А теперь у меня полно времени, но работа совершенно не идет…
Сидзуко. Однако с тех пор, как мы сюда переехали, ты написал уже целых две вещи.
Хиродзи. Они никуда не годятся.
Сидзуко. И Нисидзима и Такаминэ их хвалили.
Хиродзи. Это оттого, что они ко мне хорошо относятся.
Сидзуко. Ничего подобного! Я тоже считаю, что это удачные повести.
Хиродзи. Ерунда! Вы хвалите их только потому, что они написаны слепым. Я хотел попросить Нисидзиму сказать мне всю правду. И помочь найти иной способ зарабатывать деньги.
Сидзуко. Как это?
Хиродзи. Да я особенно не задумывался. Просто нужно заняться чем-нибудь другим. Может, он посоветует. А то мне, честно говоря, ничего подходящего в голову не приходит.
Сидзуко. Зачем строить воздушные замки, Хиродзи? Лучше спокойно продолжать начатую работу. А там вдруг появится что-то стоящее.
Хиродзи. Я тоже раньше так думал, но если и предложат, то что-нибудь вроде того, о чем тебе толковала наша соседка…
Сидзуко. Не надо об этом вспоминать.
Хиродзи. А чем это хуже сватовства Айкавы? Уж лучше, наверное, быть чьей-то любовницей, чем выйти замуж за подлеца.
Сидзуко. Мне неприятна эта тема!
Хиродзи. А вдруг тебе предложат стать гейшей? Или чьей-нибудь содержанкой? Или, может, даже проституткой?
Сидзуко. Зачем ты говоришь гадости! Прошу тебя…
Хиродзи (смеется). Скорее забавно, чем позорно, не правда ли? Я тут вчера вечером вообразил: что если ты уже сейчас по ночам тайком зарабатываешь таким способом деньги? А днем помогаешь мне писать…
Сидзуко. Хиродзи! Замолчи сейчас нее!
Хиродзи. Во всяком случае, это лучше, чем быть женой Айкавы.
Сидзуко. А кто тебе сказал, что я собираюсь за него выйти? Какой же ты стал подозрительный!
Хиродзи. Я не вижу твоего лица, твоих глаз – откуда нее мне знать, что у тебя на душе? Сердиться, конечно, глупо, но почему-то кажется, что повесть разругали, а ты это скрываешь. Мне тяжело, но и тебе тоже несладко.
Сидзуко. Да нет нее, Хиродзи! Напротив, мои надежды крепнут.
Хиродзи. Мне жаль твои руки. Ты так много стираешь и стряпаешь.
Сидзуко. Бог с ними!
Хиродзи. Я восхищался их красотой, когда еще мог видеть. А сейчас чувствую, красота эта постепенно гибнет.
Сидзуко. Какая разница, какие у кого пальцы…
Хиродзи. Все равно – обидно.
Сидзуко. Ничуть. Плохо вот, что ты очень нервничаешь.
Ночами не спишь. Нельзя так! Попробуй заснуть.
Хиродзи. Да, ты права. Может, немного приду в себя, стану снова бодрым, тогда повеселеешь и ты.
Сидзуко. Постелить постель?
Хиродзи. Постели.
Сидзуко (достает убогий матрац; стелет постель). Всё готово.
Хиродзи на ощупь ложится. Пауза.
Хиродзи. Сидзуко!
Сидзуко. Что?
Хиродзи. Ты что делаешь?
Сидзуко. Ничего.
Хиродзи. А о чем ты думаешь?
Сидзуко. Тоже ни о чем.
Хиродзи. Ты вспоминаешь когда-нибудь, как мы жили у дяди?
Сидзуко. Иногда вспоминаю.
Хиродзи. Но ты не жалеешь, что мы оттуда уехали?
Сидзуко. Конечно, нет.
Хиродзи. Сейчас ты думала, что скоро должен прийти Нисидзима?
Сидзуко. Как ты догадался?
Хиродзи. Я сам подумал, что он, наверное, придет.
Сидзуко. Ты любил Аяко?
Хиродзи. Почему ты вдруг об этом спросила?
Сидзуко. В последнее время мне почему-то стало казаться, что ты ее любил.
