Немцы на ходу поливали шквалом свинца болото, в котором залегли бойцы Усольцева. Несмотря на огонь, наши пулеметчики выдвинулись к самой дороге и не пропустили машины. Один из грузовиков загорелся, а легковая свалилась в кювет. Убегающих карателей расстреливали почти в упор. Последние две машины также были подбиты. Уцелевшие солдаты лесом пробирались на кладбище, к своим.
Не менее половины эсэсовской роты полегло на большаке. Но оставшаяся половина, сосредоточившись за могильными плитами, постепенно пришла в себя, разглядела наконец, что перед ними лишь горсточка храбрецов, и с этой минуты роли переменились. Каратели начали наступать, а группа Усольцева стала обороняться. На беду неведомо куда запропастился отряд Деруги, а также приданные группе минометчики. Наши бойцы, засевшие в редколесье на болоте, оказались у врага, как на ладони. Вскоре они были окружены и взяты в огненное кольцо. Упали мертвыми оба разведчика Деруги, разрывной пулей тяжело ранило пулеметчика Костю Сухова.
В этом почти безнадежном положении Усольцев и его друзья не пали духом. Экономя боеприпасы, они вели расчетливый огонь по неприятелю и не подпускали его близко. Связному Усольцева чудом удалось пробраться в наш лагерь. Он вскочил в поле на неоседланную крестьянскую лошадь и прискакал. К тому времени с задания вернулся взвод автоматчиков. Я взял его и поспешил на выручку к лейтенанту. На место схватки мы прибыли, когда начало темнеть. Увидев наше подкрепление, эсэсовцы разомкнули кольцо и отошли на кладбище. В наступивших сумерках они делали все, чтобы спасти своих раненых: освещали поле боя ракетами, не допускали к раненым советских бойцов.
Продолжать бой ночью не имело смысла. Группа Усольцева ушла в лагерь с небольшими потерями и большой победой. В операции особенно отличились пулеметчики Константин Сухов, Константин Тихонов, Ефим Демидов, стрелки Михаил Сацук, Павел Афиногентов и Федор Дмитриев.
Главным же героем схватки был, конечно, Константин Усольцев, который провел весь бой с величайшим мужеством и подлинным командирским мастерством.
А ту позорную неудачу с вылазкой эсэсовцев оккупанты не могли простить нам, и в канун всенародного праздника, 5 ноября 1942 года, немецкое командование послало в нашу партизанскую зону крупные воинские силы. В карательной экспедиции участвовали авиация, танки, артиллерия и 15 тысяч солдат. За одну ночь фашисты заняли почти все населенные пункты Смолевичского, Червенского, Борисовского и Березинского районов. На мирное население обрушились жесточайшие репрессии. Расстреливались и заживо сжигались ни в чем не повинные люди, стирались с лица земли целые деревни.
Партизанские районы к востоку от Минска впервые были блокированы столь мощно и беспощадно. Партизаны не могли противостоять многочисленным полевым войскам и уходили из-под ударов, сберегая личный состав. Наш отряд тоже снялся с места и двинулся глухими лесами и болотами к югу, в Гресские леса.
Прощание с осенью
Оборонительный маневр.-В лесу звучит "Интернационал".-Партийное собрание.Все думы о тебе, Родина! - Лагерь близ Княжьего ключа
В пути нас застал первый снег. Он падал с низкого мутного неба, заносил следы отряда.
К вечеру мы подошли к реке Березине и остановились в зарослях близ деревни Жуковки. С севера доносилась артиллерийская канонада: это каратели засыпали снарядами партизанские леса. Над рекой стоял туман, было холодно и неуютно.
Всю ночь я не мог уснуть от стужи, тревожных мыслей и голода. Лесная жизнь постоянно связана с лишениями, но хуже нет таких вот внезапных бросков из вражеского кольца. Весь день на ногах, и костров не разведешь, и не поешь как надо. Деревни обходили, потому что в них эсэсовцы, с продуктами туго, поскольку аварийного запаса не создали. О таких случаях метко говорят в народе: не до жиру, быть бы живу.
Только-только посветлело небо, я был на ногах и обходил стоянку. Бойцы и командиры спали на еловых ветвях, укрывшись полушубками, шинелями, тесно прижавшись друг к другу. Над спящими клубилось морозное Дыхание, многие ребята были бледны от усталости и недоедания.
Начальник разведки Дмитрий Меньшиков от холода запрятал руки под мышки, а ноги у него дрожали. Какие мучения принимают люди, подумал я с горечью. Пройдет много лет, ими будут гордиться, воспевать их подвиги. Все правильно. Но как передать, какими средствами воспроизвести неисчислимые испытания, выпавшие на их долю, и ни с чем не сравнимую меру их стойкости, предельной самоотверженности? Действительно, порой может показаться, будто сделаны они из особого материала, не предусмотренного природой.
Когда Меньшиков проснулся, я велел ему послать разведку в северном направлении с заданием определить, намного ли мы оторвались от карателей. Утро 6 ноября было тихим, орудийные раскаты смолкли. Кто знает, быть может, удастся спокойно встретить праздник?
Дмитрий Александрович тотчас распорядился, и на разведку отправились сибиряки Анатолий Чернов и Иван Леоненко, а также Костя Тихонов и Валя Сермяжко. Постепенно проснулся весь лагерь. Несмотря на морозное утро и всяческое неустройство, атмосфера была предпраздничная. Бойцы брились у костров, умывались. Некоторые, спортсмены, раздевшись по пояс, натирались молодым снежком, весело гогоча и поглядывая на наших девушек. Их было в отряде несколько: Нина Маслова, Валя Васильева, Мария Сенько и другие комсомолки, боевые девчата.
Был у нас и подросток Долик Сорин, очень любивший лошадей и потому приставленный к ним в качестве начальника конного парка.
Пока длился утренний туалет, я дал Меньшикову пачку немецких марок и послал в свободную от оккупантов деревушку Жеремцы за продуктами. Дмитрий Александрович мужик был не промах и вернулся на двух санях, уставленных горшками, чугунками и котлами. От них завораживающе пахло свежими щами и свиным гуляшом.
- Ну Димка! - сказал я восхищенно.
- Рад стараться, Станислав Алексеевич,- бойко заговорил Меньшиков.- С праздничком вас!
- Молодец!
- Скажите спасибо нашим добрым советским домохозяйкам. Решили порадовать лесных жителей по случаю наступающего праздника.
Подошли комиссар Морозкин, лейтенант Кусков и вместе со мной порадовались расторопности начальника разведки.
- Слушай, старший лейтенант,- сказал Морозкин,- а не возглавишь ли ты по совместительству и хозяйственную часть?
- Никак нет, товарищ комиссар, боюсь.
- Такой орел и боится,- подзадорил его Тимофей Кусков.
- Прогорю, товарищи командиры,- ответил Меньшиков.- Жулики меня облапошат.
К праздничному завтраку возвратились четверо разведчиков и доложили, что мы оторвались от преследования и пока находимся вне досягаемости карателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159