Проверил расположение бойцов. Люди не спали, но некоторых дремота сморила, и я предупредил, чтобы все были во всеоружии, не спали, а то немцев можно проморгать. Сам я, предчувствуя нападение немцев, тоже не спал. Фрицы ночью редко ходили в атаку, но все может быть, не исключено, что и ночью нагрянут, а на новых бойцов я не очень надеялся. Как я предчувствовал, так и случилось. Только-только ночь пошла на убыль, начало сереть, как немцы атаковали роту. Произошло это внезапно, но все же кое-кто из бойцов открыл огонь. Некоторые, особенно из новичков, не открывая огня, покинули свои окопы и прибежали к мосту. Кое-кто из них был ранен, мы их перевязали и отправили в тыл. Старослужащие не пострадали, так как вели огонь по противнику, а не бежали без оглядки. Мы вынуждены были отходить.
Я собрал всех солдат у моста, и мы открыли в сторону немцев огонь из автоматов, остановив их и не дав продвинуться дальше наших окопов. В темноте плохо было видно и нас, и фрицев. У меня было желание вернуть потерянные позиции, но помкомвзвода сержант Савкин отговорил меня от этого, показав на новичков, которые себя, мягко говоря, плохо чувствовали, дрожа от страха. За свое поведение каждый из них получил несколько затрещин от опытных бойцов. Такой «педагогический прием» применялся редко, но в данном случае я не возражал и не остановил ребят. Жерди на мосту лежали плотно, и мы благополучно перешли на другой берег, где заняли оборону около моста. Наступил день, и я доложил комбату, что западный берег реки нам пришлось покинуть. В ответ поступило указание: «Как удрал с того берега, так и возвращайся назад, оставленные позиции немедленно занять снова». Сдался им этот плацдарм!
Надо было выполнять приказание. Для успешного выполнения этого приказа я стал изучать расположение противника, уточнять его огневые точки. Более-менее мне стало ясно, где противник, сколько его и что он делает. Все было спокойно и тихо, лишь иногда фрицы посылали в нашу сторону одиночные выстрелы, на которые мы не отвечали. Готовясь к восстановлению утраченных позиций, кое-кто готовил еду – есть все равно надо, без этого нельзя. Я поговорил с каждым из новичков, разобрав с ними их поведение в бою, рассказал, что страх присущ всем, но нельзя, чтобы он перерастал в ужас перед противником, приводя к потере контроля над собой. Отдельно я собрал командиров отделений и распределил объекты атаки.
Днем мы скрытно перешли мост и неожиданно атаковали немецкие позиции. Получилось так, что фрицам в это время привезли обед и за едой они не заметили наш бросок без крика «Ура!». Я не мог и предположить, что немцы настолько были испуганы и ошеломлены нашим появлением, что без сопротивления и выстрела оставили свои окопы, бросив оружие и недоеденный обед. Сержант Поддубный так напугал пулеметчика, появившись перед ним в 10–15 метрах, что тот бросил подготовленный для стрельбы пулемет МГ-34 и удрал, оставив обед в котелках. Обед у фрицев состоял из первого в котелке и второго – макарон с куском мяса в крышке котелка. Многие мои солдаты не успели даже выстрелить, так быстро немцы убежали. Тут появился командир второй роты Штоколов с десятком бывших партизан. Все эти люди были под большим хмельком и, кроме лейтенанта Белякова Алексея и только что назначенного командиром второй роты старшего лейтенанта Штоколова Григория Андреевича, одеты в гражданскую одежду. С криком «Ура!» они, опережая нас, бросились за убегающими немцами, но огнем из леса были остановлены. Появись они чуть раньше – сорвали бы «тихую» атаку роты. Отходя назад в наш тыл, Штоколов выпросил немецкий пулемет МГ-34 у Поддубного, который тот захватил. Я разрешил отдать – зачем он нам? Да и владеть им было сложно и носить тяжело.
А Штоколов пришел к командиру батальона и заявил: «Вот как надо воевать! Пошел и захватил немецкие окопы, немцы убежали, а в подтверждение – вот пулемет, лично захваченный мною в бою. Вот так воюют партизаны!» И высказал неуважение в мой адрес.
Когда я доложил командиру батальона о выполнении его приказа, то в ответ он отругал меня за трусость!
День прошел спокойно, немцы не появлялись и огонь по нам не вели.
С наступлением темноты я обошел окопы, подбодрив солдат, особенно новичков, и предупредил, чтобы самовольно не оставляли позиции, иначе немцы всех перебьют. Только я отошел от левого фланга роты, как немцы обрушили по роте мощный артиллерийско-минометный огонь, с применением шестиствольных минометов. Немцы применяли их редко, видимо, не так много их было. Оружие сильное, но с «катюшей» его не сравнишь. Мы этот миномет называли «ванюшей», а в других местах его называли иначе, «ишак» например. Мне, а также сержанту Савкину и моему ординарцу некуда было спрятаться, кругом бушевал огонь, и мы залегли под обрывистым берегом реки. Вокруг рвались снаряды, мины от шестиствольного миномета, кругом летели раскаленные осколки – все это светилось на фоне ночного неба. Просто ад. Как мы остались живыми – уму непостижимо. Стоял страшный гул и грохот орудий, стоящих, видимо, недалеко от нас. Такого огня я не встречал давно, с курских боев 1943 года. И все это обрушилось на одну роту, на 25–30 бойцов. Видимо, припекло фрицев, разозлились они, что днем мы выбили их из села с потерями в солдатах и оружии, когда они, не ожидая нападения, спокойно обедали. Потеря оружия – позор для солдата.
Обстрел продолжался минут 20–25, хотя разве можно было засечь его продолжительность в это время? Страху набрались не только новички, но и «старички», побывавшие со мной уже в боях. Да что там говорить, я и сам натерпелся страху, к тому же и укрытий не было, чтобы переждать налет. Когда налет закончился, фрицы атаковали превосходящими силами. Бойцы роты не выдержали этого огня и опять побежали. Старослужащие еще оказали кое-какое сопротивление, но с «драпом» новичков и они отошли к мосту. Остановить бегство из окопов я не смог, тем более что некоторые были ранены, и иных пришлось нести на плащ-палатках. Я принял решение покинуть этот берег, доложил об этом командиру батальона и получил приказ покинуть западный берег и занять оборону по берегу реки, левее второй роты Штоколова.
Интересно, что через несколько дней Штоколов с ротой повторил атаку. Хотел (без нашего участия) выбить немцев с занятых позиций на западном берегу, но рота была практически полностью уничтожена. Спаслась небольшая группа его партизан, в том числе и сам он. Солдат роты немцы добивали, когда они бежали к своим окопам по нашему берегу (восточному) по открытому месту.
Командир батальона видел шквал огня по роте и, видимо, понял, что на другом берегу роте не удержаться, да в этом и не было смысла. Половина новобранцев выбыла из строя, в основном по ранению, и снова у меня не осталось почти никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61