Ты не представляешь себе, как я нервничал. Мне показалось, что даже ты обо мне забыла.
Сидзуко. Зачем ты так говоришь!
Хиродзи. Я правду говорю.
Сидзуко. Какая же это правда?! Разве я когда-нибудь пренебрегала тобой?
Хиродзи. Да, пренебрегала! Оттого и скрыла от меня, что мою повесть ругали. Боялась, я приду в отчаяние? Жалела меня!
Сидзуко. Можешь оскорблять сколько угодно!
Хиродзи. Я тебя не оскорбляю. Я не имею права быть чем-то недовольным. Это меня может презирать каждый – ведь я не могу существовать без посторонней помощи.
Сидзуко. Ты слишком не доверяешь людям.
Хиродзи. По чьей вине? (Хватает со стола чернильницу и швыряет в сестру.)
Чернильница разбивается.
Сидзуко (плачущим голосом). Что ты делаешь?
Хиродзи. Потому что ты издеваешься надо мной! Пусть я ослеп, но остался самим собой. Если тебе это не нравится – уходи!
Сидзуко (подбирает осколки, вытирает чернила). Как ты не хочешь понять меня!
Хиродзи. Плачь, плачь! Меня этим не разжалобишь! Думаешь, что тебе все позволено, а я не смею даже сердиться? Может, ты и права, однако у меня тоже есть самолюбие! Уходи, если хочешь!
Сидзуко задыхается от слез.
(Испуганно подходит к ней.) Ну, перестань! Прости! Я понимаю тебя… Но я бог весть что тут без тебя передумал. Вдруг что-нибудь случилось на улице, или какие-нибудь негодяи напали на тебя, или сама с горя что-нибудь с собой сотворила. А ты как ни в чем не бывало входишь в комнату. У меня отлегло от сердца, но я невольно вспылил… Потом, мне ведь действительно хотелось поработать. Ну, успокойся! Я прекрасно знаю, как ты обо мне заботишься! Прости, я был не прав…
Сидзуко (наконец перестает плакать). Ты хотел диктовать?
Хиродзи. Да, но это не важно…
Сидзуко. Нет, давай…
Хиродзи. Можно и после…
Сидзуко. Еще только половина пятого. Лучше сейчас. (Садится перед столиком, берет карандаш.) Начинай!
Хиродзи. Это будет диалог – говорят двое.
Сидзуко. Понятно.
Хиродзи. «На что живешь?» – «Мне помогает один человек». – «Родственник?» – «Друг». – «А почему он решил тебе помогать?» – «Он мне сочувствует». – «Сочувствует? Почему?» Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Потому что мою сестру хотели выдать замуж за негодяя, и, чтобы расстроить этот брак, нам пришлось покинуть дом, где мы жили на содержании у дяди». – «Кому же тогда сочувствует твой друг – тебе или твоей сестре?» Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Обоим». – «Обоим? Сомневаюсь. Наверное, твоя сестра красавица?» – «Да».
Сидзуко. Послушай, мне это неприятно…
Хиродзи. Пиши! Пиши, здесь же все правда. А уж там посмотрим, отсылать рукопись в журнал или нет… Ты записывай, что я говорю, – и все. «Ну, если она красавица, тогда вряд ли твой друг имеет в виду вас обоих…» – «Этот человек верит в мою работу. К тому же он женат». – «Он богат?» – «Да нет». – «Это С?» – «Да». – «Говорят, будто твоя сестра его любовница».
Сидзуко. Ведь это может скомпрометировать господина Нисидзиму!..
Хиродзи. Пиши и молчи! Я как раз подошел к самому главному. До сих пор я старался не касаться этой проблемы, но теперь больше не могу. Я должен сам для себя все выяснить. Не обязательно кому-то показывать… Ты не хочешь писать?
Сидзуко. Нет. Я пишу.
