Ты сам по себе — смерть! Смерть следовала за тобой повсюду, куда бы ты ни направился. И не сравнивай то состояние, в котором нахожусь я, с бессмертием, потому что я в большей степени, чем ты когда-либо, жив сейчас. Едва я появился здесь, прежде чем ты заговорил, я обратил внимание на одно странное обстоятельство. Ты понимаешь, о чем я говорю?
« Безмолвие».
— Вот именно. Не было слышно ни петушиных криков, ни пения птиц. Даже пчелы здесь не гудят. Кусты куманики зелены, но на них нет плодов. Никто и ничто даже сейчас не желает приближаться к тебе. Дети природы чувствуют твое присутствие. Они не могут разговаривать с тобой подобно мне, но они ощущают тебя рядом. И не хотят иметь с тобой дело, потому что ты для них — воплощение зла. Даже после смерти ты остаешься символом зла и порока. А потому не стоит тебе смеяться над моим, как ты говоришь, «совершенством», Фаэтор. Я-то никогда не останусь в одиночестве.
«Для того, кто ждет от меня помощи, ты не слишком-то хорошо умеешь скрывать свои чувства...» — после минутного молчания задумчиво откликнулся Фаэтор.
— Мы с тобой находимся на противоположных полюсах, — сказал Гарри. — Но у нас есть общий враг.
«Тибор? Тогда зачем же ты провел с ним так много времени?»
— Тибор — источник зла и виновник всех бед. Он твой враг, во всяком случае, был им, а то, что он оставил после себя, сейчас является моим врагом. Я надеялся кое-что узнать от него, и в определенной степени мне это удалось. Но больше он ничего не скажет. Ты предложил мне помощь, и я пришел, чтобы принять ее от тебя. Но это вовсе не значит, что мы станем друзьями.
«Ты бесхитростен и простодушен, — сказал Фаэтор. — Вот за что к тебе относятся с любовью. Но ты прав: Тибор был и остается моим врагом. Нет такого наказания, которое было бы достаточным для него за то, что он совершил. А потому спрашивай меня о чем угодно, и я отвечу на все вопросы».
— Тогда расскажи мне вот о чем, — начал Гарри, вновь волнуясь и загораясь. — Что стало с тобой, после того как Тибор столкнул тебя, объятого пламенем, со стены?
«Думаю, что это далеко не все, о чем ты хочешь узнать, а потому постараюсь быть кратким. Что ж, если ты не против, мысленно перенесись на тысячу лет назад...»
* * *
"Тибор из Валахии, которого я называл своим сыном, которому дал свое имя, свое знамя, в чьи руки отдал свой замок, свои земли и кому передал все свое могущество Вамфира, больно ранил меня. Он обошелся со мной еще более жестоко, чем ему казалось. Какая ужасная неблагодарность с его стороны!
Когда он поджег меня и сбросил со стены, я обгорел и ослеп. Пока я падал, мириады мелких летучих мышей суетились вокруг меня, хлопали крыльями, но не смогли заглушить пламя. Испытывая невероятные муки, я рухнул на деревья и кустарник, пролетел сквозь заросли и покатился вниз, в глубокую пропасть. Прежде чем я достиг ее дна, я был буквально в клочья разорван ветками деревьев, избит камнями. Меня спасло лишь то, что густая листва замедлила мое падение, а потом я рухнул в узкую заводь. Вода потушила пламя, не позволив ему сжечь плоть Вамфира, расплавить ее.
Оглушенный, я находился на грани между жизнью и смертью, но не переступил ту черту, за которой вампир перестает быть бессмертным, и сумел обратиться с призывом о помощи к верным мне цыганам, которые находились в то время в долине. Уверен, что ты понимаешь, о чем я говорю, Гарри Киф, потому что сам обладаешь даром общения на расстоянии. Речь идет об умении разговаривать мысленно. И зганы пришли ко мне.
Они вытащили мое тело из спасительной воды и позаботились о нем. А потом понесли меня через горы на запад — в Венгерское королевство. Они несли меня осторожно, стараясь не трясти и не раскачивать, защищали от возможных недругов, прятали от обжигающих лучей солнца. И, наконец, принесли меня туда, где я мог отдохнуть. Да... это был долгий отдых, потребовалось немало времени, чтобы залечить раны, восстановить тело. Это было вынужденное уединение.
Как я уже сказал, Тибор причинил мне боль. Но какая это была боль! Я был совершенно разбит, искалечен! Все кости сломаны — спина, шея, череп, конечности! Грудь проломлена, ввалилась внутрь, сердце и легкие изорваны. Кожа обожжена и изодрана в клочья острыми камнями и сучьями. Даже сидевший внутри меня вампир, занимавший значительную часть моего тела получил очень серьезные повреждения. Сколько времени, по-твоему, ушло на восстановление сил? Неделя? Месяц? Год? Нет! Сто лет! Целое столетие жизни с единственной мыслью — черной мечтой о кровавой мести!