Xиродзи. Честно признаться, я был к ней неравнодушен. Да и сейчас все еще…
Сидзуко. Правда? Что же ты чувствовал, когда мы встретились с ней на днях?
Хиродзи. Обрадовался. Захотелось еще раз встретиться.
Сидзуко. Ты так плакал в тот вечер…
Хиродзи. Да ведь ты тоже, верно?
Сидзуко. Плакала. Сама не знаю почему. Мне стало тебя так жаль… Столько всего произошло там, у Нисидзимы.
Хиродзи. А я ничего этого не видел… Дома мы с тобой почти все время молчали… У обоих было грустно на сердце… (Пауза.) Неужели все наши страдания напрасны? (Пауза.) Сидзуко! Подойди ко мне! (Протягивает сестре руку.)
Сидзуко нежно гладит ее.
Всю свою работу посвящаю только тебе.
Сидзуко. Тогда я не завидую твоей будущей жене.
Хиродзи. Она и так будет несчастлива – эта женщина. Да и навряд ли найдется такая…
Сидзуко. И вовсе нет. (Пауза.) Хиродзи!
Хиродзи. Я уже засыпаю. Давай помолчим.
Сидзуко. Извини.
Пауза.
Хиродзи!
Ответа нет.
Кажется, спит… (Прибирает комнату.)
Входит cm ару гика соседка.
Старушка. К вам пришли.
Сидзуко. Пришли? Просите сюда.
Старушка. Хорошо. (Выходит.)
Сидзуко, помедлив немного, идет встречать гостя. Входит Нисидзима.
Сидзуко. А мы с братом только что говорили, что вы, может быть, заглянете к нам сегодня…
Хиродзи. Он здоров?
Сидзуко. Да. Правда, ночью плохо спал и вот сейчас задремал. (В сторону Хиродзи.) Хиродзи, Нисидзима-сан пришел! (Хочет разбудить)
Нисидзима. Не надо, пусть поспит.
Сидзуко. Как-то неудобно…
Нисидзима. Ничего. Сегодня я не спешу. Я тут в магазин забегал, посмотрел журналы…
Сидзуко (прикладывает палец к губам; шепотом). Я пока ничего не говорила брату.
Нисидзима (тоже шепотом). Ах, вот как?!
Подходят к окну, смотрят на улицу.
Сидзуко. Он очень огорчен, что нет ни одной рецензии…
Нисидзима. В самом деле?
Сидзуко (вполголоса). Не знаю – сказать ему или нет… Но повесть так ругают…
Нисидзима. Вы сами, наверное, расстроились?
Сидзуко. Чуть не расплакалась в книжной лавке… Это ужасно… Пусть говорят что хотят, я верю – брат написал хорошую вещь!
Нисидзима. Конечно! Раскритиковать можно кого угодно. Я пришел, чтобы подбодрить вас.
Сидзуко. Спасибо. Но они пишут так, будто повесть запятнала лицо вашего журнала – мол, как вы могли напечатать такое, надо, мол, думать, прежде чем публиковать подобные сочинения…
Нисидзима. Все это несерьезно! Видимо, эти критики даже не могут себе представить, что существуют такие люди, как Хиродзи. Потому и называют повесть фальшивой, дилетантской, сентиментальной, надуманной и тому подобное. Но как бы они ни бранились – я спокоен. Победит в конечном итоге ваш брат.
Сидзуко. В газетах тоже были только отрицательные отзывы. Я просто не знаю, что делать…
Нисидзима. Успокоиться. Мне тоже в свое время порядком досталось. Советовали бросить занятия литературой. Что только не писали про мой роман: «низкопробный», «легковесный», «претенциозный», «пустой», «гонящийся за модой» и тому подобное. И тем не менее, как видите, я не покатился вниз по наклонной плоскости, скорее, наоборот… А те, кто меня травил, исчезли без следа. И было это всего несколько лет назад.
Сидзуко. Неужели вас так критиковали?!
Нисидзима. О да. За роман «Маленький сверхчеловек».
Сидзуко. Я читала его брату, мы оба были растроганы до слез… Хиродзи по-настоящему восхищался этим произведением. Знаете, вы как-то даже успокоили меня. А то он в последнее время так нервничает…
Нисидзима. Понятное дело… Но нужно смириться с тем, что признание придет позднее.