Хиродзи. «Твоя сестра его любовница». – «Пусть болтают что угодно – я не боюсь сплетен». – «М-да. А помолвка твоей сестры не расстроится из-за этого?» – «Дай бог, чтоб расстроилась!» – «Но что хорошего, если выгодный брак вдруг не состоится?…» – «Плохо тому, кто боится людской молвы». – «Однако такие сплетни никому не понравятся, тем более что они вполне правдоподобны. Неприлично женатому человеку заводить дружбу с молодой девушкой». – «С. не такой…» – «Ты слишком ему доверяешь». Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Да и моя сестра не такая…» – «И ей не стоит чересчур доверять! Сейчас, правда, еще можно, но кто знает, что будет через некоторое время… Как бы ты сам поступил на месте С? Не исключено, что его семья из-за этого разрушится… Молчишь?»
Сидзуко. Брат, у меня голова разболелась.
Хиродзи. Еще немного. Сейчас мы подошли к самому главному… «Молчишь? Не можешь ответить? То-то. В семье С. безусловно из-за вас нарушен покой. Ты ведь знаешь, подозрение проникает в любую щель, а человек – это такое создание, которому свойственно тревожиться о своем будущем!» – «Что же мне делать?» – «А ты можешь сам себя прокормить?» – «Не могу – я слепой». – «И ты не знаешь, как быть?» – «Не знаю». – «Выдать сестру за богача, вот что!» – «Болван!» – «Что же, так и будешь жить за счет С? Ждать манны небесной? А ты не боишься, что тем временем что-нибудь случится?» – «Да, мне тяжело. Но я стремлюсь лишь к одному – хочу добиться, и как можно скорее, чего-либо определенного в своей работе».
Сидзуко. Я не успеваю… (Плачет.)
Хиродзи. Ты плачешь? Нам с тобой нельзя плакать! Не время: не плачут же на войне, когда тебя окружил противник. Можно диктовать дальше?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Мне трудно. Но я хочу только одного – кормиться своим трудом. Самому нести на плечах груз нашей судьбы». – «А сможешь ли?» – «Думаю, что смогу». – «В самом деле?» – «В конце концов, я мужчина! И у меня есть сестренка. Я готов бороться до конца. Нет, я не упаду, когда нужно будет сделать решающий шаг. Конечно, больно выслушивать оскорбления… Критика встретила мою книгу жестокой бранью. Писали, что я абсолютно бездарен. Но я не из тех, кто из-за этого падает духом, я доведу задуманное до конца». – «А твоя сестра?» – «Она моя сестра! Она не способна ради денег продать себя негодяю».
Сидзуко громко плачет.
Почему ты плачешь?! Зачем же плакать? Тебе жаль меня? Но я не хочу, чтобы меня жалели. Пиши дальше!
Сидзуко. Хо… хорошо.
Хиродзи. «Она моя сестра! Она не способна ради денег продать себя негодяю. Ведь это так низко! Проститутка продает себя лишь на миг, а жена – на всю жизнь. Что может быть постыднее! Моя сестра не такая!..» Почему ты так плачешь?., Почему ты молчишь, отвечай же! Ты, видно, и впрямь задумала то, чего я боялся! И теперь тебе стыдно!.. Или… неужели ты ходила к дяде?!
Пауза.
Почему ты не отвечаешь? Ходила?!
Сидзуко. Нет.
Хиродзи. Слава богу! Я ждал твоего возвращения, ты запаздывала, и мне вдруг представилось, будто ты идешь понурившись, как человек, которого ведут на казнь… Я очень боюсь, что ты когда-нибудь отважишься выйти за Айкаву. Да, порою я не владею собой, довожу тебя до слез из-за пустяков. И у меня бывают минуты, когда не знаешь, как быть дальше… Одни, без Нисидзимы, мы ничего не добьемся. Он хорошо понимает наши с тобой заботы. Помнишь, мы читали какую-то его работу, где он писал, что Домье хотя и зависел от Коро, но это его не особенно угнетало, поскольку помогал-то ему не кто-нибудь другой, а именно Коро. Вот и я спокоен, раз мне помогает Нисидзима. Пусть ползут грязные сплетни – Нисидзима не испугается их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Сидзуко. Зачем ты так говоришь!
