покаялась, а послежди, чудеса творяше, скоро почила".
4) Октября 29. Была женщина Анна, которой хотелось спасти себя, живучи в мужских монастырях. Она назвала себя Ефимьяном и стала жить с монахами. Бороды у неё не росло, но это никого не соблазняло: монахи все думали, что Ефимьян - скопец, и нимало этим не смущались. Но один из монахов того монастыря на своё несчастие был "воображенник". Ему непременно хотелось дознаться: отчего у Ефимьяна не растет борода? К этому ещё прибавилось и искушение: невдалеке от их монастыря жила женщина, которая знала тайну Ефимьяна и притом была болтлива;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21