Не хватало тебе новую моду среди бандитов ввести — людей рицином травить.
— Я просто к тому, — ответил Чердынский, — что мы, ученые, люди смирные. Где киллеры водятся, не знаем, а вот в наших пробирках невесть что может отыскаться…
Разговор как-то затих, и все присутствующие принялись за окрошку.
В углу ресторана, из-за дневного времени, висел плоскоэкранный «Филлипс», и местная аналитическая программа, видимо, обозревала губернаторскую гонку. Во всяком случае, сначала телевизор показал губернатора Жечкова на фоне служебного «мерседеса», а потом телевизор показал Борщака. Господин Борщак руководил процедурой сожжения губернаторского чучела непосредственно на площади перед обладминистрацией. При сожжении присутствовало довольно много пенсионеров. Церемония продолжалась минут пять, а потом подъехала милиция и начала всех мочить, правда, не из автоматов, а из обыкновенных брандспойтов. Голос за кадром сказал, что в результате этой акции рейтинг бывшего зама губернатора, а ныне его политического противника Борщака поднялся на два пункта.
— А ты давно был его замом? — спросил Валерий у Борщака.
— Два года назад
— А за что уволили?
— Ни за что и в один день, — ответил за приятеля Гаибов. — Представляешь? Приносит ему человек на подпись бумаги, Жечков через час выходит из кабинета и говорит: «Ты уволен».
— И что было в бумагах?
— Абсолютно ничего, — удивился Борщак, — какие-то предложения по местному самоуправлению. Сам же меня и позвал из Москвы, я тогда в таможне работал, два года никаких проблем — и вдруг пожалуйста!
Борщак резким движением опрокинул в себя рюмку, и на скулах кандидата в губернаторы заиграли красные пятна.
— Дурак, демократ и хам! — сказал Борщак. — Из комсомольских активистов. Знаете, кто у нас разбирается в экономике меньше, чем коммунисты? Демократы. Помню, была одна замечательная история. Приехали к нему в 1993 году иностранные консультанты и говорят: «Вы знаете, чего не хватает вашей областной экономике? Ей не хватает иностранных кредитов». Мысль справедливая. У Жечкова уже в уме радостные картинки, как на заводы идут иностранные деньги и превращаются в русскую прибыль. «Идите, — говорит, — на заводы и дайте им кредиты» Иностранцы пришли на заводы и возвращаются обратно к Жечкову.
«Не можем, — говорят, — давать кредитов, потому что у ваших заводов нет бизнес-планов». Как так нет? Производственные мощности есть, станки есть, стены есть, а бизнес-планов нет? Нет — так будут. Губернатор Жечков собирает директоров и подписывает постановление: в течение двух месяцев каждый завод обязан разработать и представить бизнес-план. Ну директора посмеялись и отрядили на это дело каких-то «шестерок». Опять приходят консультанты к губернатору: «Непорядок, отче! Несерьезно директора относятся к бизнес-планам». Губернатор опять распоряжается: пусть, мол, второго декабря каждый завод представит на семинаре иностранцам бизнес-план, да представит его не кто-нибудь, а лично директор… Директора озадачились, побежали к своим «шестеркам» смотреть, что там хоть за бизнес-план такой…
Борщак улыбнулся.
— Наступает второе декабря. Собирают штук двадцать директоров. В партере губернатор и консультанты. Директоров одного за другим просят на сцену. Те подготовились, аж от зубов отскакивает — рассказывают и про маркетинг, и про сбытовую политику, и про черта рогатого. Советское воспитание — если человек умел цех к 7 ноября без крыши пустить, так что ему про франчайзинг не рассказать? Раз плюнуть… А четвертым выходит на сцену Сергей Синичкин, директор «Тарскнефтеоргсинтеза». И начинает откровенно плавать. Его спрашивают: «А какая у вас сбытовая политика?» А чего ему отвечать про сбытовую политику, если у него Сыч на комбинате сидит и тридцать процентов за «крышу» бартером забирает? Его спрашивают: «А вот почему вы фирме „Русский контракт“ продали на тридцать тыщ долларов солярки, а когда она вам не заплатила, другие сорок тысяч поставили?»
— А действительно, почему?
— Да Сыча эта была фирма, Сыч ему за это с Ярославля долги выбил… А как это все объяснить иностранцам? В бизнес-план вписать? А иностранцы не унимаются: "Почему вы в прошлом году при недостатке средств пожертвовали два миллиарда в благотворительный фонд «Закон и порядок?» Так и отвечать, что иначе ОМОН бы комбинат затрахал, а так начальник УВД выстроил себе дачу и успокоился? «А почему налоговая проверка насчитала два миллиарда штрафов?» Как отвечать? Так и отвечать, что, мол, у начальника налоговой с Сычом был серьезный конфликт за универмаг и налоговики на сычовской точке отыгрались? Они четвертый вопрос, пятый, а Синичкин на сцене схватился за сердце и бряк об пол! Инфаркт.