Мое долгое выздоровление проходило в недоступном горном убежище. Его можно назвать скорее пещерой, чем замком. И все это время рядом со мной оставались мои верные заботливые зганы, потом их сыновья, потом сыновья их сыновей. Их дочери тоже ухаживали за мной. Постепенно я обрел прежнюю форму. Вампир, который обитал внутри меня, сначала исцелился сам, а потом излечил и меня. И вновь я отправился в путь. Как Вамфир, я постоянно совершенствовался, становился мудрее, сильнее, могущественнее, еще более жестоким и страшным, чем был раньше. Я вышел из своего убежища с таким ощущением, будто предательство Тибора произошло лишь вчера, а мои раны были не более чем легкой болью в суставах.
Я оказался в ужасном мире. Повсюду бушевали войны, стихийные бедствия, люди страдали, умирали с голоду, гибли от эпидемий. Повсюду царил страх и ужас, но именно это меня и устраивало. Ведь я был Вамфиром!..
На границе с Валахией я построил себе небольшой, но практически неприступный замок, и обосновался в нем в качестве своего рода боярина. Моими подданными были зганы, венгры, валахи. Я хорошо платил им, предоставлял им пищу и кров, а они, в свою очередь, видели во мне землевладельца и своего господина" Зганы готовы были оставаться со мной до конца, и они действительно никогда не покидали меня. Причиной тому была не любовь, но какое-то странное, непонятное чувство, которое хранится в груди каждого згана. Иными словами я воплощал собой власть и силу, и они содействовали мне во всем. Я взял себе новое имя — Стефан Ференциг — вполне обычное для тех мест. Но это было мое первое имя. Через тридцать лет после своего выздоровления я стал «сыном» Стефана — по имени Петер, еще через тридцать лет — Карлом, затем — Григором. Человек не может жить слишком долго, а уж тем более в течение веков. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я старался не пересекать границу с Валахией, потому что там жил человек, чьи сила и жестокость были хорошо известны, — таинственный наемник-воевода по имени Тибор, состоявший на службе у валашских князьков и командовавший небольшим войском. А я не имел никакого желания встречаться с тем, кто владел моими землями и всем моим имуществом в Карпатах. Нет, пока еще мне рано было сталкиваться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
« Безмолвие».
— Вот именно. Не было слышно ни петушиных криков, ни пения птиц. Даже пчелы здесь не гудят. Кусты куманики зелены, но на них нет плодов. Никто и ничто даже сейчас не желает приближаться к тебе. Дети природы чувствуют твое присутствие. Они не могут разговаривать с тобой подобно мне, но они ощущают тебя рядом. И не хотят иметь с тобой дело, потому что ты для них — воплощение зла. Даже после смерти ты остаешься символом зла и порока. А потому не стоит тебе смеяться над моим, как ты говоришь, «совершенством», Фаэтор. Я-то никогда не останусь в одиночестве.
«Для того, кто ждет от меня помощи, ты не слишком-то хорошо умеешь скрывать свои чувства...» — после минутного молчания задумчиво откликнулся Фаэтор.
— Мы с тобой находимся на противоположных полюсах, — сказал Гарри. — Но у нас есть общий враг.
«Тибор? Тогда зачем же ты провел с ним так много времени?»
— Тибор — источник зла и виновник всех бед. Он твой враг, во всяком случае, был им, а то, что он оставил после себя, сейчас является моим врагом. Я надеялся кое-что узнать от него, и в определенной степени мне это удалось. Но больше он ничего не скажет. Ты предложил мне помощь, и я пришел, чтобы принять ее от тебя. Но это вовсе не значит, что мы станем друзьями.
«Ты бесхитростен и простодушен, — сказал Фаэтор. — Вот за что к тебе относятся с любовью. Но ты прав: Тибор был и остается моим врагом. Нет такого наказания, которое было бы достаточным для него за то, что он совершил. А потому спрашивай меня о чем угодно, и я отвечу на все вопросы».
— Тогда расскажи мне вот о чем, — начал Гарри, вновь волнуясь и загораясь. — Что стало с тобой, после того как Тибор столкнул тебя, объятого пламенем, со стены?
«Думаю, что это далеко не все, о чем ты хочешь узнать, а потому постараюсь быть кратким. Что ж, если ты не против, мысленно перенесись на тысячу лет назад...»
