Наблюдатель встал и наконец обернулся.
Да, это была бабуля. С кислой гримасой она смотрела на шкатулку в руках Блинкова-младшего.
– Именными пистолетами разбрасываемся, Валентина Степанна? – укорил ее Николай. – Вы бы еще на Поле Чудес его зарыли.
Вот так! Валентина Степановна, а никакая не Мария Петровна! Майор В. С. Снежко!
– От него и прятала, – кивнув на Блинкова-младшего, пробурчала майор Снежко. – Мальчишки везде суют свой нос.
– Он уже не мальчишка, – возразил Николай. – Мальчишка бы сцапал ваш пистолет и побежал в овраг стрелять.
– Ладно, мир, – предложила майор Снежко. – Я больше не буду писать, чтобы ребят отозвали, а ты не пиши про пистолет. А то неудобно: у опера с двадцатипятилетним стажем чуть пистолет не свистнули.
– Вот и я говорю: зачем было писать? – продолжал сводить счеты Николай. – Мы с вами, кажется, все решили на своем уровне: если ребята вам будут мешать, устроим им «дизентерию» и увезем на «Скорой». Так нет, вы пишете своему начальнику отдела, начальник отдела пишет вашему генералу, ваш генерал пишет нашему, и в итоге влетает моему полковнику.
– Уже влетело? – без тени раскаяния поинтересовалась майор Снежко. – Оперативненько сработали.
– Да, с кляузами ваше ведомство оперативненько срабатывает. Оно только с преступниками три месяца топчется, – вставил шпильку Николай. Блинков-младший понял, что это и есть межведомственные интриги.
Майор Снежко развернула свой шезлонг спиной к биноклю, уселась и разочарованно сказала:
– Да нет никаких преступников, Коля. Все лето здесь торчу, и без толку. У меня вторую неделю лежит рапорт, что наблюдение нужно снимать. Поставлю сегодняшнюю дату и отошлю с тобой. А то скоро первое сентября, нужно внука собирать в первый класс. Как думаешь, до осени наши решат меня отозвать?
– Не знаю. Это же ответственное решение, не то что жалобы запуливать в налоговую полицию, – еще раз подковырнул Николай.
Майор Снежко подняла руки вверх.
– Ну, виновата! Я просто устала здесь жить, прятаться от приятельниц твоей бабули и целыми днями сидеть на чердаке. Это не работа и не отдых, а не пойми что. Конечно, не стоило жаловаться на твоего полковника. Я просто злость на нем сорвала.
– «Виновата» к делу не подошьешь, – заявил полицейский. – Валентина Степанна, сделайте одолжение, повремените с рапортом еще недельку. Митек вам будет докладывать, что происходит на вилле, а вы его упомянете в одном донесении, в другом. Вот и выйдет, что полковник-то мой не зря подключил ребят к этому делу.
– Очковтирательство, – буркнула майор Снежко. Было видно, что ей ужасно не хочется торчать здесь лишнюю неделю.
– Восстановление справедливости, – возразил Николай. – Митек уже свой человек на вилле, а вы еще ни разу там не были.
– А передо мной и не ставили такую задачу. Мое дело – наблюдать и докладывать.
– Ага, – поддакнул Николай. – «С девяти тридцати до десяти сорока трех повар играл с лакеем в дурачка». Очень содержательная информация!
Майор Снежко засмеялась. У нее была яркая белозубая улыбка, и Блинков-младший подумал, что не так уж ей много лет.
– А я должна возмутиться и закричать: «Нет, я совсем не за поваром наблюдала!» Профессионально играешь, Коля, только я тоже чуть-чуть знакома с тактикой допроса.
«Чуть-чуть» она произнесла таким тоном, что было ясно: ох, не чуть-чуть, а много-много.
– А за кем вы наблюдали? – влез Блинков-младший, прекрасно понимая, что выглядит наивным. Если майор Снежко не ответила на поставленный исподтишка вопрос Николая, то уж ему-то… В том-то и дело, что может ответить! Потому что майору уже все равно. Она хочет снимать наблюдение.
И лжебабуля ответила своему лжевнуку. Именно такими словами:
– А, теперь уже все равно. Я наблюдала за катером.
Блинков-младший посмотрел на Николая. Какое экономическое преступление, да еще в особо крупных размерах, можно совершить на катере?
– Сто восемьдесят восьмая? – вместо того чтобы сказать по-человечески, назвал номер уголовной статьи Николай.
Майор Снежко ответила такой же тарабарщиной:
– По сто восемьдесят восьмой они вряд ли пройдут. А вот сто восемьдесят шестая, пункт третий, – в чистом виде.
– Если вы нарочно, то я пойду, – обиделся
Блинков-младший.
Оперативники переглянулись.
– Мы нарочно? – спросил Николай.
– Как хочешь, – пожала плечами майор Снежко. – Я могу и сказать. Отработанная версия, служебной тайны здесь уже нет.
– Ну так скажите, пускай парень знает, как строятся версии. А то он уже сочинил «Балладу о геройской гибели майора Снежко».
Блинков-младший покраснел. Он ошибался во всем, кроме возраста майора Снежко, и то мысленно прибавлял ему (ему, а не ей!) лет десять.
– Потом расскажешь. Интересно, что ты про меня насочинял, – подмигнула ему невыдуманная майор Снежко. -Подержи-ка бинокль.
Блинков-младший двумя руками взял тяжелый бинокль. Он был привинчен к треноге, но майору и нужна была тренога. Точнее, одна ее
нога.
– Подними повыше… Наклони… – командовала она, вытягивая из ноги складные трубки. Из самой тонкой трубки майор вытряхнула свернутую в рулон бумагу. – Готово, ставь на место.
Бумага оказалась картой, от руки срисованной на полупрозрачную кальку. В центре – Псковское озеро, к северу – Чудское, а вокруг – реки и города. Чем дальше от центра, тем чаще попадались на карте длинные цифры, вписанные тонюсенькими гелевыми ручками, синей и черной. Особенно много их было рядом с названиями крупных городов.
– Невелики суммы, – заметил Николай. Он все уже понял, потому что знал, что такое сто восемьдесят шестая статья, пункт третий. А Блинков-младший изнывал от любопытства!
– Это в долларах, – пояснила майор Снежко и стала показывать Блинкову-младшему: – Первые две цифры – день, вторые – месяц, следующие четыре – время суток, если оно установлено, а если не установлено, то стоят прочерки, остальные цифры – сумма.
– Очень интересно, – сказал Блинков-младший, – но давайте начнем с того, что такое сто восемьдесят шестая статья.
– Извини. Это «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг», в нашем случае – долларов. Попросту говоря, фальшивомонетничество. – Палец майора с коротко остриженным ногтем заскользил по карте. – Цифры этого года синие, прошлогодние – черные. Вот дата первого появления фальшивок из этой партии: Петербург, шестое июля прошлого года. А вот последний случай: Великие Луки, ровно неделю назад, в прошлую субботу. На чем строилась версия? В разное время фальшивки появлялись в Ленинградской, Великолукской и Новгородской областях, но чаще всего – в Эстонии. А в Псковской области ни одного случая не было.
– Волк у своего логова не охотится, – вставил Николай. Опять он забежал вперед!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44