Сидзуко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Сидзуко. Однако с тех пор, как мы сюда переехали, ты написал уже целых две вещи.
Хиродзи. Они никуда не годятся.
Сидзуко. И Нисидзима и Такаминэ их хвалили.
Хиродзи. Это оттого, что они ко мне хорошо относятся.
Сидзуко. Ничего подобного! Я тоже считаю, что это удачные повести.
Хиродзи. Ерунда! Вы хвалите их только потому, что они написаны слепым. Я хотел попросить Нисидзиму сказать мне всю правду. И помочь найти иной способ зарабатывать деньги.
Сидзуко. Как это?
Хиродзи. Да я особенно не задумывался. Просто нужно заняться чем-нибудь другим. Может, он посоветует. А то мне, честно говоря, ничего подходящего в голову не приходит.
Сидзуко. Зачем строить воздушные замки, Хиродзи? Лучше спокойно продолжать начатую работу. А там вдруг появится что-то стоящее.
Хиродзи. Я тоже раньше так думал, но если и предложат, то что-нибудь вроде того, о чем тебе толковала наша соседка…
Сидзуко. Не надо об этом вспоминать.
Хиродзи. А чем это хуже сватовства Айкавы? Уж лучше, наверное, быть чьей-то любовницей, чем выйти замуж за подлеца.
Сидзуко. Мне неприятна эта тема!
Хиродзи. А вдруг тебе предложат стать гейшей? Или чьей-нибудь содержанкой? Или, может, даже проституткой?
Сидзуко. Зачем ты говоришь гадости! Прошу тебя…
Хиродзи (смеется). Скорее забавно, чем позорно, не правда ли? Я тут вчера вечером вообразил: что если ты уже сейчас по ночам тайком зарабатываешь таким способом деньги? А днем помогаешь мне писать…
Сидзуко. Хиродзи! Замолчи сейчас нее!
Хиродзи. Во всяком случае, это лучше, чем быть женой Айкавы.
Сидзуко. А кто тебе сказал, что я собираюсь за него выйти? Какой же ты стал подозрительный!
Хиродзи. Я не вижу твоего лица, твоих глаз – откуда нее мне знать, что у тебя на душе? Сердиться, конечно, глупо, но почему-то кажется, что повесть разругали, а ты это скрываешь. Мне тяжело, но и тебе тоже несладко.
Сидзуко. Да нет нее, Хиродзи! Напротив, мои надежды крепнут.
Хиродзи. Мне жаль твои руки. Ты так много стираешь и стряпаешь.
Сидзуко. Бог с ними!
Хиродзи. Я восхищался их красотой, когда еще мог видеть. А сейчас чувствую, красота эта постепенно гибнет.
Сидзуко. Какая разница, какие у кого пальцы…
Хиродзи. Все равно – обидно.
Сидзуко. Ничуть. Плохо вот, что ты очень нервничаешь.
Ночами не спишь. Нельзя так! Попробуй заснуть.
Хиродзи. Да, ты права. Может, немного приду в себя, стану снова бодрым, тогда повеселеешь и ты.
Сидзуко. Постелить постель?
Хиродзи. Постели.
Сидзуко (достает убогий матрац; стелет постель). Всё готово.
Хиродзи на ощупь ложится. Пауза.
Хиродзи. Сидзуко!
Сидзуко. Что?
Хиродзи. Ты что делаешь?
Сидзуко. Ничего.
Хиродзи. А о чем ты думаешь?
Сидзуко. Тоже ни о чем.
Хиродзи. Ты вспоминаешь когда-нибудь, как мы жили у дяди?
Сидзуко. Иногда вспоминаю.
Хиродзи. Но ты не жалеешь, что мы оттуда уехали?
Сидзуко. Конечно, нет.
Хиродзи. Сейчас ты думала, что скоро должен прийти Нисидзима?
Сидзуко. Как ты догадался?
Хиродзи. Я сам подумал, что он, наверное, придет.
Сидзуко. Ты любил Аяко?
Хиродзи. Почему ты вдруг об этом спросила?
Сидзуко. В последнее время мне почему-то стало казаться, что ты ее любил.
Xиродзи. Честно признаться, я был к ней неравнодушен. Да и сейчас все еще…
Сидзуко. Правда? Что же ты чувствовал, когда мы встретились с ней на днях?