* * *
"Тибор из Валахии, которого я называл своим сыном, которому дал свое имя, свое знамя, в чьи руки отдал свой замок, свои земли и кому передал все свое могущество Вамфира, больно ранил меня. Он обошелся со мной еще более жестоко, чем ему казалось. Какая ужасная неблагодарность с его стороны!
Когда он поджег меня и сбросил со стены, я обгорел и ослеп. Пока я падал, мириады мелких летучих мышей суетились вокруг меня, хлопали крыльями, но не смогли заглушить пламя. Испытывая невероятные муки, я рухнул на деревья и кустарник, пролетел сквозь заросли и покатился вниз, в глубокую пропасть. Прежде чем я достиг ее дна, я был буквально в клочья разорван ветками деревьев, избит камнями. Меня спасло лишь то, что густая листва замедлила мое падение, а потом я рухнул в узкую заводь. Вода потушила пламя, не позволив ему сжечь плоть Вамфира, расплавить ее.
Оглушенный, я находился на грани между жизнью и смертью, но не переступил ту черту, за которой вампир перестает быть бессмертным, и сумел обратиться с призывом о помощи к верным мне цыганам, которые находились в то время в долине. Уверен, что ты понимаешь, о чем я говорю, Гарри Киф, потому что сам обладаешь даром общения на расстоянии. Речь идет об умении разговаривать мысленно. И зганы пришли ко мне.
Они вытащили мое тело из спасительной воды и позаботились о нем. А потом понесли меня через горы на запад — в Венгерское королевство. Они несли меня осторожно, стараясь не трясти и не раскачивать, защищали от возможных недругов, прятали от обжигающих лучей солнца. И, наконец, принесли меня туда, где я мог отдохнуть. Да... это был долгий отдых, потребовалось немало времени, чтобы залечить раны, восстановить тело. Это было вынужденное уединение.
Как я уже сказал, Тибор причинил мне боль. Но какая это была боль! Я был совершенно разбит, искалечен! Все кости сломаны — спина, шея, череп, конечности! Грудь проломлена, ввалилась внутрь, сердце и легкие изорваны. Кожа обожжена и изодрана в клочья острыми камнями и сучьями. Даже сидевший внутри меня вампир, занимавший значительную часть моего тела получил очень серьезные повреждения. Сколько времени, по-твоему, ушло на восстановление сил? Неделя? Месяц? Год? Нет! Сто лет! Целое столетие жизни с единственной мыслью — черной мечтой о кровавой мести!
Мое долгое выздоровление проходило в недоступном горном убежище. Его можно назвать скорее пещерой, чем замком. И все это время рядом со мной оставались мои верные заботливые зганы, потом их сыновья, потом сыновья их сыновей. Их дочери тоже ухаживали за мной. Постепенно я обрел прежнюю форму. Вампир, который обитал внутри меня, сначала исцелился сам, а потом излечил и меня. И вновь я отправился в путь. Как Вамфир, я постоянно совершенствовался, становился мудрее, сильнее, могущественнее, еще более жестоким и страшным, чем был раньше. Я вышел из своего убежища с таким ощущением, будто предательство Тибора произошло лишь вчера, а мои раны были не более чем легкой болью в суставах.
Я оказался в ужасном мире. Повсюду бушевали войны, стихийные бедствия, люди страдали, умирали с голоду, гибли от эпидемий. Повсюду царил страх и ужас, но именно это меня и устраивало. Ведь я был Вамфиром!..
На границе с Валахией я построил себе небольшой, но практически неприступный замок, и обосновался в нем в качестве своего рода боярина. Моими подданными были зганы, венгры, валахи. Я хорошо платил им, предоставлял им пищу и кров, а они, в свою очередь, видели во мне землевладельца и своего господина" Зганы готовы были оставаться со мной до конца, и они действительно никогда не покидали меня. Причиной тому была не любовь, но какое-то странное, непонятное чувство, которое хранится в груди каждого згана. Иными словами я воплощал собой власть и силу, и они содействовали мне во всем. Я взял себе новое имя — Стефан Ференциг — вполне обычное для тех мест. Но это было мое первое имя. Через тридцать лет после своего выздоровления я стал «сыном» Стефана — по имени Петер, еще через тридцать лет — Карлом, затем — Григором. Человек не может жить слишком долго, а уж тем более в течение веков. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я старался не пересекать границу с Валахией, потому что там жил человек, чьи сила и жестокость были хорошо известны, — таинственный наемник-воевода по имени Тибор, состоявший на службе у валашских князьков и командовавший небольшим войском. А я не имел никакого желания встречаться с тем, кто владел моими землями и всем моим имуществом в Карпатах. Нет, пока еще мне рано было сталкиваться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140