В результате этой контратаки батальон и был отрезан от главных сил.
Но ведь он потом все-таки вырвался из окружения. И не без нашей помощи. Это та рота автоматчиков, что была послана мной, смогла нащупать слабое место во вражеском кольце и пробить в нем дорогу для выхода батальона.
Так что же, напрасны или нет были те потери, что понес батальон капитана П. Я. Полежаева в Долгеньком? Ведь та наша первая попытка захватить этот населенный пункт закончилась неудачей. И все же...
Какой мерой полезности измерить, например, тот доклад Полежаева по рации, в котором говорилось: "В район Долгенького и урочища Плосное подошло 70 танков и много автомашин с пехотой противника. Ждите более мощной контратаки"? Эти сведения командиру батальона доложил разведчик младший лейтенант С. П. Кураев, который со своей группой сумел-таки побывать в этом районе. И именно они дали возможность нашим полкам как следует подготовиться к встрече врага, свести на нет элемент внезапности этой контратаки.
А как помогла нам в последующем схема расположения огневых точек и инженерных сооружений противника, что составил и вынес с собой из окружения капитан П. Я. Полежаев! Мы получили возможность воевать не вслепую, а наверняка. Что это значит, хорошо известно каждому фронтовику.
Нет, не напрасно был произведен тогда ввод в бой второго эшелона! Батальон Полежаева сделал все, что мог. И даже больше.
Кстати, то же самое отметил потом в разговоре со мной и командир дивизии. Он же приказал срочно написать представление на награждение капитана П. Я. Полежаева.
* * *
Капитан Полежаев... Он прибыл к нам в полк под Тарановкой. Высокий, поджарый, вошел ко мне в землянку, четко доложил:
- Капитан Полежаев. Прибыл из госпиталя для прохождения дальнейшей службы.
На вид ему было лет тридцать. Умное, слегка продолговатое лицо дышало мужеством. На его гимнастерке я сразу же заметил значок парашютиста. Не удержался, спросил:
- Приходилось совершать прыжки с парашютом, товарищ капитан?
- Так точно, приходилось...
О большем нам поговорить не удалось - не та обстановка: бой следовал за боем. Так что Полежаеву сразу пришлось включиться в дело.
Воевал он храбро, но в то же время вдумчиво. Вскоре о нем заговорили в полку с большим уважением. Под Довгалевкой он еще раз показал себя с самой лучшей стороны.
И вот здесь, под Долгеньким, капитан П. Я. Полежаев совершил настоящий подвиг, за что получил орден Отечественной войны I степени.
Под стать Полежаеву был и командир минометного взвода лейтенант В. А. Галанов. Мастер своего дела, бесстрашный офицер, он порой просто поражал нас ювелирной точностью своей стрельбы. Ему ничего не стоило, например, первой же миной накрыть вражеское пулеметное гнездо, срезать одиночное дерево, на котором вдруг обнаруживался фашистский наблюдатель или снайпер.
На командира взвода равнялись и его подчиненные. Мне не раз докладывали о героических действиях одного из расчетов этого подразделения в составе сержанта М. Г. Фалева, красноармейцев В. П. Расманова и Н. И. Базанова. В боях за Долгенькое эти воины снова продемонстрировали свое умение владеть вверенным им оружием. Так, при отражении только одной из контратак гитлеровцев они уничтожили из своего миномета до взвода вражеских солдат и офицеров.
Как уже говорилось выше, в районе Долгенького нам не раз приходилось отбивать яростные танковые контратаки фашистов. И вот здесь наряду с артиллеристами большое мужество и находчивость проявили расчеты противотанковых ружей. Сержант В. С. Филиппов, красноармейцы А. В. Снежный и В. И. Гришкин сожгли из своих ПТР немало фашистских бронированных машин.
Но случалось, что броня тяжелых гитлеровских танков не поддавалась метким выстрелам бронебойщиков. И тогда они, подпустив крестастые чудовища на короткое расстояние, подрывали их связками гранат. Так поступил, например, тот же сержант В. С. Филипков. А красноармеец А. В. Снежный, намеренно пропустив фашистский тяжелый танк через свою огневую позицию, тут же вскочил, изготовил ПТР к бою и с первого же выстрела пробил более слабую кормовую броню.
В боях за Долгенькое неувядаемой славой покрыли себя и бойцы стрелкового взвода под командованием коммуниста лейтенанта В. Зарубина. На них пошли сразу шесть фашистских танков. Но герои не дрогнули. Подпустив бронированные машины на расстояние броска гранаты, они в первые же минуты подбили два танка, а остальные заставили повернуть назад.