— А иностранцы?
— А иностранцы покрутили носом, почитали бизнес-планы, вздохнули и говорят: «Извините, господин губернатор, ваши директора хоть и написали бизнес-планы, но на самом деле все это сплошные филькины грамоты, и в западном способе ведения бизнеса они понимают не больше, чем этот ваш Сергей Синичкин. И хотя у нас есть венчурный фонд в 30 миллионов долларов, который мы должны разместить в какой-нибудь российской области, ваша область для этого не подходит да и любая другая тоже. Но мы вас поздравляем, поскольку вы очень прогрессивный губернатор, и нам очень жалко, что у вас такие отсталые директора». И уехали.
— А Синичкин?
— Полгода болел, а потом на пенсию ушел. Пока он болел, завод до косточек и растащили…
Валерий медленно перемешивал ложкой наваристую уху. Утром он ничего не ел, только выпил стакан сока, но есть почему-то не хотелось, тяжелая мельхиоровая ложка была покрыта неприятными глазками осетрового жира. Голова слегка кружилась. Валерий повернул голову и внезапно увидел, что за ним спокойными немигающими глазами наблюдает Чердынский. Наблюдает не как за собеседником, а как за готовым пациентом.
— Афанасий, не надо рассказывать гадости, — спокойно сказал Гаибов, — если бы Жечков дурак был, он бы на этом месте не удержался.
— А он чудом удержался, — сказал Борщак, — ты не знаешь, а я знаю. Это у меня на глазах было.
Борщак обернулся.
— Жечкову повезло, понимаете? Да, он не дурак, но опыта у него было с гулькин нос. Он, когда к власти пришел, экономикой заниматься не хотел и не мог. Подвели к нему одного человека, Варковского, очень ушлого, опытного и крутого. Номинально Варковский до перестройки бьп инструктором Тарского горкома, но у него были очень хорошие связи среди цеховиков. И вот Жечков назначает Варковского своим первым замом и говорит: «Я буду заниматься политикой, а хозяйством занимайся ты». А в нашей области прибыльных отраслей до «Зари» было две — табак да водка.
И вот в короткий срок Варковский все правильно организовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Я просто к тому, — ответил Чердынский, — что мы, ученые, люди смирные. Где киллеры водятся, не знаем, а вот в наших пробирках невесть что может отыскаться…
Разговор как-то затих, и все присутствующие принялись за окрошку.
В углу ресторана, из-за дневного времени, висел плоскоэкранный «Филлипс», и местная аналитическая программа, видимо, обозревала губернаторскую гонку. Во всяком случае, сначала телевизор показал губернатора Жечкова на фоне служебного «мерседеса», а потом телевизор показал Борщака. Господин Борщак руководил процедурой сожжения губернаторского чучела непосредственно на площади перед обладминистрацией. При сожжении присутствовало довольно много пенсионеров. Церемония продолжалась минут пять, а потом подъехала милиция и начала всех мочить, правда, не из автоматов, а из обыкновенных брандспойтов. Голос за кадром сказал, что в результате этой акции рейтинг бывшего зама губернатора, а ныне его политического противника Борщака поднялся на два пункта.
— А ты давно был его замом? — спросил Валерий у Борщака.
— Два года назад
— А за что уволили?
— Ни за что и в один день, — ответил за приятеля Гаибов. — Представляешь? Приносит ему человек на подпись бумаги, Жечков через час выходит из кабинета и говорит: «Ты уволен».
— И что было в бумагах?
— Абсолютно ничего, — удивился Борщак, — какие-то предложения по местному самоуправлению. Сам же меня и позвал из Москвы, я тогда в таможне работал, два года никаких проблем — и вдруг пожалуйста!
Борщак резким движением опрокинул в себя рюмку, и на скулах кандидата в губернаторы заиграли красные пятна.
— Дурак, демократ и хам! — сказал Борщак. — Из комсомольских активистов. Знаете, кто у нас разбирается в экономике меньше, чем коммунисты? Демократы. Помню, была одна замечательная история. Приехали к нему в 1993 году иностранные консультанты и говорят: «Вы знаете, чего не хватает вашей областной экономике? Ей не хватает иностранных кредитов». Мысль справедливая. У Жечкова уже в уме радостные картинки, как на заводы идут иностранные деньги и превращаются в русскую прибыль. «Идите, — говорит, — на заводы и дайте им кредиты» Иностранцы пришли на заводы и возвращаются обратно к Жечкову.