Хиродзи. Я правду говорю.
Сидзуко. Какая же это правда?! Разве я когда-нибудь пренебрегала тобой?
Хиродзи. Да, пренебрегала! Оттого и скрыла от меня, что мою повесть ругали. Боялась, я приду в отчаяние? Жалела меня!
Сидзуко. Можешь оскорблять сколько угодно!
Хиродзи. Я тебя не оскорбляю. Я не имею права быть чем-то недовольным. Это меня может презирать каждый – ведь я не могу существовать без посторонней помощи.
Сидзуко. Ты слишком не доверяешь людям.
Хиродзи. По чьей вине? (Хватает со стола чернильницу и швыряет в сестру.)
Чернильница разбивается.
Сидзуко (плачущим голосом). Что ты делаешь?
Хиродзи. Потому что ты издеваешься надо мной! Пусть я ослеп, но остался самим собой. Если тебе это не нравится – уходи!
Сидзуко (подбирает осколки, вытирает чернила). Как ты не хочешь понять меня!
Хиродзи. Плачь, плачь! Меня этим не разжалобишь! Думаешь, что тебе все позволено, а я не смею даже сердиться? Может, ты и права, однако у меня тоже есть самолюбие! Уходи, если хочешь!
Сидзуко задыхается от слез.
(Испуганно подходит к ней.) Ну, перестань! Прости! Я понимаю тебя… Но я бог весть что тут без тебя передумал. Вдруг что-нибудь случилось на улице, или какие-нибудь негодяи напали на тебя, или сама с горя что-нибудь с собой сотворила. А ты как ни в чем не бывало входишь в комнату. У меня отлегло от сердца, но я невольно вспылил… Потом, мне ведь действительно хотелось поработать. Ну, успокойся! Я прекрасно знаю, как ты обо мне заботишься! Прости, я был не прав…
Сидзуко (наконец перестает плакать). Ты хотел диктовать?
Хиродзи. Да, но это не важно…
Сидзуко. Нет, давай…
Хиродзи. Можно и после…
Сидзуко. Еще только половина пятого. Лучше сейчас. (Садится перед столиком, берет карандаш.) Начинай!
Хиродзи. Это будет диалог – говорят двое.
Сидзуко. Понятно.
Хиродзи. «На что живешь?» – «Мне помогает один человек». – «Родственник?» – «Друг». – «А почему он решил тебе помогать?» – «Он мне сочувствует». – «Сочувствует? Почему?» Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Потому что мою сестру хотели выдать замуж за негодяя, и, чтобы расстроить этот брак, нам пришлось покинуть дом, где мы жили на содержании у дяди». – «Кому же тогда сочувствует твой друг – тебе или твоей сестре?» Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Обоим». – «Обоим? Сомневаюсь. Наверное, твоя сестра красавица?» – «Да».
Сидзуко. Послушай, мне это неприятно…
Хиродзи. Пиши! Пиши, здесь же все правда. А уж там посмотрим, отсылать рукопись в журнал или нет… Ты записывай, что я говорю, – и все. «Ну, если она красавица, тогда вряд ли твой друг имеет в виду вас обоих…» – «Этот человек верит в мою работу. К тому же он женат». – «Он богат?» – «Да нет». – «Это С?» – «Да». – «Говорят, будто твоя сестра его любовница».
Сидзуко. Ведь это может скомпрометировать господина Нисидзиму!..
Хиродзи. Пиши и молчи! Я как раз подошел к самому главному. До сих пор я старался не касаться этой проблемы, но теперь больше не могу. Я должен сам для себя все выяснить. Не обязательно кому-то показывать… Ты не хочешь писать?
Сидзуко. Нет. Я пишу.
