– Следи за приборами, – сказал он Дику. – Я вернусь через несколько минут.
«Интересно, – подумал Холлэнд, – а ведь Робб даже не спросил, куда я иду. Он, того гляди, взорвется». Капитан вышел из кабины и вошел в смежную с ней маленькую комнату отдыха, закрыв за собой дверь. Зеркало в раме отразило лицо несчастного человека, и он смиренно взглянул на себя. Капитан выглядел усталым. Черт, он и вправду устал. Линии и морщины на лице вызывали уже тревогу, а последние полгода в роли холостяка не пошли на пользу.
На смену этим размышлениям пришли мысли о настоящем. Избавиться от Робба хоть на несколько секунд показалось ему даже более важным делом, чем справиться с этой странной кризисной ситуацией, начинавшей пугать его. Разумеется, Барб уже в панике, да и Бренда тоже. Ее героические усилия спасти Хелмса только поставили ее под угрозу прямого заражения инфекцией, носителем которой тот был. Неужели все настолько плохо и опасно, что оправдывает отношение к ним как к париям, или мечущее громы и молнии стадо трусливых бюрократов всего-навсего так перестраховывается из-за того, чего они не понимают?
Холлэнда пронизала дрожь от этих мыслей. Разве вирус может быть настолько ужасным, чтобы Британия даже не приняла человека с сердечным приступом, который, как утверждают, был заражен?
«Но пассажир уже был болен! – напомнил себе Холлэнд. – Мы все подвергаемся опасности!»
Посадить в карантин целый «Боинг-747» – такого еще никто не слыхивал. Факт заражения Хелмса чем бы там ни было начинал пугать Холлэнда. К тому же, они до сих пор не знали, где приземлиться, и кто примет об этом решение.
Капитан вышел из комнаты отдыха и прошел шесть футов вдоль самолета по верхней палубе, потом спустился по лестнице к главному салону внизу, испытывая отвращение. Разговор по спутниковой связи не дал ничего, чтобы успокоить грызущее беспокойство. Экипажу рейса 66 придется решать проблему своими силами.
Холлэнд остановился у подножия лестницы и выбранил себя. Такое отношение неприемлемо. Самолет принадлежал компании «Квантум», команда тоже, и «Квантуму» следовало хранить верность. Тот же самый чиновник, с которым он только что говорил, ломал карьеру пилотам, попытавшимся изменить что-либо без указаний компании. Сходя с последней ступеньки, Холлэнд пришел к выводу, что есть только один путь.
Ждать инструкций.
Лестница привела его к боковой стенке салона бизнес-класса. Капитан Холлэнд развернулся и направился в хвостовую часть, несколько десятков пар глаз следили за ним. Тело Хелмса перенесли с кушетки в заднюю часть этого салона и прикрыли одеялом. Рядом стояла выбившаяся из сил Бренда Хопкинс. Ему докладывали о ее героическом поведении, и теперь стюардесса подошла к капитану. Он обнял ее и не отпускал несколько минут, ведя по направлению к разделительной занавеске ради призрачного уединения. Девушка опустила голову и тихо всхлипывала на его плече, эмоциональная плотина наконец прорвалась. Капитан помнил о том, что она, возможно, заразилась, но Бренда нуждалась в поддержке.
– Я сделала все, что смогла, – начала она, но Холлэнд прервал ее.
– Ш-ш, я знаю. Я знаю, что ты так поступила. Я горжусь тобой.
Он бы тоже мог испытать это чувство, если бы Лондон позволил им сесть.
Барб Роллинс, старшая стюардесса, появилась позади них, ожидая, пока Бренда поднимет голову, чтобы спросить о положении дел.
Капитан отвел обеих женщин в кухню первого класса, задернул занавески, посвятил их в ситуацию, рассказав и о режиме ожидания, и о решимости трех разных стран не допустить их посадки.
Глаза Барб неожиданно сделались огромными.
– Что вы говорите? Вы хотите сказать, что кто-то заразил нас каким-то вирусом? Типа лихорадки Свайна? – Ее нью-йоркский акцент стал явственнее и резал ухо, и Холлэнд успокаивающе поднял руку.
– Вероятно, это лишь меры предосторожности, и все просто перестраховываются. Мы все выясним. А пока я... не могу говорить пассажирам о том, чего не знаю.
– Но они все требуют объяснений! – энергично отреагировала Барб. – Вы им сказали, что мы ждем разрешения на посадку. Почти каждый на борту знает, что на это не требуется так много времени. Они помнят, что Франкфурт не стоит на острове. Пассажиры понимают – что-то не так, и слышали, что сердечник умер. Джеймс, многие знают, что он сел в самолет уже больным.
Холлэнд потер лоб и закрыл глаза, прежде чем ответить.
– Барб, если я только намекну на то, что на самом деле происходит, по меньшей мере десяток пассажиров немедленно заболеют от страха.
– Вы хотите им солгать? – спросила она излишне громко.
Капитан повернулся к ней, чтобы успокоить, оглянулся, убедившись, что из-за занавесок ничего не видно.
– Нет, я не хочу их обманывать. Но едва ли я могу сообщить, что в настоящий момент нам некуда лететь, а наша компания просто потеряла голову и не представляет, что нам следует делать, и что... что, вероятно, они могли заразиться какой-то ужасной болезнью, против которой ни один из них не привит. Опасный грипп, настолько страшный, чтобы заставить правительства двух стран отказать в посадке гражданскому самолету, терпящему бедствие.
– Но вам придется что-то сказать им, капитан, и немедленно.
Занавески справа от них разошлись, и высокий седой негр изысканного вида просунул голову внутрь, не сводя глаз с Холлэнда.
– Капитан, простите, что прерываю вас. Я Ли Ланкастер. Моя помощница сказала, что вы хотите поговорить со мной.
Барб спокойно взяла Бренду под руку и вышла с ней из кухни, в то время как Холлэнд провел посла внутрь и протянул руку для приветствия.
– Да, господин посол, это так.
– Рейчел объяснила, что происходит. Есть перемены?
Они прислонились к раздаточной стойке, пока Холлэнд описывал смятение, царящее в Техасе.
– Это предел, так, господин посол? Они не знают, кому звонить.
– Что ж... – Ланкастер посмотрел пилоту прямо в глаза, – раз такое происходит, я могу это сделать.
– Я надеялся, что вы это скажете.
– У вас в кабине есть телефон спутниковой связи, которым я мог бы воспользоваться?
Холлэнд кивнул.
– Тогда идемте. Существуют цивилизованные пути для решения таких проблем.
Управляющий аэропортами Нидерландов аккуратно положил трубку и несколько секунд смотрел в стену, надеясь, что никто не станет спрашивать, отчего его лицо посерело. Ему легко было представить срез человечества на борту рейса авиалайнера: бизнесмены, дети, мужья, жены, любовники, святые и грешники. Все вместе в дюралевой коробке.
Которая никому не нужна.
* * *
Управляющий снова опустил взгляд на телефон, словно более благоприятный ответ мог появиться на экране на жидких кристаллах. Какой стыд! Голландцы – люди отзывчивые. И он добрый человек. Как они могут отказывать в безопасном убежище почти двумстам сорока пассажирам, нуждающимся в небольшом медицинском наблюдении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110