«Не можем, — говорят, — давать кредитов, потому что у ваших заводов нет бизнес-планов». Как так нет? Производственные мощности есть, станки есть, стены есть, а бизнес-планов нет? Нет — так будут. Губернатор Жечков собирает директоров и подписывает постановление: в течение двух месяцев каждый завод обязан разработать и представить бизнес-план. Ну директора посмеялись и отрядили на это дело каких-то «шестерок». Опять приходят консультанты к губернатору: «Непорядок, отче! Несерьезно директора относятся к бизнес-планам». Губернатор опять распоряжается: пусть, мол, второго декабря каждый завод представит на семинаре иностранцам бизнес-план, да представит его не кто-нибудь, а лично директор… Директора озадачились, побежали к своим «шестеркам» смотреть, что там хоть за бизнес-план такой…
Борщак улыбнулся.
— Наступает второе декабря. Собирают штук двадцать директоров. В партере губернатор и консультанты. Директоров одного за другим просят на сцену. Те подготовились, аж от зубов отскакивает — рассказывают и про маркетинг, и про сбытовую политику, и про черта рогатого. Советское воспитание — если человек умел цех к 7 ноября без крыши пустить, так что ему про франчайзинг не рассказать? Раз плюнуть… А четвертым выходит на сцену Сергей Синичкин, директор «Тарскнефтеоргсинтеза». И начинает откровенно плавать. Его спрашивают: «А какая у вас сбытовая политика?» А чего ему отвечать про сбытовую политику, если у него Сыч на комбинате сидит и тридцать процентов за «крышу» бартером забирает? Его спрашивают: «А вот почему вы фирме „Русский контракт“ продали на тридцать тыщ долларов солярки, а когда она вам не заплатила, другие сорок тысяч поставили?»
— А действительно, почему?
— Да Сыча эта была фирма, Сыч ему за это с Ярославля долги выбил… А как это все объяснить иностранцам? В бизнес-план вписать? А иностранцы не унимаются: "Почему вы в прошлом году при недостатке средств пожертвовали два миллиарда в благотворительный фонд «Закон и порядок?» Так и отвечать, что иначе ОМОН бы комбинат затрахал, а так начальник УВД выстроил себе дачу и успокоился? «А почему налоговая проверка насчитала два миллиарда штрафов?» Как отвечать? Так и отвечать, что, мол, у начальника налоговой с Сычом был серьезный конфликт за универмаг и налоговики на сычовской точке отыгрались? Они четвертый вопрос, пятый, а Синичкин на сцене схватился за сердце и бряк об пол! Инфаркт.
— А иностранцы?
— А иностранцы покрутили носом, почитали бизнес-планы, вздохнули и говорят: «Извините, господин губернатор, ваши директора хоть и написали бизнес-планы, но на самом деле все это сплошные филькины грамоты, и в западном способе ведения бизнеса они понимают не больше, чем этот ваш Сергей Синичкин. И хотя у нас есть венчурный фонд в 30 миллионов долларов, который мы должны разместить в какой-нибудь российской области, ваша область для этого не подходит да и любая другая тоже. Но мы вас поздравляем, поскольку вы очень прогрессивный губернатор, и нам очень жалко, что у вас такие отсталые директора». И уехали.
— А Синичкин?
— Полгода болел, а потом на пенсию ушел. Пока он болел, завод до косточек и растащили…
Валерий медленно перемешивал ложкой наваристую уху. Утром он ничего не ел, только выпил стакан сока, но есть почему-то не хотелось, тяжелая мельхиоровая ложка была покрыта неприятными глазками осетрового жира. Голова слегка кружилась. Валерий повернул голову и внезапно увидел, что за ним спокойными немигающими глазами наблюдает Чердынский. Наблюдает не как за собеседником, а как за готовым пациентом.
— Афанасий, не надо рассказывать гадости, — спокойно сказал Гаибов, — если бы Жечков дурак был, он бы на этом месте не удержался.
— А он чудом удержался, — сказал Борщак, — ты не знаешь, а я знаю. Это у меня на глазах было.
Борщак обернулся.
— Жечкову повезло, понимаете? Да, он не дурак, но опыта у него было с гулькин нос. Он, когда к власти пришел, экономикой заниматься не хотел и не мог. Подвели к нему одного человека, Варковского, очень ушлого, опытного и крутого. Номинально Варковский до перестройки бьп инструктором Тарского горкома, но у него были очень хорошие связи среди цеховиков. И вот Жечков назначает Варковского своим первым замом и говорит: «Я буду заниматься политикой, а хозяйством занимайся ты». А в нашей области прибыльных отраслей до «Зари» было две — табак да водка.
И вот в короткий срок Варковский все правильно организовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96