Кстати, в этом бою сам коммунист Зарубин был тяжело ранен. Это было уже его шестое ранение за время войны. Но он не прекратил руководить действиями своих подчиненных до тех пор, пока и эта вражеская контратака не была отбита.
Шесть дней (до момента моего ранения) я был участником ожесточенных боев за Долгенькое. Мы нанесли здесь большой урон противнику, но и сами потеряли немало людей. Только в нашем полку смертью героев пало 117 бойцов и командиров. Погиб такой замечательный офицер, как Н. Г. Каргин, отличившийся еще под Соколове, не стало младшего лейтенанта С. П. Кураева, того самого отважного командира разведвзвода, что предупредил нас о готовящейся контратаке 70 вражеских танков. Получили тяжелое ранение и надолго выбыли из строя командир одной из стрелковых рот И. С. Николаев и многие другие.
Вот почему уже здесь, в госпитале, я, едва вернулось сознание, первым делом подумал: удержался ли полк на высоте под Долгеньким, не отошел ли под натиском превосходящих сил противника? Услышав от Воронкова, что да, удержался, вздохнул с облегчением. Значит, все наши жертвы не были напрасными.
Глава шестая.
В 26-м гвардейском воздушно-десантном
Шла зима 1945 года. Я снова еду в действующую армию. В кармане лежит предписание, согласно которому мне надлежит прибыть и штаб 1-го Украинского фронта. Куда дальше, покажет будущее.
Поезд мчит меня через Киев, Львов, Перемышль. А вот уже за окном мелькает и польская земля. Опаленная войной, многострадальная земля.
Я смотрю на проплывающие мимо почерневшие от пожаров станционные здания, разрушенные польские села ц города, а память вновь и вновь возвращает меня к событиям более чем годичной давности.
...Тяжелое ранение надолго приковало меня к госпитальной койке. Дело осложнила начавшаяся гангрена ноги, и только искусные руки хирурга спасли ногу от ампутации.
А потом... Потом неожиданное направление в Москву, учеба на ускоренных курсах Военной академии имени М. В. Фрунзе. И вот наконец долгожданная дорога на фронт.
...Путь от Москвы до города Легница, что в юго-западной части Польши, занял около пяти суток. Но вот я уже на месте, в штабе 1-го Украинского фронта. Думал, что тотчас же получу назначение в действующие войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Но ведь он потом все-таки вырвался из окружения. И не без нашей помощи. Это та рота автоматчиков, что была послана мной, смогла нащупать слабое место во вражеском кольце и пробить в нем дорогу для выхода батальона.
Так что же, напрасны или нет были те потери, что понес батальон капитана П. Я. Полежаева в Долгеньком? Ведь та наша первая попытка захватить этот населенный пункт закончилась неудачей. И все же...
Какой мерой полезности измерить, например, тот доклад Полежаева по рации, в котором говорилось: "В район Долгенького и урочища Плосное подошло 70 танков и много автомашин с пехотой противника. Ждите более мощной контратаки"? Эти сведения командиру батальона доложил разведчик младший лейтенант С. П. Кураев, который со своей группой сумел-таки побывать в этом районе. И именно они дали возможность нашим полкам как следует подготовиться к встрече врага, свести на нет элемент внезапности этой контратаки.
А как помогла нам в последующем схема расположения огневых точек и инженерных сооружений противника, что составил и вынес с собой из окружения капитан П. Я. Полежаев! Мы получили возможность воевать не вслепую, а наверняка. Что это значит, хорошо известно каждому фронтовику.
Нет, не напрасно был произведен тогда ввод в бой второго эшелона! Батальон Полежаева сделал все, что мог. И даже больше.
Кстати, то же самое отметил потом в разговоре со мной и командир дивизии. Он же приказал срочно написать представление на награждение капитана П. Я. Полежаева.
* * *
Капитан Полежаев... Он прибыл к нам в полк под Тарановкой. Высокий, поджарый, вошел ко мне в землянку, четко доложил:
- Капитан Полежаев. Прибыл из госпиталя для прохождения дальнейшей службы.
На вид ему было лет тридцать. Умное, слегка продолговатое лицо дышало мужеством. На его гимнастерке я сразу же заметил значок парашютиста. Не удержался, спросил:
- Приходилось совершать прыжки с парашютом, товарищ капитан?
- Так точно, приходилось...
О большем нам поговорить не удалось - не та обстановка: бой следовал за боем. Так что Полежаеву сразу пришлось включиться в дело.
Воевал он храбро, но в то же время вдумчиво. Вскоре о нем заговорили в полку с большим уважением. Под Довгалевкой он еще раз показал себя с самой лучшей стороны.
