Затем подвел их близко к вискам, не дотрагиваясь до них.
– Очень хорошо. Еще раз глубоко вдохни и медленно выдохни. С каждым вдохом ты становишься более и более расслабленным, более и более сосредотачиваешься. Думай о своем дыхании, и пусть каждый твой вдох уносит тебя глубже и глубже.
Он почувствовал, как кто-то заглянул в решетку двери – это был Его Преосвященство и с ним несколько других Целителей. Но он не позволил себе отвлечься от работы.
– Хорошо, Симонн. Расслабь каждую мышцу. Ты знаешь, как. Очень хорошо. Теперь сосредоточься и заставь себя ощутить, как кровь течет в твоих венах. Почувствуй, как бьется пульс. А теперь – как твое сердце перекачивает эту кровь. Оно бьется немного быстрее, чем нужно, но ты можешь замедлить его, если действительно этого захочешь. Попытайся… Нет, ты слишком стараешься, сынок. Расслабься. Ничего не делай насильно, пусть все происходит как бы само собой. Теперь глубоко вдохни и дай всему этому выход. Опять. Ты сделал это. Молодец. Вот так должен начинать каждый Целитель – учиться управлять собственным телом, прежде чем он сможет управлять другими. Хорошо. Теперь давай продвинемся немного глубже и продолжим. Глубже… Глубже…
Он легко коснулся кончиками пальцев висков мальчика, медленно нащупывая своим сознанием нужные пусковые механизмы, направляя сознание юного Симонна к центру, который контролировал сердечный ритм. Он передал ему свое одобрение, когда мальчик нашел управление, постепенно меняя ритм на более медленный и устойчивый, соответствующий глубокому состоянию транса, в котором он находился.
– Отлично, – выдохнул Килиан, едва выговаривая слова, осознавая, что его невидимые наблюдатели удалились и вернулись к своим собственным делам. – Теперь переведем наше внимание на твою левую руку, – говоря это. Килиан тихо передвинул свою левую руку с плеч мальчика и обхватил его обнаженное запястье. – Почувствуй мое прикосновение к запястью и думай о том, как кровь поступает к этому участку тела. Знай, что ты можешь управлять притоком крови к этой руке. А теперь напряги все силы своего мозга, чтобы ограничить этот поток.
Он начал процесс сам, но почувствовал, что ученик подхватил и продолжил почти немедленно, инстинктивно усиливая соответствующие контролирующие центры. По настоящему довольный Килиан убрал свои собственные контролирующие силы и открыл глаза. Он поднялся и встал сбоку около Симонна, по-прежнему слегка обхватывая левое запястье мальчика. Почти вся рука сильно побледнела, и теперь Килиан провел двумя пальцами вдоль спины. Он тихо сказал:
– Хорошо сделано, Симонн. Теперь ограничь нервы, чтобы заблокировать чувство боли. Ты знаешь, что нервы пролегают там же, где и кровеносные сосуды. Сожми их в области запястья и отключи все ощущения в этой руке.
И он опять погладил руку мальчика, помогая ему сконцентрироваться на ней. Затем правой рукой он взял с маленькой полки в ногах кровати маленький, острый как бритва скальпель, положив его так, чтобы Симонн не видел его, и приказал мальчику открыть глаза.
– Теперь удержи то, что ты сделал. Ты ограничил снабжение руки кровью и заблокировал чувствительность в ней. Это сделал ты, а не я. Проанализируй точно свои ощущения в руке сейчас так, чтобы ты при желании мог повторить это. Посмотри, если это поможет тебе удержать образ.
Мальчик был в глубоком трансе, его взгляд с трудом фокусировался, когда он поднял руку и сжал пальцы перед лицом. Килиан наблюдал за ним, пока он не закрыл глаза, а затем опять обхватил запястье мальчика.
– Как ты считаешь, у тебя все в порядке? – сказал Килиан, поглаживая двумя пальцами ладонь, пальцы, а затем и спину Симонна, чтобы вернуть его внимание. Мальчик рассеянно кивнул, руки его полностью расслабились в руке Килиана.
– Да, Ваше Преосвященство, – прошептал ом.
– Хорошо, – сказал в ответ учитель, собрав кожу ж тыльной стороне ладони, мальчика, резко оттянув ее. – Ты чувствуешь что-нибудь?
– Легкое чувство сдавления, – ответил мальчик. – Не больно.
– Как ты думаешь, сможешь ли ты это выдержать? Что если бы я сделал что-то более болезненное, что подвергнет испытанию твой контроль над остановкой крови? – настаивал Килиан. Испытующе глядя на мальчика в глаза, он поднес скальпель прямо к глазам Симонна, а затем слегка надавил лезвием на выпуклость у основания его большого пальца. – Я не прошу тебя заживлять то, что я сделаю, я этим займусь сам, когда мы закончим. Но сможешь ли ты задержать боль и кровотечение?
