И поэтому, как только Инесса расклеила свои отекшие за ночь веки и принялась изучать самое себя в зеркале, которое отнюдь не рассказывало ей, что она милее всех на свете, вероятно, потому, что в этом не было особой необходимости. Инесса была крепкой породы и с каждым годом становилась все более зрелой и округлой, и округлость эта, неизвестная скучной геометрии, окружала ее своего рода победной аурой, и мужчины повиновались ей, как загипнотизированные коты. Именно с этого направления и решил подъехать к ней совершенно распустившийся цилиндр, который, оказавшись в нашем отечестве, повел себя, как зарвавшийся иностранец. И когда Инесса оторвалась от зеркала, стал ей нашептывать приятным таким голоском с легкой хрипотцой и французским акцентом о том, что ей тут не место, ее заждались во дворцах, и что тайна ее рождения окутана мраком, и что пусть она не верит, что ее девичья фамилия Голохвощенко, – это ее враги над ней произдевались, но стоит только припереть к стенке выродков из ЗАГСа, которые вошли в преступный сговор с Нарциссом, и тогда все станет на свои места. Ибо она – принцесса, разумеется, из Монако, ирландского, как положено, происхождения, поэтому и фигура у нее такая (цилиндр томно вздохнул), и волосы с рыжинкой, и кожа с удивительными, нежнейшими веснушками, в честь которых придворные барды должны петь дифирамбы, не надеясь, однако, на взаимность… Ну какой женщине, судьба которой безжалостно запроторила ее на двенадцатый этаж оболонской квартиры с видом на Днепр и банальный, как отварное яйцо, универсам, не понравилось бы то, в чем убеждал ее преступный цилиндр? Ты только возьми меня с собой, и мы твое дело в ЗАГСе быстро раскрутим, вещал неугомонный цилиндр… Я вижу их насквозь… И Инесса, прижав к необъятному бюсту своего нового друга, ринулась в сторону ЗАГСа, чтобы раз и навсегда возвратить себе то, что принадлежало ей по праву первородства. Цилиндру, правда, было хорошо известно, что женщины намного мстительнее, чем мужчины, и что спастись ему от супружеской пары будет весьма непросто. «Эх, где мои ноги! – вздыхал цилиндр, припоминая себя еще в человеческом облике. – Проклятый Калиостро…» Но не будем углубляться в тайны этого изъеденного молью головного убора, потому что нам предстоит стать свидетелями удивительного диалога, которому, быть может, позавидовал бы и сам Сократ. А тем временем Инесса грозным смерчем ворвалась в ЗАГС, заставленный фикусами, словно фикус является символом семейного счастья, помогает регистрировать акты гражданского состояния или способствует потенции. Не став тратить время на клерков, в глазах у которых нельзя было прочитать ничего, кроме мечты о конвертике с портретами наших земляков, Инесса ринулась в кабинет начальника, на двери которого большими золотыми буквами было написано: «В.Н.Соболь-Бессмертный». Секретаршу, бросившуюся ей наперерез, она отмела, как ком грязи, и вот она уже на пороге унылой комнаты, в которой сбудется ее мечта.
– Помогите мне, – нежно прошептала Инесса, – а не то я вас под суд отдам.
Она, однако, с трудом представляла себе, с кем, собственно, имеет дело, потому что Соболь, даже если он не был бессмертным, появился на свет не сегодня и даже не вчера и потому что таких, как Инесса, на своем веку он уже перевидал великое множество. И поэтому он без особого удивления, как мясник на очередную свиную тушу, уставился на нашу разгорячившуюся красавицу, стараясь понять, как именно он может побыстрее схватиться с ней на служебном диване, да так, чтобы за это не пришлось платить и отвечать. Она, в свою очередь, тоже какое-то мгновение рассматривала его радушное, как африканская маска, лицо и розовую лысину, на которой проступали контуры какого-то материка. Не исключено – Атлантиды.
– Под суд! – снова категорически заявила Инесса, обрушившись на стул перед заваленным казенными бумаженциями стол. – Потому что от меня подло скрыли тайну моего рождения. И если бы я ее сегодня не узнала от цилиндра…
И она крепко вжала своего нового друга в соблазнительную долину между двумя возвышенностями. Цилиндр, который за долгие годы затворничества в сундуке уже почти позабыл, что это такое, на мгновение даже пожалел, что привел ее сюда.
– Вашего рождения? – Соболь-Бессмертный чуть выкатил и без того выпученные глаза и сделал вид, что весьма и весьма удивлен. – Но почему у вашего, гражданочка, рождения есть тайна?
И он попросил принести из архива какой-то удушливый том, который оказался на самом деле тошнотворной папочкой, в которой хранились небрежно написанные листки. И те неумолимо свидетельствовали, что Инесса – Голохвощенко и родилась она в Житомире в семье Голохвощенков, что и записано.
– А как же Монако? – прошептала она цилиндру, и тот чуть бесшумно прошептал ей:
– Лжет, сатана! Вы только посмотрите на его лицо.
На лице Соболя нелегко было высмотреть что-либо похожее на правду, и Инесса снова поверила цилиндру и, поверив, ощутила себя принцессой Стефанией, вынужденной опуститься до общения с обнаглевшим плебсом.
– Мне нужны настоящие документы, – сказала она. – А это фальшивка.
– Гражданочка, мы тебе какие угодно документы выпишем, – тихо ответил ей Соболь, придвигаясь к ней поближе (нет, Инесса и вправду была недурна собой!). – Хочешь я тебе, девочка, выдам справку, что ты королева Великобритании? Даром?
И он придвинулся к ней еще ближе, но его подвела та банка шпрот, которую он сожрал перед работой, потому что у Инессы были свои принципы и она не выносила, когда в лицо ей дышат рыбой.
– Причем тут Великобритания? – прошипела она, как вылезшая из норы змея. – Так ты, оказывается, знаешь, с кем говоришь… Я – принцесса Монако.
«Какая хорошенькая дурочка, – промелькнула под лысиной у Соболя. – Так тебе нужна справка, что ты принцесса Монако? Только это?» – и он пододвинулся к Инессе.
– Причем тут справка?!! – оскорбленно вскричало Ее Высочество (нелегко ведь иметь дело с тупой челядью!). – Мне нужны документы про мое рождение.
– Они там, – сладострастно вздохнул Соболь, – в архиве.
И увел ее, принцессу, в архив, в который редко кто заходил, и притворил за собой толстую дверь, и остался наедине с Инессой среди миллионов справок и документов, которые молча кричали о счастье и ненависти, браках и разводах, любви и предательстве.
Не знаем, что вообразил себе Соболь, но Инесса сначала не поняла, почему для получения документа нужно раздеться, и поэтому раздевалась она неохотно. Кроме того, ей не было известно, что в приемной муженька дожидается озадаченная половина, которой секретарша, не оценив по достоинству удара под ребро, которым вместо доброго утра приветствовала ее Инесса, быстренько доложила обо всем по телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74