Хиродзи. «Твоя сестра его любовница». – «Пусть болтают что угодно – я не боюсь сплетен». – «М-да. А помолвка твоей сестры не расстроится из-за этого?» – «Дай бог, чтоб расстроилась!» – «Но что хорошего, если выгодный брак вдруг не состоится?…» – «Плохо тому, кто боится людской молвы». – «Однако такие сплетни никому не понравятся, тем более что они вполне правдоподобны. Неприлично женатому человеку заводить дружбу с молодой девушкой». – «С. не такой…» – «Ты слишком ему доверяешь». Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Да и моя сестра не такая…» – «И ей не стоит чересчур доверять! Сейчас, правда, еще можно, но кто знает, что будет через некоторое время… Как бы ты сам поступил на месте С? Не исключено, что его семья из-за этого разрушится… Молчишь?»
Сидзуко. Брат, у меня голова разболелась.
Хиродзи. Еще немного. Сейчас мы подошли к самому главному… «Молчишь? Не можешь ответить? То-то. В семье С. безусловно из-за вас нарушен покой. Ты ведь знаешь, подозрение проникает в любую щель, а человек – это такое создание, которому свойственно тревожиться о своем будущем!» – «Что же мне делать?» – «А ты можешь сам себя прокормить?» – «Не могу – я слепой». – «И ты не знаешь, как быть?» – «Не знаю». – «Выдать сестру за богача, вот что!» – «Болван!» – «Что же, так и будешь жить за счет С? Ждать манны небесной? А ты не боишься, что тем временем что-нибудь случится?» – «Да, мне тяжело. Но я стремлюсь лишь к одному – хочу добиться, и как можно скорее, чего-либо определенного в своей работе».
Сидзуко. Я не успеваю… (Плачет.)
Хиродзи. Ты плачешь? Нам с тобой нельзя плакать! Не время: не плачут же на войне, когда тебя окружил противник. Можно диктовать дальше?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Мне трудно. Но я хочу только одного – кормиться своим трудом. Самому нести на плечах груз нашей судьбы». – «А сможешь ли?» – «Думаю, что смогу». – «В самом деле?» – «В конце концов, я мужчина! И у меня есть сестренка. Я готов бороться до конца. Нет, я не упаду, когда нужно будет сделать решающий шаг. Конечно, больно выслушивать оскорбления… Критика встретила мою книгу жестокой бранью. Писали, что я абсолютно бездарен. Но я не из тех, кто из-за этого падает духом, я доведу задуманное до конца». – «А твоя сестра?» – «Она моя сестра! Она не способна ради денег продать себя негодяю».
Сидзуко громко плачет.
Почему ты плачешь?! Зачем же плакать? Тебе жаль меня? Но я не хочу, чтобы меня жалели. Пиши дальше!
Сидзуко. Хо… хорошо.
Хиродзи. «Она моя сестра! Она не способна ради денег продать себя негодяю. Ведь это так низко! Проститутка продает себя лишь на миг, а жена – на всю жизнь. Что может быть постыднее! Моя сестра не такая!..» Почему ты так плачешь?., Почему ты молчишь, отвечай же! Ты, видно, и впрямь задумала то, чего я боялся! И теперь тебе стыдно!.. Или… неужели ты ходила к дяде?!
Пауза.
Почему ты не отвечаешь? Ходила?!
Сидзуко. Нет.
Хиродзи. Слава богу! Я ждал твоего возвращения, ты запаздывала, и мне вдруг представилось, будто ты идешь понурившись, как человек, которого ведут на казнь… Я очень боюсь, что ты когда-нибудь отважишься выйти за Айкаву. Да, порою я не владею собой, довожу тебя до слез из-за пустяков. И у меня бывают минуты, когда не знаешь, как быть дальше… Одни, без Нисидзимы, мы ничего не добьемся. Он хорошо понимает наши с тобой заботы. Помнишь, мы читали какую-то его работу, где он писал, что Домье хотя и зависел от Коро, но это его не особенно угнетало, поскольку помогал-то ему не кто-нибудь другой, а именно Коро. Вот и я спокоен, раз мне помогает Нисидзима. Пусть ползут грязные сплетни – Нисидзима не испугается их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15