Симонн быстро моргнул глазами несколько раз, глубоко вдохнул и выдохнул, опять находясь под жестким контролем.
– Думаю, что смогу, – ответил он.
– Да, ты сможешь, – без дальнейших отступлений, внимательно наблюдая за Симонном и стараясь, чтобы он не видел скальпеля, Килиан вонзил лезвие в мякоть руки мальчика на глубину в полногтя. Взгляд Симонна на мгновение застыл, когда скальпель входил в него, но рука не вздрогнула и не кровоточила.
– Очень хорошо, – выдохнул Килиан. – Я видел многих людей намного старше тебя, которые сильно бледнели, когда я это делал. Могу я немного продолжить урок, чтобы закрепить его? Не сомневаюсь, что ты выдержишь.
Вздохнув еще раз глубоко и медленно, мальчик кивнул в знак согласия, на этот раз наблюдая, как Килиан вонзал лезвие глубже.
Надрез увеличился, когда Килиан вынул лезвие, но кровь не текла… а только немного сочилась.
– Так, держи, – сказал Килиан, с улыбкой вкладывая скальпель в здоровую руку Симонна. Сам он приготовился использовать свои целительные силы. – Ты хочешь посмотреть, как выглядит твоя рука изнутри, прежде чем я заживлю рану?
Мальчик посмотрел на рану, лицо его исказилось, когда он слегка согнул руку, и у него появилось ощущение какого-то неудобства. Затем перевел свои карие глаза на учителя с невысказанной мольбой. Он прошептал:
– Мне кажется, лучше бы вы сейчас поскорее закончили и заживили рану.
Он попытался не показать чувства нарастающего беспокойства, но Килиан все понял по тому, как мальчик судорожно сжимал ручку скальпеля, надеясь, что священник не заметит этого.
– Я так и сделаю, сын мой, – тихо сказал Килиан. Он не обнаружил признаков боли у ученика, даже когда провел свободной рукой по лбу мальчика.
– Рана не беспокоит тебя, значит, это не она вызывает в тебе тревогу. Можешь мне сказать, что тебя беспокоит?
Мальчик, казалось, почерпнул силы в словах Килиана. Он с видимым усилием успокоил себя, когда Целитель перевернул его руку и надавил на края раны, чтобы расширить ее. Симонн старался не смотреть на то, что делает Килиан.
– У меня странное чувство оттого, что я знаю, что разрез должен пульсировать и кровоточить, как заколотый поросенок. Но этого не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Очень хорошо. Еще раз глубоко вдохни и медленно выдохни. С каждым вдохом ты становишься более и более расслабленным, более и более сосредотачиваешься. Думай о своем дыхании, и пусть каждый твой вдох уносит тебя глубже и глубже.
Он почувствовал, как кто-то заглянул в решетку двери – это был Его Преосвященство и с ним несколько других Целителей. Но он не позволил себе отвлечься от работы.
– Хорошо, Симонн. Расслабь каждую мышцу. Ты знаешь, как. Очень хорошо. Теперь сосредоточься и заставь себя ощутить, как кровь течет в твоих венах. Почувствуй, как бьется пульс. А теперь – как твое сердце перекачивает эту кровь. Оно бьется немного быстрее, чем нужно, но ты можешь замедлить его, если действительно этого захочешь. Попытайся… Нет, ты слишком стараешься, сынок. Расслабься. Ничего не делай насильно, пусть все происходит как бы само собой. Теперь глубоко вдохни и дай всему этому выход. Опять. Ты сделал это. Молодец. Вот так должен начинать каждый Целитель – учиться управлять собственным телом, прежде чем он сможет управлять другими. Хорошо. Теперь давай продвинемся немного глубже и продолжим. Глубже… Глубже…
Он легко коснулся кончиками пальцев висков мальчика, медленно нащупывая своим сознанием нужные пусковые механизмы, направляя сознание юного Симонна к центру, который контролировал сердечный ритм. Он передал ему свое одобрение, когда мальчик нашел управление, постепенно меняя ритм на более медленный и устойчивый, соответствующий глубокому состоянию транса, в котором он находился.
– Отлично, – выдохнул Килиан, едва выговаривая слова, осознавая, что его невидимые наблюдатели удалились и вернулись к своим собственным делам. – Теперь переведем наше внимание на твою левую руку, – говоря это. Килиан тихо передвинул свою левую руку с плеч мальчика и обхватил его обнаженное запястье. – Почувствуй мое прикосновение к запястью и думай о том, как кровь поступает к этому участку тела. Знай, что ты можешь управлять притоком крови к этой руке. А теперь напряги все силы своего мозга, чтобы ограничить этот поток.