И вот здесь, под Долгеньким, капитан П. Я. Полежаев совершил настоящий подвиг, за что получил орден Отечественной войны I степени.
Под стать Полежаеву был и командир минометного взвода лейтенант В. А. Галанов. Мастер своего дела, бесстрашный офицер, он порой просто поражал нас ювелирной точностью своей стрельбы. Ему ничего не стоило, например, первой же миной накрыть вражеское пулеметное гнездо, срезать одиночное дерево, на котором вдруг обнаруживался фашистский наблюдатель или снайпер.
На командира взвода равнялись и его подчиненные. Мне не раз докладывали о героических действиях одного из расчетов этого подразделения в составе сержанта М. Г. Фалева, красноармейцев В. П. Расманова и Н. И. Базанова. В боях за Долгенькое эти воины снова продемонстрировали свое умение владеть вверенным им оружием. Так, при отражении только одной из контратак гитлеровцев они уничтожили из своего миномета до взвода вражеских солдат и офицеров.
Как уже говорилось выше, в районе Долгенького нам не раз приходилось отбивать яростные танковые контратаки фашистов. И вот здесь наряду с артиллеристами большое мужество и находчивость проявили расчеты противотанковых ружей. Сержант В. С. Филиппов, красноармейцы А. В. Снежный и В. И. Гришкин сожгли из своих ПТР немало фашистских бронированных машин.
Но случалось, что броня тяжелых гитлеровских танков не поддавалась метким выстрелам бронебойщиков. И тогда они, подпустив крестастые чудовища на короткое расстояние, подрывали их связками гранат. Так поступил, например, тот же сержант В. С. Филипков. А красноармеец А. В. Снежный, намеренно пропустив фашистский тяжелый танк через свою огневую позицию, тут же вскочил, изготовил ПТР к бою и с первого же выстрела пробил более слабую кормовую броню.
В боях за Долгенькое неувядаемой славой покрыли себя и бойцы стрелкового взвода под командованием коммуниста лейтенанта В. Зарубина. На них пошли сразу шесть фашистских танков. Но герои не дрогнули. Подпустив бронированные машины на расстояние броска гранаты, они в первые же минуты подбили два танка, а остальные заставили повернуть назад.
Кстати, в этом бою сам коммунист Зарубин был тяжело ранен. Это было уже его шестое ранение за время войны. Но он не прекратил руководить действиями своих подчиненных до тех пор, пока и эта вражеская контратака не была отбита.
Шесть дней (до момента моего ранения) я был участником ожесточенных боев за Долгенькое. Мы нанесли здесь большой урон противнику, но и сами потеряли немало людей. Только в нашем полку смертью героев пало 117 бойцов и командиров. Погиб такой замечательный офицер, как Н. Г. Каргин, отличившийся еще под Соколове, не стало младшего лейтенанта С. П. Кураева, того самого отважного командира разведвзвода, что предупредил нас о готовящейся контратаке 70 вражеских танков. Получили тяжелое ранение и надолго выбыли из строя командир одной из стрелковых рот И. С. Николаев и многие другие.
Вот почему уже здесь, в госпитале, я, едва вернулось сознание, первым делом подумал: удержался ли полк на высоте под Долгеньким, не отошел ли под натиском превосходящих сил противника? Услышав от Воронкова, что да, удержался, вздохнул с облегчением. Значит, все наши жертвы не были напрасными.
Глава шестая.
В 26-м гвардейском воздушно-десантном
Шла зима 1945 года. Я снова еду в действующую армию. В кармане лежит предписание, согласно которому мне надлежит прибыть и штаб 1-го Украинского фронта. Куда дальше, покажет будущее.
Поезд мчит меня через Киев, Львов, Перемышль. А вот уже за окном мелькает и польская земля. Опаленная войной, многострадальная земля.
Я смотрю на проплывающие мимо почерневшие от пожаров станционные здания, разрушенные польские села ц города, а память вновь и вновь возвращает меня к событиям более чем годичной давности.
...Тяжелое ранение надолго приковало меня к госпитальной койке. Дело осложнила начавшаяся гангрена ноги, и только искусные руки хирурга спасли ногу от ампутации.
А потом... Потом неожиданное направление в Москву, учеба на ускоренных курсах Военной академии имени М. В. Фрунзе. И вот наконец долгожданная дорога на фронт.
...Путь от Москвы до города Легница, что в юго-западной части Польши, занял около пяти суток. Но вот я уже на месте, в штабе 1-го Украинского фронта. Думал, что тотчас же получу назначение в действующие войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47