Хиродзи. Обрадовался. Захотелось еще раз встретиться.
Сидзуко. Ты так плакал в тот вечер…
Хиродзи. Да ведь ты тоже, верно?
Сидзуко. Плакала. Сама не знаю почему. Мне стало тебя так жаль… Столько всего произошло там, у Нисидзимы.
Хиродзи. А я ничего этого не видел… Дома мы с тобой почти все время молчали… У обоих было грустно на сердце… (Пауза.) Неужели все наши страдания напрасны? (Пауза.) Сидзуко! Подойди ко мне! (Протягивает сестре руку.)
Сидзуко нежно гладит ее.
Всю свою работу посвящаю только тебе.
Сидзуко. Тогда я не завидую твоей будущей жене.
Хиродзи. Она и так будет несчастлива – эта женщина. Да и навряд ли найдется такая…
Сидзуко. И вовсе нет. (Пауза.) Хиродзи!
Хиродзи. Я уже засыпаю. Давай помолчим.
Сидзуко. Извини.
Пауза.
Хиродзи!
Ответа нет.
Кажется, спит… (Прибирает комнату.)
Входит cm ару гика соседка.
Старушка. К вам пришли.
Сидзуко. Пришли? Просите сюда.
Старушка. Хорошо. (Выходит.)
Сидзуко, помедлив немного, идет встречать гостя. Входит Нисидзима.
Сидзуко. А мы с братом только что говорили, что вы, может быть, заглянете к нам сегодня…
Хиродзи. Он здоров?
Сидзуко. Да. Правда, ночью плохо спал и вот сейчас задремал. (В сторону Хиродзи.) Хиродзи, Нисидзима-сан пришел! (Хочет разбудить)
Нисидзима. Не надо, пусть поспит.
Сидзуко. Как-то неудобно…
Нисидзима. Ничего. Сегодня я не спешу. Я тут в магазин забегал, посмотрел журналы…
Сидзуко (прикладывает палец к губам; шепотом). Я пока ничего не говорила брату.
Нисидзима (тоже шепотом). Ах, вот как?!
Подходят к окну, смотрят на улицу.
Сидзуко. Он очень огорчен, что нет ни одной рецензии…
Нисидзима. В самом деле?
Сидзуко (вполголоса). Не знаю – сказать ему или нет… Но повесть так ругают…
Нисидзима. Вы сами, наверное, расстроились?
Сидзуко. Чуть не расплакалась в книжной лавке… Это ужасно… Пусть говорят что хотят, я верю – брат написал хорошую вещь!
Нисидзима. Конечно! Раскритиковать можно кого угодно. Я пришел, чтобы подбодрить вас.
Сидзуко. Спасибо. Но они пишут так, будто повесть запятнала лицо вашего журнала – мол, как вы могли напечатать такое, надо, мол, думать, прежде чем публиковать подобные сочинения…
Нисидзима. Все это несерьезно! Видимо, эти критики даже не могут себе представить, что существуют такие люди, как Хиродзи. Потому и называют повесть фальшивой, дилетантской, сентиментальной, надуманной и тому подобное. Но как бы они ни бранились – я спокоен. Победит в конечном итоге ваш брат.
Сидзуко. В газетах тоже были только отрицательные отзывы. Я просто не знаю, что делать…
Нисидзима. Успокоиться. Мне тоже в свое время порядком досталось. Советовали бросить занятия литературой. Что только не писали про мой роман: «низкопробный», «легковесный», «претенциозный», «пустой», «гонящийся за модой» и тому подобное. И тем не менее, как видите, я не покатился вниз по наклонной плоскости, скорее, наоборот… А те, кто меня травил, исчезли без следа. И было это всего несколько лет назад.
Сидзуко. Неужели вас так критиковали?!
Нисидзима. О да. За роман «Маленький сверхчеловек».
Сидзуко. Я читала его брату, мы оба были растроганы до слез… Хиродзи по-настоящему восхищался этим произведением. Знаете, вы как-то даже успокоили меня. А то он в последнее время так нервничает…
Нисидзима. Понятное дело… Но нужно смириться с тем, что признание придет позднее.
Сидзуко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15