Он начал процесс сам, но почувствовал, что ученик подхватил и продолжил почти немедленно, инстинктивно усиливая соответствующие контролирующие центры. По настоящему довольный Килиан убрал свои собственные контролирующие силы и открыл глаза. Он поднялся и встал сбоку около Симонна, по-прежнему слегка обхватывая левое запястье мальчика. Почти вся рука сильно побледнела, и теперь Килиан провел двумя пальцами вдоль спины. Он тихо сказал:
– Хорошо сделано, Симонн. Теперь ограничь нервы, чтобы заблокировать чувство боли. Ты знаешь, что нервы пролегают там же, где и кровеносные сосуды. Сожми их в области запястья и отключи все ощущения в этой руке.
И он опять погладил руку мальчика, помогая ему сконцентрироваться на ней. Затем правой рукой он взял с маленькой полки в ногах кровати маленький, острый как бритва скальпель, положив его так, чтобы Симонн не видел его, и приказал мальчику открыть глаза.
– Теперь удержи то, что ты сделал. Ты ограничил снабжение руки кровью и заблокировал чувствительность в ней. Это сделал ты, а не я. Проанализируй точно свои ощущения в руке сейчас так, чтобы ты при желании мог повторить это. Посмотри, если это поможет тебе удержать образ.
Мальчик был в глубоком трансе, его взгляд с трудом фокусировался, когда он поднял руку и сжал пальцы перед лицом. Килиан наблюдал за ним, пока он не закрыл глаза, а затем опять обхватил запястье мальчика.
– Как ты считаешь, у тебя все в порядке? – сказал Килиан, поглаживая двумя пальцами ладонь, пальцы, а затем и спину Симонна, чтобы вернуть его внимание. Мальчик рассеянно кивнул, руки его полностью расслабились в руке Килиана.
– Да, Ваше Преосвященство, – прошептал ом.
– Хорошо, – сказал в ответ учитель, собрав кожу ж тыльной стороне ладони, мальчика, резко оттянув ее. – Ты чувствуешь что-нибудь?
– Легкое чувство сдавления, – ответил мальчик. – Не больно.
– Как ты думаешь, сможешь ли ты это выдержать? Что если бы я сделал что-то более болезненное, что подвергнет испытанию твой контроль над остановкой крови? – настаивал Килиан. Испытующе глядя на мальчика в глаза, он поднес скальпель прямо к глазам Симонна, а затем слегка надавил лезвием на выпуклость у основания его большого пальца. – Я не прошу тебя заживлять то, что я сделаю, я этим займусь сам, когда мы закончим. Но сможешь ли ты задержать боль и кровотечение?
Симонн быстро моргнул глазами несколько раз, глубоко вдохнул и выдохнул, опять находясь под жестким контролем.
– Думаю, что смогу, – ответил он.
– Да, ты сможешь, – без дальнейших отступлений, внимательно наблюдая за Симонном и стараясь, чтобы он не видел скальпеля, Килиан вонзил лезвие в мякоть руки мальчика на глубину в полногтя. Взгляд Симонна на мгновение застыл, когда скальпель входил в него, но рука не вздрогнула и не кровоточила.
– Очень хорошо, – выдохнул Килиан. – Я видел многих людей намного старше тебя, которые сильно бледнели, когда я это делал. Могу я немного продолжить урок, чтобы закрепить его? Не сомневаюсь, что ты выдержишь.
Вздохнув еще раз глубоко и медленно, мальчик кивнул в знак согласия, на этот раз наблюдая, как Килиан вонзал лезвие глубже.
Надрез увеличился, когда Килиан вынул лезвие, но кровь не текла… а только немного сочилась.
– Так, держи, – сказал Килиан, с улыбкой вкладывая скальпель в здоровую руку Симонна. Сам он приготовился использовать свои целительные силы. – Ты хочешь посмотреть, как выглядит твоя рука изнутри, прежде чем я заживлю рану?
Мальчик посмотрел на рану, лицо его исказилось, когда он слегка согнул руку, и у него появилось ощущение какого-то неудобства. Затем перевел свои карие глаза на учителя с невысказанной мольбой. Он прошептал:
– Мне кажется, лучше бы вы сейчас поскорее закончили и заживили рану.
Он попытался не показать чувства нарастающего беспокойства, но Килиан все понял по тому, как мальчик судорожно сжимал ручку скальпеля, надеясь, что священник не заметит этого.
– Я так и сделаю, сын мой, – тихо сказал Килиан. Он не обнаружил признаков боли у ученика, даже когда провел свободной рукой по лбу мальчика.
– Рана не беспокоит тебя, значит, это не она вызывает в тебе тревогу. Можешь мне сказать, что тебя беспокоит?
Мальчик, казалось, почерпнул силы в словах Килиана. Он с видимым усилием успокоил себя, когда Целитель перевернул его руку и надавил на края раны, чтобы расширить ее. Симонн старался не смотреть на то, что делает Килиан.
– У меня странное чувство оттого, что я знаю, что разрез должен пульсировать и кровоточить, как заколотый поросенок. Но этого не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89